Лучший приключенческий детектив
Шрифт:
Пушкиндт протяжно зевнул, хмуро посмотрел на француза:
— И вы потревожили мой покой, чтобы почитать мне книгу Буссенара? Знаете, я давно вырос из того нежного возраста, когда на ночь отец читал мне приключенческие книжки. Теперь я прекрасно засыпаю и без этой процедуры. Особенно напрыгавшись с парашютом и натаскавшись по жаре по австралийским скалам.
— Вы ничего не поняли! — Боб с досады, захлопнул книгу. — Я совершенно о другом. Это же абсолютная чепуха!
19 часов 59 минут 07 секунд.
— Какая ещё чепуха? — совсем запутался Пушкиндт. Он поднялся с импровизированного матраца из коры серого клёна, сунул ноги в потрёпанные кеды.
— Та, что здесь написана! — Робер потряс перед носом ничего не понимающего сыщика пухлым томом в красно-золотом переплёте. — Понимаете,
— Как это так?
— Так, как это описано в книге. Буссенар пишет, что сбив вяхиря, бумеранг вернулся к охотнику. А так не бывает! Это только чакра [30] королевы воинов Зены, настучав по головам врагов, вновь прыгает в руку хозяйки. Ну, на то это и фэнтезийный сериал. А вот боевые бумеранги не возвращаются! Мы с Дедом столько этих штуковин в своё время наделали. Я в детстве не одно окно расколошматил… Так вот, возвращаются лишь учебные, а не боевые бумеранги. Да и то — если не встретят на своем пути препятствия… И вообще, бумеранг использовался аборигенами Австралии в основном как игрушка для детей и спортивный снаряд для молодёжи. На охоте его применяли нечасто и совсем не так, как об этом пишет Буссенар.
30
Чакра – индийское метательное оружие, металлическое кольцо с заточенной внешней кромкой. Является излюбленным оружием протагонистки популярного американско-новозеландского телесериала 90-х годов XX века «Зена – королева воинов».
— А как?
— Очень просто. Устраивая облавы на птиц, туземцы натягивали над землёй сети. Затем запускали бумеранги. Те, пролетая над землёй, издавали страшный свист, чем, естественно, вспугивали птиц. Птицы взлетали и запутывались в сетях. А то, что бумеранг возвращается — в данном случае очень даже удобно: не надо иметь несколько метательных снарядов, достаточно и одного. Вот вам вся правда о бумерангах.
Пушкиндт почесал затылок:
— Я читал книгу давно и, признаюсь честно, на все эти мелочи не обратил тогда внимания… А по большому счёту, Буссенар ведь не единственный писатель XIX века, что позволял себе ввести в заблуждение господ читателей. Вспомните другого вашего земляка, великого Жюля Верна. У него в «Детях капитана Гранта» бумеранг ведет себя точно так же: летит, убивает каких-то там птиц, и преспокойно возвращается обратно. А роман был написан в конце шестидесятых годов, как минимум, лет за десять до книги Буссенара… Что там Жюль Верн. Вот вам другой пример: уроженец воспетой Шекспиром Вероны Эмилио Сальгари. В его произведении «Страна чудес» (имеется в виду, конечно же, Австралия) мы опять встречаем описание бумеранга. И ведёт себя это чудо-оружие опять-таки тем же самым макаром.
— Простите, кем ведёт себя бумеранг? — не понял русской идиомы Робер.
— Не обращайте внимания, — отмахнулся Пушкиндт. — Речь не о Макаре, а о Сальгари. Он написал свой роман… дай Бог памяти… кажись, в 1895 году [31] , то есть спустя четверть века после выхода в свет книги Верна, и через пятнадцать лет после публикации романа Буссенара. А бумеранг у итальянца летает так же как и у французов: поражает бедную птичку и благополучно возвращается к ногам охотника. Традиция-с… А вообще-то — Сальгари зело интересный автор. Его порою величают «итальянским Жюлем Верном». Помнится, проводил я как-то одно литературоведческое расследование о влиянии текстов Дюма на…
31
Пушкиндт немного ошибся. Роман Э. Сальгари «Страна чудес» был опубликован годом ранее – в 1894-ом.
