Лучший приключенческий детектив

— Ну и ну! — присвистнул от неожиданности Боб. — Кажется, я знаю этих парней.

— Ты? — изумился Франсуа Робер.

— Знаете? — присоединился к всеобщей демонстрации удивления Тарасов.

— И кто это? — сразу правильно сформулировала вопрос Анна. Не только спортсменка и красавица, но ещё и умница, каких поискать.

— Это — полицейские, что вели дело об убий… то есть об исчезновении Деда. Это, — Боб ткнул пальцем в не проронившего ни слова лысоватого бандита с лошадиной физиономией, — инспектор Лелуш, которого я до сегодняшнего утра считал покойником. А это, — палец переместился на не в меру говорливого преступника, — помощник Лелуша. Честно скажу, я даже не знаю, как его зовут. Он при нашем знакомстве молчал, ни слова не проронил.

— Странно, — сказал Тарасов. — А сегодня именно этот, как вы утверждаете, «молчун» заливался тут соловьём. А вот ваш Лелуш наоборот — что воды в рот набрал.

— Ничего странного, — сказал Боб, понявший мотивировку злоумышленников. — Это у них тактика такая. Если бы тогда на чердаке и сегодня здесь командовал Лелуш, я мог бы опознать его по голосу. А вот голоса его коллеги я никогда ранее не слышал. И ни за что бы не подумал, что бандит в маске ниндзя может оказаться сотрудником парижской полиции.

И Боб поведал друзьям и Деду о первой, столь памятной встрече с «людьми в чёрном» на одном из парижских чердаков.

— Расскажи вы обо всём этом мне тогда в Питере, — заявил Тарасов, — я думаю, сегодняшней встречи с Лелушем и его напарником нам удалось бы избежать.

— Не хотел вас пугать, — покаялся Боб.

— Весьма по-роберовски, — сказал русский. Усмехнулся: — А я-то всё голову ломал: откуда в книге Буссенара это странное, практически сквозное отверстие? Дрелью вы её что ли сверлили, в поисках какого-нибудь тайника? Ха-ха-ха!

Все покатились со смеху. Хорошо отвести душу в компании друзей, когда всё самое опасное и страшное уже позади.

— Значит, не один Боб клюнул на наживку с сокровищами, — с улыбкой заметила Анна. — Но и эти нечистоплотные служители Фемиды.

— Это всё потому, — сказал Франсуа Робер, — что эти бедолаги не удосужились посмотреть нашу Игру в сети.

Пришедший в себя через пару минут Лелуш подтвердил догадки учредителей квеста «Сокровища Луи Буссенара». Посетовал:

— Эх, я старый плешивый дурак! Как сопливый ребёнок повёлся. Позарился на миллионы какого-то там писателишки! А я ведь даже ни одной его книги не прочёл.

— А зря, — посочувствовал полицейскому-бандиту Франсуа Робер. — Возможно, тогда вы ни за что не ступили бы на преступную стезю.

— Всё может быть, — тяжело вздохнул Лелуш. Почесал верхней губою кончик длинного носа. — Да что уж теперь… Возможность сорвать большой куш окончательно вскружила мне голову. Размечтался уйти на пенсию падишахом… Я ведь тогда подумал, что вы, — инспектор посмотрел на Робера-старшего, — и в самом деле отыскали какие-то там сокровища, перевели всё в звонкую монету, и положили на секретный банковский счёт. А ваш внучок — те денежки прижал. Вот мы и решили с коллегой немного припугнуть трюкача — склонить к меценатству в нашу пользу. А свалить всё на неведомую «Красную звезду». Кто ж знал, что всё это не более чем розыгрыш… Да и сегодня мы за вами увязались по той же причине. Думали, Робер Робер деньги привёз, решил перепрятать. Долго мы ждали его возвращения. И вот… — Лелуш покосился через плечо на ловко скрученные за спиной руки, — …дождались.

