Лучший приключенческий детектив

— Что будете пить? — спросила «камышинка».

— Водку. Двести граммов. Воды еще минеральной принесите. А потом кофе.

— Я бы рекомендовала еще мясную нарезку. Язык, буженина, карбонад.

— Хорошо, — согласился я и покосился на двух ее подружек-официанток, неумело гоняющих бильярдные шары — в нескольких шагах от моей кабинки, куда меня определили, узнав, что я курю, прямо посреди второго ресторанного зальчика располагался покрытый зеленым сукном стол. — У вас что, всегда так мало людей?

— Это сейчас, — мило улыбнулась Зоя. — Вечером побольше соберется.

Хорошенькая, очень, ей-Богу, славная эта девчоночка, которая заторопилась выполнять мой заказ, а я от нечего делать смотрел ей вслед, по мужской привычке раздевая ее глазами и весьма живо представляя, какой она окажется в постели. Летучие эти фантазии изрядно меня взволновали — все-таки дают знать о себе несколько месяцев воздержания. Публичные дома в Либерии я не посещал — к местным пышнотелым красоткам я не вожделел, хотя те, кто хоть разок испробовал их ласки, утверждали, что потраченных долларов им совершенно не жаль.

Что ж, пора навертывать упущенное. Неплохо, совсем даже неплохо этот, как я его мысленно окрестил, день разговенья завершить утехами с какой-нибудь красивой киевлянкой. Только где ее найти? Прошвырнуться по старым адресам? Нет, хочется острых и свежих впечатлений.

Суп из шампиньонов по консистенции напоминал густую кашу. Воткни ложку — упасть и не подумает. Вспомнил любимую дядину присказку, когда он, бывало, разливал по пять капель: «Хороша кашка, да мала чашка». Ассоциация не случайна: суп подан именно в чашке, только вот его вполне хватит, чтобы такой здоровяк, как я, Эд Хомайко, насытился им под завязку.

Студеная водка чудо как хороша, названия ее, правда, не знаю: когда Зоя принимала заказ, я эту «позицию» не оговаривал. Пьешь, и мускулы лица сохраняют спокойствие — будто в рюмке у тебя дождевая вода. Отдав должное мясной нарезке, я принялся за суп. Он, как и год назад, когда я впервые его отведал, был необычайно вкусен. Опять же, уже после нескольких ложек я понял, что, в общем-то, наелся. Не люблю зарекаться, однако сейчас мысленно пообещал себе: если когда-нибудь финансы у меня запоют романсы, а в нашей странной стране, где жалованье, бывает, не выплачивают годами, это ой как возможно, «Пиры Лукулла» я стороной не обойду. Одной такой ложки брюссельского супа хватит, чтобы просуществовать целый день.

Я выпил еще одну рюмку водки, и моя рука непроизвольно потянулась к пачке «Мальборо»: приятный, вожделенный миг для курильщика, который после вкусной еды сделает первую сладкую затяжку. Голубой невесомый дымок заструился в моей кабинке, устремляясь к потолку, а ноздри мои вдруг поймали тонкий медовый запах трубочного табаку: почудилось, что напротив меня сидит Модест Павлович и раскуривает свою неизменную трубку с ликом Мефистофеля. Я невесело вздохнул: наверное, сегодня от мыслей о дяде мне не избавиться. Хотя я приказал себе полный расслабон, мое подсознание целиком занято дядей и его не совсем понятной смертью. Нет, сегодня мне все-таки надо улететь, как футбольному мячу, в аут. Помогут водка, которую придется дозаказать, и…женщина. Напиться изрядно или даже в осколки куда легче, чем потешить себя любовью — именно этим вечером, ночью. Можно, конечно, снять какую-нибудь доступную девицу на «кресте» или в «трубе», но это весьма рискованно — зачем мне потом отыскивать в газете объявление частного венеролога о предоставляемых им услугах? Как раз в этот момент на пороге кабинки появилась Зоя, улыбнулась мне, бегло, но внимательно обозрела столик, и спросила, не нужно ли чего.

— Пожалуй, еще двести граммов водки и маленькую бутылку «кока-колы», — начал реализацию своего плана по уходу в забытье я. — Кстати, Зоя, что вы сегодня делаете?

