Лучшие Друзья 3

Я слегка улыбнулась ей, а в животе завязался узел. Почему-то сейчас я начала ужасно нервничать. На этом приеме будет куча народу, все идеально красивые и чудесные, и буду я – простушка, вылезшая из джинс и кроссовок. Я никого не обману – я такая, какая есть, и никакое чудное платье меня не спасет.

Когда мы выходили из лифта, Гаяна сказала:

– Ты понравиться Паоло. Он сказал, ты очень похожа на меня.

Я слабо улыбнулась ей, шагая в номер:

– Он преувеличил. Я не такая шикарная.

Гаяна удивленно моргнула и повернула меня за руку к себе.

– Не сметь так говорить! Ты шикарная. Поверь в себя уж наконец! Ты чудно выглядеть, а когда увидеть платье, то обомрешь.

Да, это именно то, что я сделала. Обмерла.

ОНО АЛОЕ. И да, все бы ничего, но оно ПОЛНОСТЬЮ КРУЖЕВНОЕ.

Я отупело посмотрела на него и подняла взгляд на Гаяну. Та, как ни в чем не бывало надевала длинное черное, узкое, как вторая кожа платье.

– Я… я должна это? – от ужаса я даже начала заикаться.

Гаяна повернулась и кивнула.

– Да.

Я в полнейшем шоке взяла платье в руки. Оно было в пол, состоящие из мелких кружевных узоров. Лямки на плечах откроют зону груди, которой у меня нет, а полностью облегающий фасон подчеркнет мою коротконогость. Чудесно!

Я глубоко вздохнула и сказала себе: примерь. Оттого, что ты примеришь его, никто не умрет. Разве что, моя самооценка.

Повернувшись спиной к зеркалу, я влезла в тонкие кружева и поняла, что я и шагу в нем не сделаю – оно узко облегает ноги, расширяясь у голеней. Посеменив к Гаяне, я попросила ее застегнуть. Спина у платья была полуоткрытой – пуговицы начинались на пояснице. Гаяна даже охнула, когда я повернулась.

– Я поражена, - она заморгала и подвела меня к зеркалу. – И как ты можешь быть не шикарна?

Слова застыли в горле. Это правда.

Платье было полупрозрачным и облегало все мое тело. Вырез – слишком глубокий, но почему-то в нем отчетливо виднеются выпуклости груди. Я похожа на изящную статуэтку – такую же изгибистую и прекрасную.

В горле пересохло, но я все-таки выдавила:

– А какие туфли?

Гаяна моргнула снова, и вся ее потрясенность тут же исчезла – на ее место пришел профессионализм. Она нырнула в шкаф и достала кремовые Лабутены на огромной шпильке. Да, теперь падение мне точно обеспечено.

Мы как по команде, одновременно обули высоченные каблуки и распрямились. Зеркало во весь рост показало нам нашу красоту. Я резко выдохнула и сказала:

– Если я опозорюсь, то пообещай выслать меня домой первым же рейсом.

На что Гаяна лишь рассмеялась и сказала:

– Вести себя непринужденно. Улыбаться. Это все – что надо.

Затем она выхватила из шкафа два коротких полушубка из ужасно дорогого и мягкого меха.

Гаяна завершила все удобной маленькой сумочкой и пошла вперед. Я пошагала следом и, снова посмотревшись в зеркало, запнулась, выдав крепкое словечко очень и очень громко.

Гаяна с укоризной посмотрела на меня:

– Хорошо, что на прием будет мало русский.

Я густо покраснела и поспешила на выход.

***

Я, конечно, знала, что на приемах много фотографов и журналистов. Но чтобы столько!

Как только машина подвезла нас к большому зданию отеля, в котором будет проходить прием, меня бросило в дрожь. Я не бывала на приемах. Я не знаю французского. Я тупая. Что я вообще здесь делаю?!

Но тут распахнулась дверь нашей машины и Гаяна, наклеив на лицо профессиональную улыбку, вылезла первой, грациозно поставив ноги на асфальт.

