Лучший иронический детектив

— Вы нашли Педро?

— Нет, не нашли. Пока не нашли, — несколько угрожающе сказал Альберто. — И его исчезновение весьма подозрительно. Мало вероятно, что ему вдруг вздумалось отдохнуть в горах. Вы должны знать истинную причину его поездки. У вас и вашего мужа есть пока возможность избежать общения с Интерполом.

Что-то Альберто успевал нам переводить, о чем-то мы догадывались сами по выражению лица Альберто и жены Педро. В целом их разговор напоминал просмотр фильма на иностранном языке, когда голос за кадром говорит только основное, оставляя возможность зрителям додумать самим то, что не успел сказать переводчик.

— Интерполом? — испугано повторила за Альберто женщина.

— Да, Интерполом. Пропала девушка, вот их соотечественница, — Альберто кивком указал на нас. — Они ее ищут, но если их поиски останутся безрезультатными, они обратятся в полицию. Пока все сходится на вашем супруге. Последний раз девушку видели в компании вашего мужа, — пошел ва-банк Альберт. — Я не думаю, что вашему Педро из-за мимолетной интрижки захочется поставить крест на репутации законопослушного гражданина. А ведь ему могут припаять срок за похищение человека. А сколько его арест вызовет пересудов у соседей, — Альберто ехидно улыбнулся, повернув голову сначала к одной соседской двери, затем к другой.

— Заходите, — жена Педро убрала руку и пропустила нас в квартиру. Из прихожей мы сразу попали в гостиную. — Не знаю, чем могу вам помочь, — сказала она, присаживаясь на стул и жестом приглашая нас занять диван. — Меня зовут Изабелл. Мой муж никогда не отличался примерным поведением, изменял мне постоянно. Городок у нас туристический. Дамочек желающих закрутить роман на отдыхе с горячим испанцем предостаточно. Соблазнов много. И работа у моего Педро такая, что не надорвешься. Ночь работает — два дня отдыхает. А если две ночи выходит подряд, то к отпуску два дня добавляется. Тоже хорошая уловка меня провести, сказать, что идет на работу, а сам налево. Подруги часто мне звонят, рассказывают, что видели моего благоверного с одной и то с другой. Я уже со счета сбилась считать его измены, но терплю. У нас дети. Прежде чем развестись, подумаешь, как их потом растить одной. Одно его поведение оправдывает, то, что в его роду мусульмане были. У мусульман принято иметь по четыре жены. Вот мой Педро и крутит романы сразу с тремя. Я четвертая.

— Ваш муж мусульманин? — озвучил мой вопрос Альберто.

— Предки его были мусульманами. Педро так гордится этим. Сам сколько раз собирался принять ислам, но его останавливают строгие традиции ислама. Христианский мир как-то терпимее. Посты у нас реже, по нескольку раз на день не надо на колени становиться, намаз совершать. Его полностью устраивает воскресный поход в церковь. Помолился, отмолил грехи — и греши дальше.

— Изабелл, вот вы сказали, что работа у Педро не бей лежачего, — начала я. Альберто переводил вслед за мной. — Энергии много нереализованной остается. Может ему поменять работу? Пойти куда-то, где трудятся с восьми до шести и выходной один раз в неделю? Опять же денег стал бы больше зарабатывать.

— Да сколько раз я его об этом просила, — простонала Изабелл. — Нет! Традиция в их семье — охранять сокровища Альгамбры. — Я и Алина переглянулись. — А вы не смейтесь. Вы были в Альгамбре?

— Си, — хором по-испански ответили я и Алина.

— Слышали о последнем халифе Гранадского эмирата? И то, что сокровища он оставил после себя?

«Прав Альберто — о сокровищах знают все. Но только дурак при таком раскладе будет их искать», — подумала я, кивая Изабелл.

— Так вот, мой Педро потомок араба, которого Абу Абдуллах Мухаммад оставил стеречь сокровища. Так гласит семейная легенда. Все мужчины семьи Лафарга никогда не искали работу за пределами родного города, а правильнее сказать, за пределами Альгамбры.

— Как вы сказали? Лафарга? — услышала я знакомую фамилию. Несколько секунд ушло на то, чтобы вспомнить — так звали бабушку Риты Кошевой. Мария Лафарга! Неужели Педро приходится Рите родственником?

