Лучшие люди города

– Я слышала, что на воле заключенным очень тяжело устроиться в жизни, адаптироваться.

– Ну, это кому как. Я своих подопечных везде встречаю. И в Москве даже. Вот мы с женой были в отпуске, пошли в ресторан. А мне раз – и швейцар на шею кидается. Ба-а-а. Да это ж Мишка Кондуктор.

– Кондуктор?

– Ну, он дорожным был. Мы уж их гоняли за эти дороги, но закон есть закон, даже воровской. Все равно делают. В каждой хате должна быть дорога. В камере то есть. Это или дырка в полу, или веревка через окно. Связь с другой камерой, чтобы блок сигарет передать или новости. Местный интернет. Так вот люди, которые за дорогой следят, в авторитете тут. Они и налог себе могут взять за работу.

– Интересная у вас служба, я бы даже сказала – творческая.

– Это долг для меня. У нас ведь династия. И дедушка мой, и папочка, царствие им небесное, все в системе служили. И дочка моя готовится. Тоже скоро на службу поступит. – Он нежно улыбнулся. – Ну ладно, Леночка, давайте к делу.

Она объяснила, что на семь-десять дней завод очень нуждается в рабочей силе. Со своей стороны готовы помочь, чем нужно. Но начать хорошо бы уже сегодня.

– Да, понимаю вас, понимаю. Мы ведь с вами коллеги. У нас тут тоже производство. Я бы даже сказал – бизнес. И форму шьем для ОМОНа, и купола для церквей варим. А кадры, они ведь всё решают. И дисциплина. Мы уж вам поможем, не волнуйтесь.

– А чем же мы можем вам помочь?

– Нам бы штук десять-пятнадцать коз.

– Коз?

– Ну да. Нубийской породы. Я тут недавно фермерством увлекся. Хочу с подопечными хозяйство развести. Сыры варить, на выставки возить. С коровами тяжело управляться, а козы – в самый раз.

Лена буквально увидела, как будет веселиться финансовый отдел, когда получит ее заявку: «Благотворительное пожертвование в виде коз в пользу Сахалинской исправительной колонии № 6».

– По рукам.

Николай Платонович оживился, подскочил со своего стула.

– Ну вот и славно, вот и хорошо. А что касаемо рабочих – сейчас соберем бригаду. Вышлем с вами. И будем возить каждый день. Мы, предприниматели, должны держаться вместе. Помогать друг другу.

Он проводил Лену к газику. Рядом с ним стоял еще один – с кузовом, покрытым брезентом и табличкой «Люди». Через пять минут из ворот высыпали заключенные, в засаленных куртках, ватных штанах и кепках, громко переговариваясь и гогоча.

– А надзиратели? Они ведь будут их сопровождать?

– Конечно. Вон Игорёк, а вон Илюша. И два Саши.

Лена вглядывалась в толпу, но не могла понять, кто тут зэк, а кто – сопровождающий. Все выглядели и вели себя одинаково.

– А наручники? Вдруг они побегут? Вдруг нападут на нас?

– Леночка, ну куда они побегут? Зона – их дом родной. А если и побегут, то недалеко. В сугробе замерзнут, или медведь задерет. Это же не Крым.

Четверо парней все-таки отделились от остальных и выстроили будущих работников в колонну по двое.

– Вот, знакомьтесь. Эти хлопцы и будут вас охранять. Все с табельным оружием.

От этого Лене стало еще неспокойнее. С собой у нее были анкеты с карандашами. Чтобы по дороге зэки написали, какие у них есть навыки и умения. Она подошла и раздала каждому. Попросила поставить галочки в нужных местах. Лена чувствовала, что ее пристально изучают. Один зэк специально коснулся ее руки, а потом еще ощерил три железные коронки. Неужели это такой флирт и он на что-то надеется?