Тарасов укоризненно покачал головой:

— Жадность фраера сгубила.

— А кто такой этот Фраер? — спросил Лелуш. — Какой-нибудь бош?

— Можно и так сказать, — расхохотался мсье Мишель.

Эпилог

Лето 2016-го.

Где-то в Атлантике, у берегов Аргентины.

— Херрготт!

— Чёрт!

— Тартойфель!

— Паршивец!

— Херрготт сакрамент!

— Так ты еще не закончил?… Ну, погоди… я тебе сейчас устрою «сакрамент»!

Такой вот обмен «любезностями». Да ещё под аккомпанемент сабельного звона.

Место действия — палуба парусного судна. Время — раннее утро. Участники действа — двое мужчин: один — крепко скроенный рыжебородый гигант с грацией кашалота, другой — юркий, как морской леопард, голубоглазый юноша со светло-русыми волосами. Если бы некому знатоку античной скульптуры предложили подыскать подходящие сравнения, то в первую очередь он бы вспомнил о статуях Геркулеса Фарнезского и Аполлона Бельведерского.

И вот — эти новоявленные древнегреческие боги сошлись в смертельном поединке. Окружённые толпою матросов, они во что бы то ни стало норовили нашинковать друг дружку при помощи огромных абордажных сабель, похожих, благодаря длинным широким лезвиям и мощным полусферическим чашкам эфесов, на гулливеровские камбузные половники.

Изрыгающий грязные немецкие ругательства исполин вложил в очередной удар столько силы, что достань он вдруг противника, то непременно располовинил бы его от макушки до копчика. Но это если бы достал. А так ведь — даже не задел! Поджарый юнец ловко парировал удар, скакнул прыгучей обезьяной по палубе.

Немец вновь ринулся в атаку, и вновь безрезультатно. Каждый раз светловолосый Аполлон ускользал от рыжего Геркулеса, не забывая угостить его то лёгким уколом, то звучным хлопком плоскостью клинка по ягодичным мышцам. Титан ревел, малец хохотал:

— Сейчас ещё получишь… Дорогой, ты у меня ещё хлебнешь горя! Ну-ка!.. Прекрасно парируешь… Умеешь пользоваться «половником»… Я тоже. А!.. Минуточку!.. Маленьких обижать нельзя! Вот-вот! Туше!.. Ничего, оцарапался немного… Прекрасно! Вот… Да ты пыхтишь, как тюлень… Трус, и больше никто! Знай моё имя — Фрике, настоящий парижанин!

Вскоре тевтон окончательно спёкся. Он взмок, что после многочасового марафона по пустыне Гоби, дышал, словно простуженный индюк, стал бездарно пропускать совсем уж простенькие удары и уколы.

Фрике же наоборот — фонтанировал кипучей ярой энергией, сыпал шутками и прибаутками, галопировал молодым кенгуру.

Немец сменил тактику. Собрав остатки сил, он осыпал парижанина отборной гамбургской бранью и градом яростных ударов. Затем, резко прыгнув вперёд, сорвал дистанцию, и нанёс сокрушительный удар головой в лицо дерзкого француза. Тот, не проронив ни звука, кубарем покатился по палубе.

Рыжебородый колосс торжествующе захохотал, навис над поверженным противником, занёс клинок для решительного удара.

Зрители в ужасе замерли. Что же будет с Фрике?!

А что Фрике. Даже сбитый с ног, он не утратил нечеловеческую ловкость. Прежде чем немец успел обрушить ему на голову свой «половник», он с быстротою молнии выбросил вооружённую абордажной саблей руку вперёд, и упёр острый клинок сопернику в область пуповины…

— Стоп! Снято! Всем спасибо! — прогремело над океаном. — Итак. Общий план у нас есть. Переставляем свет, и переходим к укрупнениям… Данилевского срочно на грим, у него постоянно ус отклеивается.