Так, Вайстенгаузен, соберись! Главное – не упасть!

Гаяна полностью вышла, и я с ужасом поставила ватную ногу на асфальт. Тут откуда ни возьмись показалась рука, за которую я мгновенно схватилась, а потом меня ослепили вспышки.

Они всюду. Слева, справа, спереди. Щелк-щелк-щелк. Противные звуки затвора смешивались с быстротой французской речи и звонким смехом. От обилия всего у меня закружилась голова, но тут же вторая рука обвила меня за талию и помогла полностью распрямиться на дорожке. Гаяна слегка кивнула мне и тут я увидела, как ее держит под локоть мужчина средних лет с идеальной прической и в безукоризненно сидевшем на нем костюме. Черты лица его казались мне знакомыми, но стоило мне моргнуть, как они вдвоем двинулись вперед. Тогда я вдруг поняла, что кто-то все еще держит меня за талию и сжимает мою ладонь. Повернув голову, я остолбенела. Это был Доминик Дамонд, и он спокойно стоял и ждал, пока я приду в себя, не забывая окидывать толпу папарацци самоуверенной и сексуальной улыбкой. На нем был шикарный черный костюм, идеально сидевший на безупречном теле, и белая рубашка. Стальные глаза закрывают черные очки известного дизайнера. Волосы зачесаны назад, а на щеках – слегка заметная щетина, придавшая ему небрежный вид. Но все равно он выглядел идеально!

Я шагнула вперед, и Доминик, словно бы ждавший этого, тоже шагнул. Мы ровным и размеренным шагом двинулись по небольшой дорожке к входу в отель, где уже распахнуты двери и шумят гости. Там же у меня забрали полушубок, и я, ощутив себя голой, вздрогнула.

Оказавшись в холле, я вздохнула свободнее. Здесь было больше народу, и шансов, что тебя заметят – меньше.

Но зря я так надеялась. Мое появление было сродни взрыву на атомной станции.

Все взгляды гостей и участников мгновенно повернулись к нам. Полной тишины не было, но, казалось, все же многие умолкли и оценивающе присмотрелись. И тут Доминик сделал то, чего я совершенно не ожидала: снял очки, притянул меня ближе к себе и поцеловал в щеку, затем шагнул в самую толпу изысканных гостей и на французском сказал:

– Heureux de vous voir. Christina ests, vous avez tous entendu parler! ^{(Рад всех видеть. Это Кристина, вы все слышали о ней).}

Женщины удивленно заохали и запричитали по-французски, одна даже схватила мои руки и прижала к своей груди. Я старалась ничем не выказать своего шока, но, наверное, меня выдали мои глаза, ставшие размером с приличное блюдце.

– Все хвалят твое платье, - промурлыкал на ухо мне Доминик.

Я лишь открыла рот, как рыба, и следом выдавила улыбку.

Французские мужчины же повели себя более раскрепощено. Трое из них осмелились расцеловать меня, а еще двое заговорили по-французски, на что я лишь мило покачала головой, впервые радуясь, что не знаю этого языка.

Доминик, услыхав их, сильно сжал мой локоть. Затем, попрощавшись, он повел меня вперед, на ходу выхватывая у официантки, снующей туда-сюда с подносом, два бокала шампанского.

Затормозив у большого цветка, он протянул мне бокал и залпом выпил свой. Я потрясенно уставилась на него, сжимая в руках свое шампанское.

– Ты уже можешь выдохнуть и сказать хоть слово, - на губах Доминика проскользнула улыбка, затем он взял мою руку и снова закинул себе на локоть. Осмотревшись, он кинул пустой фужер в цветок, и мы пошли вперед.

Я отупело перевела взгляд с цветка на Доминика и выдавила:

– Тебя Гаяна попросила?

Он удивленно посмотрел на меня, и вдруг я подумала, что он не понимает русскую речь, но тут он произнес, поглаживая большим пальцем мою ладонь:

– Сопроводить безумно красивую девушку? Хм, может и так. А может и нет. Кстати, платье нереально сидит на тебе. Я не прогадал.