Лучшие люди города
Шрифт:
В назначенный день Лена кое-как добрела до офиса. Ожидалось, что комиссия приедет к одиннадцати, а потом уже на специальном служебном авто отправится на стройку. Перед входом Лену ждал сюрприз. У крыльца на табурете сидел краевед Катушкин. В овчинном тулупе и валенках. Лена помнила его по собранию в ДК. Катушкин, похоже, решил провести одиночный пикет. В сугроб он воткнул плакат – «Ноги прочь от нашей земли» и обмотал скотч вокруг головы, накрепко заклеив рот. Что уж это был за символ? Лена прошла мимо и не остановилась. Катушкин соскочил с табурета, поскользнулся и упал. Лене стало жаль его. Время шло, но никто к ним не ехал. На часах было уже почти два часа дня, а комиссия так и не добралась до
– Как же он там? Может, позовем чаю выпить? – Ирина волновалась за судьбу пожилого акциониста.
– Так у него же рот замотан! Куда он будет чай заливать? – отозвалась Марина.
К пяти часам вечера отчаялись все. Лена вышла на крыльцо.
– Послушайте, никто уже не приедет. Идите домой. В тепло.
– Ы-ы-ы-ы-му-мы-ма.
– Я серьезно. В другой раз проведете свою акцию. Мы вас предупредим, когда начальство приедет.
Катушкин вздохнул и попытался размотать скотч. Это было неприятно. Он то и дело вскрикивал от боли, отдирая от кожи клейкую ленту.
– А журналисты приедут? – Он снял варежку и начал дышать на пальцы с криво постриженными ногтями.
– Это вряд ли.
Катушкин сразу помрачнел.
– Вы все оккупанты! Эксплуататоры! Паразиты на теле Родины!
– Простите, как вас по имени-отчеству?
– Андрей Ильич.
– Андрей Ильич, пойдемте к нам. Вон у вас, кажется, кончик носа отмерз. Побелел весь. Мы вас покормим.
– Я на ваши печеньки не ведусь. Совесть не продается!
Он подхватил свой табурет и заковылял по дороге, прихрамывая на правую ногу.
К поискам несчастной комиссии подключилась служба безопасности. Оказалось, что трое менеджеров полетели на Курилы смотреть вулканы и застряли там из-за нелетной погоды. В Крюков после этого они ехать передумали и сразу же отправились в Москву. Через день Корольков подтвердил, что по бумагам проверка прошла успешно, руководство всем довольно и можно спокойно работать дальше.
Но Лене было неспокойно. Она то весь день молчала, то вдруг срывалась по мелочи на Ирину или Марину. Работники из Больших Уклов вышли из запоя. Правда, не все. Часть бойцов осталась на поле боя, включая водителя. Его пришлось заменить. Антон перестал встречать ее по вечерам, и Лена не знала, что сильнее – облегчение или боль оттого, что больше его не видит.
Глава 30
В воскресенье в десять утра раздался звонок. Лена посмотрела на экран и очень удивилась. Звонил Лёша.
– Привет, мать.
– Ты что, пьян?
– Конечно, кто же звонит бывшим на трезвую голову?
– Ладно, Лёш, в другой раз поговорим.
– Подожди, подожди. Мне правда надо тебе что-то сказать.
– Слушаю.
– Знаешь, если бы я был рекламщиком, я бы…
– Ты когда-то говорил, что там работают только неудачники.
– Ну-у-у, не перебивай.
– Извини.
– Так вот. Если бы я был рекламщиком, я рекламировал бы тебя. И мы выиграли бы «Каннских львов». А если нет, то я все равно украл бы их для тебя. Потому что ты лучше всех, Лена.
– Допустим.
– Я кретин, что тебя упустил. Вот сейчас набираю твой телефон по памяти, представляешь? Да что там телефон. Я даже номера твоих карточек выучил.
– О, в этом как раз ничего странного нет.
– Лена, пожалуйста, возвращайся. Я буду мыть посуду, я буду сам менять горшок твоему коту. Нашему коту.
