Лучший приключенческий детектив

— Но согласись, — пытался увещевать младшего Робера старший, — иначе ты ни за что бы не поверил во всю эту затею с сокровищами Буссенара. Ведь не поверил бы?

— Не поверил, — бросил на ходу Боб.

— Вот и я так подумал, — немного успокоился Дед. — Потому-то и нужен был какой-нибудь нестандартный ход — ход-катализатор. И таким катализатором, спусковым крючком, запустившим Игру, стала моя мнимая гибель.

— Дед, а ничего менее кровожадного ты не мог придумать?

— Была у меня пара-тройка идей, но все они показались мне менее убедительными, нежели затея с кислотой. Исчезнуть следовало абсолютно бесследно. Так, чтобы никто не отыскал бы моих следов: ни ты, ни журналисты, ни полиция.

— Ну, меня обмануть не проблема, я в этих делах — профан. Но как тебе удалось провести полицейских медэкспертов?

Дед озарил помещение мэрии Экренна улыбкой из серии «Завидуй, Голливуд!»:

— Пришлось пожертвовать прядью волос, кусочком кожи, несколькими миллилитрами крови и запломбированным зубом… Ничего страшного. Волосы отрастут, кожа нарастет, кровь, говорят, обновлять полезно, вместо зуба я уже вставил протез.

Боб покачал головой:

— Дед, ты сумасшедший.

— Не более чем ты, милый внучок. Здравомыслящие люди с Эйфелевой башни не прыгают.

— Хм, такая уж у меня работа.

— В таком случае, — развёл руками Дед, — могу лишь переадресовать тебе твой же ответ: такая уж у меня жизнь.

Боб немного успокоился, сел рядом с Дедом, сказал:

— Хорошо. Инсценировать свою смерть, нарисовать карту, спрятать в банковской ячейке книгу и газету, заготовить для меня парочку электронных посланий, даже похитить у самого себя целый шкаф книг и перевести их из Парижа в Экренн — это я понимаю. Но всё остальное?! Банда вооруженных до зубов наёмников, автомобили, гидроциклы, катера, вертолёты, самолёт, в конце концов! Это же стоит уйму денег. Как ты всё это провернул?

Дед пригладил вилкообразную бородку, ответил:

— Друзья помогли.

6. Будем знакомы!

09 часов 32 минут 57 секунд.

— Хорошие у тебя друзья, — усмехнулся Боб, — богатые. Наверное, миллионеры. Познакомишь?

Дед лукаво прищурился, хохотнул:

— Так ведь ты с ними знаком. — Жестом указал на парочку русских, до этого момента не вмешивающихся в беседу родственников.

Бобу казалось, что после «возвращения» Деда с того света удивить его сегодня уже ничто не сможет. Оказалось, он ошибся.

Пушкиндт поднялся из кресла, стянул дурацкую бандану, весь как-то подтянулся, посерьёзнел. Сказал:

— И всё-таки нам не мешало бы познакомиться. Повторно. На этот раз по-настоящему. — Подошёл, протянул Бобу крепкую, жилистую руку: — Михаил Борисович Тарасов. Директор кинопродюсерского центра «Одна девятая».

Боб потерял способность удивляться. Пробормотал:

— То есть вы не Пушкиндт? Не Варсонофиевич?

— Нет, — раскатисто рассмеялся Тарасов. — Роль взбалмошного литературоведа-сенсационщика я примерил специально для нашей Игры. Есть у меня такой пунктик — как у Эльдара Рязанова, или у того же Питера Джексона, например. Люблю порою сыграть маленькую рольку в каком-нибудь своём проекте. Да и проект, честно сказать, выдался больно ответственный — как-никак лучший друг попросил. Я решил лично держать руку на пульсе. Так сказать, быть в гуще событий, на передовой. Вот и превратился на пару дней в одержимого книжного сыщика, этакого Паганеля от литературоведения. Кстати, хочу попросить у вас прощения.

— За что?

— За то, что воспользовавшись вашими недостаточно глубокими познаниями в русской литературе…

— Вы мне льстите, — усмехнувшись, перебил Тарасова Боб. — Следует говорить не о недостаточно глубоких познаниях в русской литературе, а об абсолютном незнании мною оной.

Оба — и француз, и русский рассмеялись.

Тарасов продолжал:

— В общем, злоупотребив вашей доверчивостью и недостаточной информированностью, я позволил себе весьма некорректно украсить ваши органы слуха первосортными спагетти.

