Лучшие Друзья 3

– Спасибо за игру, Кристина. Ты проголодалась? Поужинаем?

Я лишь кивнула и выдавила слабую улыбку.

– Идем, - он вдруг взял меня за руку, переплетая наши пальцы, и повел вперед. Я не переставала удивляться сегодняшнему дню. Эй, это вообще со мной происходит?

Когда я переоделась и вышла в холл, он уже стоял у входа и беседовал с каким-то мужчиной. Влажные волосы Романа Владимировича были растрепаны, и выглядел он совершенно счастливым. Я пригладила свои торчавшие по разным сторонам лохмы и двинулась к выходу. Он, заметив меня, наскоро распрощался с собеседником и, придерживая дверь, помог выйти в темное небо и моросящий дождь, слегка касаясь меня своей рукой. Это было так…. Странно?! Приятно?! Я не знаю! Я вся дрожала от предвкушения, что же будет дальше, но здравый смысл подсказывал, что я просто параноик. Успокойся, Кристина. Ты просто идешь ужинать со своим учителем. Вот и все.

Тут же я не сдержала нервный смешок. Роман Владимирович глянул на меня, открывая дверцу машины.

– Все нормально?

– Да, отлично, порядок, - выпалила я, падая в салон и быстро-быстро моргая. Заткнись, Кристина. Заткнись и успокойся.

Учитель сел рядом и, заведя Кадиллак, тронулся с места, улыбнулся мне теплой улыбкой. Шоколадные глаза улыбались вместе с ним. Мне показалось, что я тону.

И тут в этот волшебный момент на радио, включенном фоном, заиграла песня Placebo.

– Моя любимая песня! – вскрикнула я и потянулась к громкости. Пальцы Романа Владимировича сделали тоже самое, и по моему телу пробежал разряд, когда они столкнулись у кнопки. Резко отдернув руку, я вскинула глаза на учителя, а он на меня. И я могу поклясться – он чувствовал сейчас то же самое, что и я.

Долгое время мы ехали в напряженном молчании. И тут он вдруг сказал:

– Знаешь, по-моему, я глупец.

Я настороженно посмотрела на него.

– Что ты…уф. Что вы имеете в виду?

Он отвел взгляд и вцепился в руль. Затем поиграл желваками и, вздохнув, притормозил у обочины. Дождь тут же заморосил окна.

Я непонимающе посмотрела на него. Казалось, мое сердце грохочет на весь салон, перебивая музыку.

– Возможно, я зря начал все это, и ужасно пожалею о сказанном, но… С моей стороны это ужасно не педагогично…

Я потрясенно смотрела в смущенные шоколадные глаза и видела, как Роман Владимирович закусил губу. Он смотрел на меня словно в поиске ответа, который я, вероятнее всего, могла ему подсказать. Но я не могла! Все, о чем я сейчас думала – это о лохматой прядке на его лбу и глазах, сверлящих меня насквозь.

– Кристин. Кристина. Черт, - он ударил по рулю, и я вздрогнула.

– Говори, - как будто издалека я услышала свой голос и подивилась его спокойной интонации.

– Ты нравишься мне, Кристина. Я понимаю, что это полный бред, я не имею права на чувства к тебе, но я не могу! С наших дополнительных занятий я не могу перестать думать о тебе. О твоих грустных глазах, о нахмуренных бровях, когда ты что-то не понимаешь. Черт, да я на уроках с тебя глаз не свожу, сижу, смотрю, как ты грызешь кончик карандаша. А когда ты подралась с этой … девочкой из одиннадцатого, я думал, мне крышу сорвет! Это убивает меня, Кристина! Я знаю, какой я глупец и вообще, иду против всего, но я не знаю, что делать. Я надеялся, что не скажу тебе этого никогда и… перетерплю, но черт бы тебя побрал, Кристина! Я тысячу раз говорил себе, что между учителем и ученицей ничего не должно быть, но я не могу! Такого еще ни разу не случалось со мной. Прости меня, Кристин.

Наконец он поднял на меня глаза, и я увидела в них раскаяние. Я не могла говорить – язык просто рассыпался у меня во рту. Все, что я слышала, это: «ты мне нравишься, Кристина».

– Я понимаю, я сейчас тебя жутко напугал… - снова начал он. Я шокировано смотрела в глаза Роману Владимировичу. Черт, этого я совершенно не ожидала.

Тут он уставился перед собой, провел пятерней по волосам и, резко выдохнув, повернулся ко мне. Я чувствовала его дыхание – оно оставляло следы на запотевших стеклах машины. Я видела его глаза – они прожигали меня насквозь, спрашивая, можно ли переступить черту?

Не удержавшись, он коснулся меня губами. Я попросту оторопела и замерла.

Эмоции переполнили меня. Мягкий язык Романа Владимировича скользнул по моим губам, и я вздрогнула, поражаясь тому, что происходило. Я не могла шевельнутся, я не могла вздохнуть.

Затем его зубы впились в мою нижнюю губу, а рука легла на мой затылок, и я резко выдохнула. Что. Мать. Твою. Происходит.

Мы распалились настолько, что стало жарко. Я потеряла счет времени, потерялась сама. Что происходило в моей голове я описать не могу.

Его руки отбросили волосы с моей шеи и мелкими поцелуями он покрыл дорожку от уха до ключицы. Я растеклась в кресле, цепляясь за остатки ума. Перестань! Черт! Перестань!!!

Мои руки притянули его ближе, и он со всей силы впечатал меня в кресло, прикасаясь все приятнее. Тонкие пальцы обожгли голую кожу у края джинс и забрались под полувер.

Я окончательно и бесповоротно тронулась. Я сошла с ума. Иначе я бы не целовалась в машине с моим учителем по математике.

Тут же осознав это, я шокировано отстранилась, спускаясь с небес на землю. Мой учитель. Машина. Страстный поцелуй. О БОЖЕ!

Я резво выскочила из его машины под проливной дождь. Вот это жесть!

Рванув вперед по улице, я не могла думать ни о чем, кроме как: О БОЖЕ!

Я слышала, как он кричал что-то мне вслед, но я не могла остановиться. Попросту не могла. И как только я скрылась в переулке, то прислонилась спиной к какой-то скамейке и, тихо всхлипнув, разразилась слезами.

6.

Меня всю колотило, и я попала в замок двери только с третьего раза. Перед глазами стояло виноватое лицо Романа Владимировича, а на губах чувствовались его мягкие губы.

Наконец, попав в квартиру, я прислонилась головой к стене и застонала.

Что за хрень творится у меня в жизни? Почему все так разом, черт возьми? Непонятки с Егором, разлад с Мариной, а теперь еще и шашни с учителем! Хуже просто некуда!

Я освободилась из белого пальто и выхватила телефон из кармана, намереваясь остаток вечера прореветь в трубку Дани. Как только я услышала его напряженное: «да», то поняла: что-то не так.

– Дани? – всхлипнула я, ощущая приближение новой лавины слез.

– Кристина? Что случилось? – к напряжению подключился испуг.

– У меня полная лажа! – провыла я, размазывая остатки косметики и дождя по щекам. – Я целовалась с учителем! Дани, учитель! Учитель, твою-то мать!

И тут в трубке я услышала:

– Объявляется посадка на рейс…

– Дани? – напряженно выдавила я.

– Кристин, я…

– Дани! – заорала я, хватая пальто и вылетая из квартиры. – Ты что, в аэропорту?

Он тяжело вздохнул:

– Мой рейс через час.

– Почему ты не сказал?! – закричала я, не разбирая ступеней и летя вниз.