Лучшие люди города

– Вот именно, золотые твои слова. А то у нас вся страна живет как на пересадочной станции. Врачи, которые мечтают быть шоуменами. Таксисты, которые спят и видят себя олигархами.

Он несколько раз затянулся, выбросил окурок в урну и поднес пальцы ко рту, согревая их в белом облаке густого пара.

Потом закинул лопату в сарай и повел ее к стоянке грузовиков.

– Лезь вон к Серёге.

Лена с трудом забралась в кабину, шелестя болоньевыми штанами. Через пару минут грузовики подъехали к причалу. К берегу приближались два сейнера. Они по очереди выпускали в голубое небо едкий, тягучий дым, как каракатица оставляет кляксы в морской воде. Ветер стих, море тоже не сопротивлялось. Корабли двигались быстро, снимая с его поверхности свежую ледяную пену. По бортам стояли люди в синих и оранжевых куртках. Корабли прислонились боком к бетонному причалу, и закипела жизнь. Кто-то выпрыгнул на берег и стал привязывать сейнеры к металлическим кнехтам, кто-то – обрубать с обшивки ледяную корку. Рыбу, которая лежала на палубе сплошным ковром, с помощью гигантского металлического сита перенесли в грузовики. Дело продвигалось быстро, каждый знал свою партию наизусть. У Лены начала кружиться голова от запаха тины, гнилых водорослей. Стало быстро темнеть. Серёгин грузовик заполнили первым. Он похлопал ошарашенную Лену по плечу и велел садиться. По дороге она спросила:

– А вы сами в море ходите?

– Я-то? Не-е-е. Но с удочкой люблю посидеть. Вчера был выходной, вот ходил.

– Много наловили?

– Ну, много, не много, это неважно. Тут главное – соседа переловить. Вот в чем смысл.

Они вернулись к ледяной площадке, которую уже расчистили для заморозки новой рыбы. Лена вылезла из кабины. К грузовику подбежал рабочий и откинул заднюю стенку кузова. Навага живой рекой выплеснулась на лед. Машина медленно двинулась с места, покрывая землю ровным слоем рыбы. Через несколько минут все четыре грузовика были опустошены. Перед Леной выросло целое поле, которое извивалось и хлюпало. Как будто между рыбами шла смертельная битва. Они хлестали друг друга плавниками из последних сил, замирали, застывали с открытым ртом. Свет фонарей отражался в их блестящей чешуе. Лена отвернулась. Эта агония постепенно сходила на нет, но все еще была невыносима. Подошел дядя Паша.

– Ну как, впечатляет?

– Угу.

– Она скоро замерзнет. Сама. Представляешь, какая экономия на электричестве?

К «рыбному катку» подкрались три дворняги. Они никак не могли решиться и утащить по дохлой рыбине. Принюхивались, отбегали, снова возвращались.

– А вон охранники наши, мы уж их не обижаем. Шурик, Шарик и Рыжуля. Ну пойдем, ладно. Соберем тебе гостинец.

Лена даже не успела возразить, а просто поплелась за ним следом. Дядя Паша подошел к одной из гор мороженой наваги, которую несколько человек упаковывали в большие белые кули. Женщины смеялись и приговаривали, расталкивая добычу по мешкам. «Жуй, жуй, материк огромный».

– Так, девчонки, вот у нас тут гостья из Москвы. Давайте мы ей подарок упакуем?

– Ой, не надо, не надо, – Лена даже замахала руками и отбежала в сторону.

– Да ты, дочка, не отказывайся, не отказывайся. Строганина знаешь какая вкусная? М-м-м. А печенка? Мы в детстве только ее и ждали, пока мамка наважку потрошила. – Самая высокая из сортировщиц, в валенках и лисьей шапке, уже закинула в отдельный мешок штук десять искореженных рыбин.

– Не отказывайтесь, Лен Фёдоровна, – он сказал это так, как будто был не хозяином завода, а ее учеником.

Лена взяла увесистый мешок.

– Спасибо.

Когда она уже подходила к дому, позвонил Антон.

– Малыш, я в магазине, ты что на ужин хочешь?