— Наша фамилия Лафарга, — обратив внимание на мое удивленное лицо, Изабелл еще раз повторила фамилию и продолжила: — По преданию, когда халиф покидал дворец, то доверил стеречь сокровища своему слуге, далекому предку моего мужа. С тех пор все мужчины этого рода не должны искать работу вне дворца, иначе их постигнет родовое проклятие. Не знаю, как трудоустраивались родственники мужа в древние века, но отец Педро работал в Альгамбре.

— А коммунистов в вашем роду не было? — спросила Алина.

— Почему не было? Дед моего мужа был коммунистом. Он, кстати, тоже работал в Альгамбре, только реставратором. Педро его не знал. Дед умер в конце тридцатых годов. Кажется, его посадили в тюрьму за убеждения. Там он и умер. Его сыну, отцу Педро было не больше четырех лет. Бабушке Педро с трудом удалось сбежать от репрессий. После окончания второй мировой войны они вновь вернулись в Гранаду. Когда отец Педро подрос, мать ему рассказала о семейном предании. Дальнейшая его судьба была предопределена. Он и садовником работал на территории Альгамбры, и укладчиком плитки, и сторожем. За любую работу брался. Он и Педро жизнь искалечил… — с досадой сказала изабелл. — А как все хорошо начиналось. Какие перспективы открывались перед моим мужем. С его данными он мог быть чемпионом Испании. Педро в прошлом боксер. В прошлом…

Я проследила ее взгляд. На стене висел портрет хозяина дома. Широкоплечий брюнет, с несколько тяжелыми, но без сомнения мужественными чертами лица мог вызвать восторг у любой женщины. Неуловимо он напоминал Омара Шарифа в молодости. Такая же смуглая кожа, иссиня черные волосы, пронзительный взгляд. Сразу стала понятна ревность Изабеллы — женским вниманием Педро наверняка не обделен.

— Скажите, Изабелл, а у деда Педро был только один ребенок?

— Была еще дочь, Мария, но следы ее утеряны. Когда дед моего мужа понял, что ему недолго быть на свободе, он смог устроить так, что девочку вывезли в Советский Союз. Потом деда арестовали, еще через время началась война… В сорок пятом бабушка писала в Россию, да письма не доходили. Поговаривали, что ваше правительство вообще никого за границу не отпускает. Так Мария и потерялась.

— Интересно, а ваш муж обрадуется, если узнает, что у него в России есть сестра и племянница? — я в уме сообразила, что мать Риты приходится Педро двоюродной сестрой, а Рита племянницей.

— Сестра? Вы думаете, она жива? Я такое о вашей стране слышала. У вас и тюрьмы, и каторга…

— Что поделать, сталинский режим — страница нашей истории. Много чего плохого было, но было и хорошее. Например, испанских детей приняли как родных. Вместе со второй родиной они получили образование, работу, обзавелись семьями. Представьте себе, что у нас есть знакомая. Ее бабушку звали Мария Лафарга. Ее в детстве вывезли из Испании. После войны она тоже писала во все инстанции, искала родственников, но каждый раз ей приходил отрицательный ответ — людей с такой фамилией нет, — я замолчала, наблюдая за реакцией Изабелл. Она с интересом ловила каждое мое слово и с нетерпением ждала, когда Альберто его переведет. — Так вот, эта Мария Лафарга рассказала своей внучке аналогичную историю о сокровищах Альгамбры.

— Вот как! Может она и впрямь родственница Педро?

— А я к чему веду? А девушка, которую мы ищем, подруга этой самой внучки, — раскрыла я карты Изабелл. — Внучка поехать не смогла, поскольку ее мама болеет.

— Мама внучки — сестра моего Педро? Надеюсь с ней ничего серьезного? — всполошилась Изабелл.

— Перелом ноги, — успокоила я новоявленную родственницу.

— Да уж, новости. Надо Педро найти. Может, ваша подруга его уже нашла и увезла в Россию? — высказала свое предположение Изабелл, но тут же засомневалась: — Нет, как бы он без паспорта уехал?

— А документы он не брал?

— Только пропуск в Альгамбру. Он же на работу пошел. Паспорт должен в комоде лежать. — Чтобы быть уверенной в этом, она подошла к комоду, выдвинула ящик и, достав документ, покрутила его в руках. — Вот он, паспорт. Без паспорта на самолет не посадят.

— Не посадят, — поддержала ее Алина. — И через границу не пропустят.

— Куда же тогда они могли деться? — спросила у нас Изабелл. — Сколько дней прошло, от Педро ни слуху, ни духу. — Казалось, что только сейчас она заволновалась.