Дорога назад показалась вечностью. Лена отсчитывала минуты, кочки, километры, ручьи, которые они пересекли несколько часов назад. Потом выехали на трассу. На обочине выстроились несколько фур с опрокинутыми кабинами, как будто кто-то свернул им шеи. Наконец два газика подъехали к стройке. На КПП их встречали бригадиры и сам начальник. Зэки по одному сдали Лене свои анкеты. Но тот, с железными коронками, почему-то замешкался. Стоял, спрятав руки за спину и опустив взгляд в ботинки. А потом все-таки протянул Лене свой листок. Он был сложен в форме орхидеи.

Домой Лена приехала поздно. Обняла Антона в грязном фартуке, в муке. Долго не отпускала назад к плите. Он делал сырники. Завтрак на ужин – что может быть лучше? Проснулась в полпятого утра, вытянула руку. Странно, но Антона рядом не было. Он не вернулся ни через пять, ни через десять минут. Лена поднялась и вышла из комнаты. На кухне за дверью горел свет. Антон сидел на табуретке и читал вслух перед ноутбуком:

– Увидев Нильса, кот выгнул горбом спину и попятился к двери – он хорошо знал, с кем имеет дело. Да и память у него была не такая короткая. Ведь еще и трех дней не прошло, как Нильс спичкой опалил ему усы.

Он поднял глаза на Лену, но не остановился и продолжил читать. Лена стояла в дверном проеме и не могла сдвинуться с места.

– Ну всё, кнопка, иди ложись. Завтра папа тебе еще почитает.

Из ноутбука раздался детский голос:

– Папочка, ну пожа-а-алуйста. Ну еще чуть-чуть.

– Завтра, Лидочка, завтра. Целую тебя, малыш.

Он послал воздушный поцелуй в экран и захлопнул крышку. Но Лена этого уже не видела.

Глава 29

Она не заметила, как Антон вошел в комнату. Стояла у окна, вглядываясь в огоньки порта. Он приблизился и коснулся губами ее щеки – как будто рыбу приложили. Лена не обернулась. Само его присутствие рядом вдруг стало невыносимым. Она балансировала, чувствовала, как ярость, раздражение и жалость к себе вот-вот превратят ее из чудища в чудовище. Надо держаться. Говорить твердо и не срываться на истерику.

– Отойди от меня.

– Что?

– Собери свои вещи и уходи.

– Лен, давай поговорим.

– Я не хочу с тобой говорить, я хочу разбить вот этот горшок о твою голову.

Лена взяла в руки кашпо с чахнущим алоэ. Повертела его, как будто прикидывая вес. Мысленно похвалила себя, что держится отлично. Говорит медленно, сохраняет темп. Разве что голос стал хриплым, как после ангины.

– Хотя нет. Скорее о свою. Зачем мне голова без мозгов.

– У тебя самая умная голова.

– Конечно. Которая думала, что ты – сорокалетний девственник.

– Ты прекрасно знаешь, что мне двадцать семь.

– Это опасный возраст.

– Малыш, отдай мне горшок.

– Малыш?

Лена повернулась, подняла глаза на Антона и разжала пальцы. Кашпо с грохотом ударилось о пол и раскололось на три черепка с зубчатыми краями. Из кучи сухой земли жалко торчали поломанные листья алоэ.

– Чего я еще о тебе не знаю, Антон? – План держать себя в руках потерпел фиаско. – Может, ты на Донбассе воевал? Или у тебя офшоры в Панаме?

– Ну, было бы неплохо.

– Почему ты мне ничего не сказал про ребенка?

– А что бы это поменяло? Ты – часть моей жизни. И они – часть моей жизни. Я ведь не стул, вокруг которого все бегают, но сесть может только один.

– Они? Кто они, Антон?

– Дочь. И жена.

– Так это была не шутка, про шлем жены?

– Какие уж тут шутки. 30 косарей за него отдал.

Лена по дуге метнулась от окна, как курица, которой только что отрубили голову. Забыла, что под ногами валяется разбитый цветок, наступила на него и даже не заметила.