Лучший иронический детектив

Их компания справедливо рассудила, что если питейный спектакль будет происходит позже, у него просто не будет зрителей, поскольку дачный поселок после этого времени замирал.

— Только она смущается очень, поэтому вы у нее с подходом просите, а то застесняется и не даст.

— С подходом — это как? — спросил непонятливый Витя.

— Ну, она будет отнекиваться, говорить, мол, ничего не знаю, может быть покричит немного…

— Да уж, — печально согласился Витя, — дама она, того, хар?ктерная. По-простому то к ней не больно подберешься. Так, думаешь, продаст?

— Зуб даю, — авторитетно заявил Броня.

Вечером стали облачать Владика так, чтобы местные люмпены его не узнали. Натянули ему бейсболку до самой переносицы, а потом Броня заставил его надеть свои брюки и подвернуть их, чтобы Владик стал похож на маленького бомжа. Единственное, чего они боялись, — что Владика выдаст чересчур интеллигентная речь.

— Надо было подольше возле винного пошататься, — посетовала Ирка, — послушать, как они говорят.

— Да, образование никогда не бывает излишним, — согласился с ней Броня.

Наконец, решив, что Владик неузнаваем, компания заняла наблюдательный пост возле Гренадершиного дома. Ждать пришлось недолго. Не успели их заесть комары, как калитку отворил длинный костлявый субъект, в котором дети в сумерках опознали Витю Лохматого. Он неуверенно приближался к дому Зинаиды Михайловны.

Ирка с Броней зашипели Владику:

— Давай, пробирайся к смородине, а то не успеешь.

Смородиновые кусты густой стеной росли возле входа в дом и надежно скрывали Владика от посторонних глаз. Дети порадовались, что назначили Вите это время, поскольку еще не совсем стемнело, и они могли все видеть, сами оставаясь при этом незамеченными до поры до времени.

Тем временем Витя нерешительно то поднимал, то опускал руку, боясь постучать в дверь. Наконец, он слабо поскребся и стал ждать. Ребята в кустах затаили дыхание, больше всего боясь захихикать раньше времени. Зинаида Михайловна открыла дверь и возмущенно уставилась на Витю, который от смущения потирал руки, то сгибая их в локтях, то перекручивая кисти, при этом крутя большими пальцами.

— Что вам угодно? — громогласно спросила Гренадерша, пораженно наблюдая за движениями его рук. — Чем обязана столь поздним визитом?

Витя некоторое время пытался перевести ее вопрос на понятный ему язык, но, бросив это занятие как безнадежное, перешел к делу.

— Ты, это, не стесняйся, — начал он издалека.

Гренадерша ошалело уставилась на него.

— Ить русскому человеку что надо? — изрек свой любимый вопрос Витя.

— Что? — басом спросила ничего не понимающая Гренадерша.

Витя растерялся. Он не предполагал, что этот вопрос будет когда-либо переадресован ему.

— Сколько? — решил он перейти прямо к делу.

— Девять тридцать, — раздраженно ответила Гренадерша, полагая, что Витя Лохматый осмелился постучать в ее дверь, чтобы узнать, который час.

— Ну! — поразился Витя. — Дешево берешь. А давай по девять, чтобы копейки не считать.

— Какие копейки? — после некоторой паузы спросила изумленная Гренадерша.

— Ладно, девять тридцать — так девять тридцать, — тут же согласился Витя. — Ты неси, а я посчитаю пока.

— Чего нести? — голос Гренадерши стал тихим. У нее было ощущение, что она чего-то пропустила, как будто смотрит кино с середины.

— А… эту,… бутылочку. Ты в поллитровые разливаешь?

— Что-о-о? — взревела Гренаденша. — Как вы смеете! Вон, немедленно вон!

Она с треском захлопнула дверь. Перетрусивший Витя рысью побежал к калитке, и тут-то его перехватил Владик.

— Эй, мужик, стой, — тихо позвал он.

Витя тут же замер, как вкопанный.

— Чего? — спросил он, и Владик прижал палец к губам.

— Тихо ты. Тебе брагу?

— Ну! — стал оживать Витя.

— Баранки гну! — приходя в ужас от собственного хамства, заявил Владик. — С ней деликатно надо разговаривать, а ты — бутылку, мол неси.

— Дык, — захлопал глазами Витя, — дык как же ей втолковать-то?

— Иди давай к задней двери. Только тихо, понял?

Витя, проявляя к жизни все больший интерес, шустро засеменил к задней двери, выходившей на кукурузное поле Гренадерши. Владик тем временем, сделал вид, будто он вернулся к Зинаиде Михайловне, и, только убедившись, что Витя скрылся за углом, пошел за ним следом с бутылкой, которую ему успела всучить Ирка.

— Деньги давай, — прошептал он, — двадцатку.

— Дык, — завел было Витя, — сама-то сказала — девять тридцать.

— Не хочешь — плати в магазине шестьдесят, — Владик сделал вид, что оскорблен, и повернулся было уходить.

— Дык ладно, давай, — всполошился Витя, — как раз двадцатка и есть. Ну надо же, до чего баба хар?ктерная, — посетовал он, и, крепко обнимая бутылку, растворился в темноте.

Владик, пригибаясь, чтобы его не заметила в кустах Гренадерша, подбежал к своим. Вместе они выбрались на улицу и только там расхохотались.

— Только бы водки хватило. И бутылок, — сказал Броня.

— Ну ты, Владька, неподражаем. Интересно, кем ты в предыдущей жизни был? — восхищалась Ирка.

Навстречу им шел Лешка — на этот раз в джинсах и в пестрой рубашке, которую он самонадеянно называл «гавайской». Он остановился, заметив ребят.

— Привет честной компании, — сказал он.

— О, сегодня ты при полном параде, — одобрительно сказала Ирка. — Ты откуда?

— Так, совершаю моцион перед сном.

— Один? — удивился Владик?

— Человек никогда не бывает один! — внушительно заявил Лешка.

Владик повертел головой:

— А с кем? — поинтересовался он.

— Мал ты еще, — натянул ему бейсболку на нос Лешка.

— А правда, где они? — озирался Броня?

— Кто?

— Ну, ты же сказал, что не один?

— Это в метафизическом смысле, — снисходительно пояснил Лешка.

— Ой, Лешик, брось, — засмеялась Ирка. — Пошли завтра с нами купаться — не в метафизическом смысле, а просто в физическом?

Лешка с удовольствием согласился. Броня недовольно посмотрел на нее. Им вместе и так хорошо друг с другом, и зачем она Лешку приваживает? И не поговорить при нем спокойно, не обсудить собственные животрепещущие проблемы. Броня с горечью вынужден был признать, что у Ирки есть еще и свои интересы, не ограничивающиеся их компанией. Владик же, судя по всему, наоборот был доволен: Лешка отлично плавал и не прогонял Владика, когда тот приставал к нему с просьбой покидать его с рук в воду или подурачиться. Условившись, где они завтра встретятся, дети пошли к дому и в саду увидели встревоженную тетю Асю.