– Что угодно. Только не рыбу.

Предсмертные пляски наваги все еще стояли у нее перед глазами. Она развязала мешок и высыпала все содержимое у помойки – для собак.

Глава 40

Дядя Паша сдержал слово. Ровно через три недели двадцать рабочих вернулись в строй. До праздника оставалось полмесяца. Все валилось из рук, подрядчики срывали сроки, Марина и Ирина успели повздорить. Первая настаивала, что для концерта Татьяны Бурановой нужно заказать дым-машину. Вторая переживала, что крюковский осветитель спалит ее задолго до начала торжества. Они не разговаривали полдня и на обед ушли порознь.

В город приехал Эжен. Лена встретила его у гостиницы Kryukov Grand Resort, занявшей второй этаж жилого дома. Он вышел из такси в темном кашемировом пальто, перекинул через плечо кислотно-салатовый шарф и сморщил лицо, как будто ему под нос сунули нашатырь.

– Дорогая, я, конечно, готов ехать за тобой хоть на край света. Но это место еще дальше.

– Я тоже рада тебя видеть. Вечером поболтаем, хорошо?

Лена чмокнула его в щеку и улетела в ДК на репетицию.

Через несколько часов они встретились в кафе «Тополёк». Эжен сидел за столиком и с шумом размешивал в белой чашке грязно-коричневую жидкость.

– Я погулял по городу. Как ты живешь тут? Здесь же нет ни одного кофе-поинта. Да что там кофе-поинт, здесь в центре даже нет публичного туалета. Я спросил прохожих, и мне предложили зайти в администрацию.

– И ты пошел?

– Конечно. Но там писсуар прибит на уровне, чтобы в него блевать, а не писать.

– Очень тебе сочувствую.

– Но есть и плюсы. Мне кажется, что люди меня фотографируют на телефон.

– Что же здесь хорошего?

– Возможно, они думают, что я звезда. Может быть, кто-то даже узнал меня по клипу Кати Лель. У меня там, знаешь ли, заметная роль. Я играю летчика в стиле стимпанк.

– Не хочу тебя расстраивать, но они просто считают тебя странным.

– И я тебя люблю, дорогая. Байкер твой скоро явится?

Антон не слишком-то рвался на эту встречу, но Лена настояла. Он зашел в кафе, за руку поздоровался с барменом и что-то сказал официантке. Она издала дельфиний писк и оперлась на барную стойку, нарочито выкатив бедро. Эжен похлопал Лену по руке.

– Я опоздал, простите. Вы заказали уже?

– Думаем.

– А чего тут думать? Возьмите ребрышки свиные. С чесноком – просто улет.

Эжен посмотрел на часы.

– О, нет. В такое время я могу позволить себе только стакан зеленого фреша. Девушка, подойдете?

Официантка медленно отлепилась от стойки, достала из фартука засаленный блокнот и сняла с нагрудного кармана одну из трех ручек, которые торчали, как патроны на черкесске.

– Слушаю.

– Можно мне сок из сельдерея?

Девушка растерянно перевела взгляд на Антона.

– У нас есть только яблочный.

– А какой? Из «гренни смит»?

Она сдула с лица пушистую прядь.

– Из тетрапака.

– Тогда мне воды. Бутылку.

Уголок ее рта презрительно пополз вверх. Лена поспешила заказать салат, чтобы московский гость не успел что-нибудь прокомментировать. Антон попросил ребра и пиво. Сразу два.

– Ну, Эжен, рассказывай. Что у тебя нового?

– Сходил тут к Кирюше Толмацкому, – он с усилием выдохнул. – На похороны.

– Да, ушла легенда. Вы были знакомы? – Лена случайно опрокинула подставку с зубочистками и теперь пыталась построить домик.

– Не то чтобы. Но там были все нужные люди из андеграунда.

– А кто этот Толмацкий? – Антону принесли пиво, и он с облегчением откинулся на кожаный диван.

– Это же Децл. Ты ведь помнишь: «Пепси, пейджер, MTV, подключайся-я-я»? – Лена изобразила нелепый кач руками.

– Еще бы. Поц со школьным рэпом и макаронами на голове.