— В смысле?

— В смысле, что от имени Мишеля Пушкиндта я килограммами вешал вам на уши лапшу. Есть у нас в России такое выражение. Означает, водить за нос.

— За нос?! — ещё больше удивился Боб и потрогал себя за кончик органа обоняния. — Интересный у вас язык. Вешать на уши макароны — тоже самое, что и водить за нос.

— Иными словами, я вас дурачил, разыгрывал, — решил более не мучить француза русскими фразеологизмами Тарасов. — Естественно, я никакой не потомок Пушкина, и абсолютно не имею никакого отношения к Лейбе Давидовичу Бронштейну. Как, впрочем, и сам Лев Троцкий вряд ли имеет какое либо отношение к светочу русской поэзии.

— То есть вы всё это выдумали?… Про Пушкина.

— Ну, не всё (кое-что из того, что я вам рассказывал о Пушкине, является истинной правдой), и не я. А ряд литературоведов так называемого сенсационного направления, тяготеющих к громким разоблачениям и к публикации не до конца проверенных гипотез. Я решил немного над ними — поверьте, не над вами — подтрунить. Надеюсь, зрители нашей программы сумели отделить зёрна от плевел.

— А что делать тем, кто всё-таки не сумел? — полюбопытствовал Боб.

— Перечитать Тынянова, Вересаева и Лотмана, — улыбнулся в ответ Тарасов.

Боб перевёл взор на Аннет, несколько смутился.

— Раз вы не Пушкиндт, то и… — трюкач замялся, — …Анна — не Анна?

Тарасов яростно замахал руками:

— А вот Анна и взаправду Анна. И даже, в некотором роде, Богданова. Вот только к Анри Летюрку она имеет ровно такое же отношение, как я к Пушкину. Или Пушкин к Троцкому. Или же сам Летюрк к Буссенару. Одним словом — ни-ка-ко-го.

— Как никакого?

— Так. Абсолютно никакого отношения.

— Но вы же сами говорили, что Летюрк и Буссенар — один и тот же человек. И всё-то у вас так ровно и гладко складывалось. Прямо как пазл.

— Да. Существовала некогда подобная версия: мол, Летюрк — это псевдоним Луи Буссенара. И в доказательство этой самой версии литературоведы приводили все те доводы, коими я вас так усердно потчевал. Но всё в одночасье изменилось. Не далее как этой весной. Когда замечательная исследовательница — кстати, не имеющая никакого отношения к сенсационному литературоведению — Елена Трепетова наконец-то раскрыла тайну Анри Летюрка [44] . Елена доказала, что Анри Летюрк — настоящее имя писателя, а не какой-то там псевдоним. Просто так получилось, что романист был незаслуженно забыт и отодвинут более успешными коллегами по цеху на обочину. Кстати, Летюрк, как и Буссенар, тоже бывал в Южной Америке — здесь я нисколечко не лукавил. И ещё. Наш Летюрк — земляк нашего же Буссенара, он тоже босеронец. Его родная деревушка Шамбон-ла-Форе находится неподалёку, всего каких-то двенадцати километрах отсюда. При желании мы можем туда заскочить. Правда, там нет ни улицы имени Анри Летюрка, ни памятника сочинителю. Жители коммуны даже не знают о своём прославленном земляке. Думаю, со временем мы исправим и эту несправедливость… А пока вернёмся от забытого романиста к его прелестной «прапраправнучке». — Тарасов расхохотался. — Господа, разрешите представить — Анна Богданова. Что называется, студентка, комсомолка, спортсменка, и просто красавица!

44

С исследованием Е. В. Трепетовой «Тайна Анри Летюрка» можно ознакомиться в книге А. Летюрка «Белый индеец» (серия «Бухта приключений», издательство Мамонова, 2016).

«Студентка-комсомолка-спортсменка-красавица» отвернулась от мужчин, быстро проделала над своим лицом некие манипуляции, повернулась, улыбнулась.

О, чудо!

Улыбка, не зарешеченная брекетами, была способна очаровать и стоявший на улице бюст Буссенара. Не зубы — скатный жемчуг! Да еще с бриллиантовым напылением.

А уши-то, уши! Что стало с чебурашковыми ушами? Они исчезли!.. Нет, конечно же, уши — вернее миниатюрные изящные ушки — остались на месте. Но они стали куда как меньше и перестали смешно оттопыриваться.