– Ладно, Лёш. Давай завтра поговорим, хорошо? Ты поспи
только.– Как скажешь, дружок.
Она положила трубку и усмехнулась. Ну конечно он не перезвонит. Еще час Лёша кидал ей ссылки на песни, под которые они давно танцевали. Какие-то ролики. Лена отшучивалась, но чувствовала легкое торжество. Значит, что-то там еще есть, где-то глубоко живут мысли о ней. Лежа в кровати, она разглядывала паучью тень от шестилапой люстры. А что, если уцепиться за этот пьяный звонок? Если все начать с начала? В конце концов, миллионы людей живут, ставя карьеру на первое место. К чему этот губительный перфекционизм? Зато мы одинаково чувствуем фильмы, музыку, политику. Есть какая-то особая связь. Лена резко села в кровати и скинула плед. Кому она врет? Каждая вещь в доме, каждый прохожий с крепкой фигурой напоминал ей Антона. Она чувствовала его присутствие во всем. Вот и сейчас ей показалось, что по квартире кто-то неуклюже ходит. Прошлепала босиком на кухню, – конечно, никого там нет, только холодильник тарахтит. Как это глупо.
В понедельник на работу заглянул Илья Борисыч. Припорошенный снегом, в клочковатой лисьей шапке, начальник стройки напоминал йети. Он отпечатал на полу серые следы гигантского размера и грузно опустился на стул.
– На улице просто ад кромешный. Метет с самого утра.
Лена вопросительно посмотрела на него. Илья Борисыч пришел явно не погоду обсуждать.
– Наш сухогруз застрял в порту, с новыми станками.
– А что случилось?
– В этом городишке только одна стивидорная компания, и она в последний момент отказалась разгружать судно. Говорят, заняты. Звоните через месяц.
– Разве мы не можем нанять своих рабочих, чтобы все это вывезти?
– Нет, в порт пускают только местных, со специальной регистрацией.
– Господи, чем они могут быть заняты? Как будто тут строят еще один Крымский мост.
– Да хрен их знает. Мы уже в говно расшиблись. И денег директору предлагали, и грозили проверками из Москвы. Ничего не берет. На принцип пошли, гаденыши.
– Это сильно тормозит дело?
– Да полный чубайс!
Наконец он перешел к сути вопроса:
– Вы же спец по местным. Может, к ним какой-то подход нужен?
Лена подозревала, что этот подход зовут «дядя Паша».
– Я попробую разобраться.
Илья Борисыч смиренно вздохнул. Видно, что просить помощи у Лены ему было в тягость.
– Да, вы только узнайте, где собака зарыта. А мы уже подтянемся, прессанем, если надо.
– Пока не надо.
Открытых боевых действий Лена не хотела, но, как решать проблему иначе, не представляла. Она почувствовала, что начинает закипать. А в состоянии ярости было бы глупо надеяться на конструктивные идеи. Лена решила прогуляться до ДК, привести в порядок нервы и мысли. На улице натянула шарф чуть не до самых глаз, но он быстро промок от ее горячего неровного дыхания. Она постучала в кабинет Светланы Гарьевны. Прислушалась. Изнутри доносились знакомые триоли. Директор ДК приоткрыла дверь.
– Лена? Вы что-то хотели?
Светлана Гарьевна выглядела разгоряченной, несколько прядей выбились из пучка.
– Да собственно… поговорить. Буквально десять минут.
– Ну хорошо. Проходите. У меня занятие, но скоро закончим.
Лена просочилась внутрь и поискала глазами стул. Стул со спинкой был только один, и он предназначался для хозяйки кабинета. Вместо стульев вдоль стены выстроились круглые табуреты. В углу рядом с вешалкой пряталось полированное фортепиано «Заря», за которым сидел плотный мальчик не старше десяти лет. Он бросил боязливый взгляд на Лену и снова уставился в ноты. Светлана Гарьевна стояла сбоку, опершись локтем на инструмент.