Подтекст моего вопроса она прекрасно поняла, потому что опять улыбнулась и, как бы извиняясь, сказала:

— Работаю. У нас смена — до трех ночи.

Черт бы побрал эти «Пиры Лукулла»! Если б не их потогонная система, эта девчонка, чую всем своим мужским нутром, точно оказалась бы в моей постели. Мордашка, конечно, очень симпатичная, и фигурка ничего, жаль, слишком, как для меня, изящная, мне нравятся женщины с более вызывающими формами.

— Жаль, — разочарованно протянул я, — вы мне очень понравились.

— Приходите еще, — на первый взгляд, невпопад предложила она, и теперь уже я, как минуту назад она, ясно схватил скрытый смысл ее ответа: «Авось, потом у нас что-нибудь да и получится».

— Придется, — вполне искренне заявил я, твердо уже зная, что отныне «Пиры Лукулла» таят для меня, грешного, два соблазна: брюссельский суп из шампиньонов и хорошенькую доверчивую Зою. Жаль, что сегодня она отпадает — зачем мне маяться в ожидании до трех ночи?

Итак, бухло и жратва, если выразиться грубо, по-солдатски — что мне еще остается? Откровенно говоря, был бы рад, если бы кто-нибудь подсел за мой столик, но в двух залах ресторана, к моему огорчению, находилось всего человек семь-восемь, хотя пошел уже восьмой час вечера.

— А вот и ваш «Ягненок «Калипсо» с сыром, — Зоя аккуратно поставила передо мной весьма красивую сковородочку. — Блюдо, надо сказать, старинное, но наши повара готовят его в современном варианте. Надеюсь, вам понравится…

Здесь последовала такая выжидающая пауза, какая случается тогда, когда какое-то одно слово недопроизнесено. Какое, я смекнул тотчас и подсказал:

— Эд… Если полностью — Эдуард. Но друзья и близкие меня обычно называют Эдом.

— Вы разрешите и мне вас так называть, Эд? Приятного аппетита, Эд, — мне показалось, я уловил на Зоином лице еле заметную тень разочарования от того, что ей придется сервировать столики в «Пирах Лукулла» до трех ночи вместо того, чтобы приятно провести время с таким симпатичным молодым человеком, как я. Вообще, переоценивать себя — не в моем характере, и то, что Всевышний или ее величество Природа наделили меня красивой внешностью, ростом, статью и недюжинной физической силой — это сущая правда. Я блондин и, наверное, поэтому чаще тянусь к брюнеткам. Не скажу, чтоб к чересчур жгучим, но что к темноволосым и темноглазым — факт, проверенный всеми моими тридцатью двумя годами.

Я никуда не торопился, я растягивал свое пребывание в ресторанчике, я сибаритствовал, хотя, с точки зрения изощренного гурмана, мой стол был не ахти — первое, второе, третье, без разных там смен блюд и прочая и прочая. Но я, которого никак не назовешь завсегдатаем злачных мест, был доволен. «Ягненок «Калипсо» — сочное филе, запеченное в гриле, золотело и коричневело аппетитной корочкой. Но корочка корочке — рознь. Эта, лишь разжевал и проглотил первый ломтик, соединила в себе вкусовое обаяние перетертого сыра «чеддер» вперемешку с сахаристой усладой долек банана и пресной сытостью рисовых зернышек. Дополнительную прелесть яству придавал вкус свежих листьев зеленого салата. Это те компоненты, которые я сумел распознать. Что ж, под «Калипсо» вовсе не грех заказать еще двести граммов «шелковой» водочки — надо будет, кстати, узнать у официантки, как она называется.

К концу трапезы я слегка захмелел и, видимо, излишне расхрабрился — публики в ресторане теперь прибавилось, наметанным глазом я выхватил двух роскошных блондинок в обществе некоего важного, с заметным брюшком, господина и, как только раздался первый, печальноватый всхлип трубы — оркестр из аккордеона, трубы и скрипки заиграл танго, мне пришла в голову неплохая мысль — пригласить на танец одну из них, ту, что помоложе. Я подошел к ней и склонился в галантном поклоне сначала перед ее «папиком» — позвольте?