— Да причём здесь Жюль Верн и Эмилио Сальгари?! — не сдержавшись, перебил любителя ностальгических воспоминаний Боб. — Насколько я знаю, ни французский Верн, ни итальянский никогда не бывали в Австралии.
— Не бывали, — подтвердил Пушкиндт. — Правда, нантец плавал в Америку. Но вот веронец — хоть и подписывал свои книги «капитан Сальгари» — точно: дальше Бриндизи [32] в море никогда не выходил.
— А Буссенар, по вашим заверениям, в Австралии бывал! — Если бы взглядом можно было наносить телесные повреждения, то Боб наставил бы Пушкиндту приличный синяк, примерно в пол щеки. — Мало того бывал — пересёк материк с юга на север!
По крайней мере, вы лично пытались меня в этом убедить.32
Бриндизи – город и морской порт на юго-востоке Италии, на побережье Адриатического моря. Пушкиндт скорее всего цитирует итальянского критика Марио Спаньола, писавшего о романисте так: «Сальгари выглядит в своих книгах старым морским волком и пиратом, хотя и никогда не выходил в море дальше Бриндизи».
— Ну-у-у, — протяжно заблеял Пушкиндт, — во-первых, не только я, но и сам автор. И, кстати, редакция «Журнала путешествий»… Да вы же сами читали! У вас же с собой тот самый номер, с анонсом.
— «Duracell»! — неожиданно выдал Робер. — Работает в десять раз дольше! Ничто не работает так долго!
— Это вы к чему? — начал переживать за психическое здоровье товарища Пушкиндт.
— К тому, что не всякой рекламе следует доверять. Порою не мешает и проверить.
— И что конкретно вы предлагаете проверить?
— Вашу… или даже не вашу, а версию самого Буссенара и редакции «Журнала путешествий и приключений на суше и на море» о том, что поездка писателя в Австралию на самом деле состоялась.
— А что есть сомнения?
Боб потряс книгой, прикрыл веки:
— Теперь есть.
20 часов 10 минут 24 секунды.
Пушкиндт и Робер сидели у костра голова к голове (правая опалённая бакенбарда русского авантюриста щекотала левое ухо авантюристу французскому), читали книгу. Даже скорее не читали, а пробегали глазами по диагонали. Наслаждаться языком и сюжетом было некогда. Надлежало понять: а не ошибся ли сыщик-литературовед, посчитав роман «Десять миллионов Рыжего Опоссума» этаким беллетризованным отчётом о реальной поездке в страну антиподов? Бывал ли Буссенар в Австралии? Ведь если не бывал, то… В общем: а как же тогда сокровища?!
Перевернули пару страниц — и вновь оказия! Вай-вайга. Дерево Птиц, дерево-убийца!
Буссенар рассказывал о смертоносном древе, одно лишь прикосновение к листве которого могло замертво свалить человека.
— Брехня, — выдал неутешительный для автора вердикт Боб.
Пушкиндт буравя горизонт невидящим взглядом, загнусавил:
— V pustyne chahloy i skupoy,
Na pochve, znoem raskalennoy,
Anchar, kak grozny chasovoy,
Stoit — odin vo vsey vselennoy.
Робер вернул Пушкиндту взгляд, символизирующий сомнение в душевном здоровье собеседника.
— К слову пришлось, — как бы извиняясь, пробормотал Пушкиндт. — Но в целом я с вами согласен: мифы о смертельно-опасном дереве, произрастающем в южных краях, ещё могли ввести в заблуждение Александра Сергеевича, писавшего свой «Анчар» в 1828 году, но вот для последней четверти XIX века подобные утверждения — явно перебор. Растений, способных убить прикоснувшихся к ним животных или людей, слава Богу, не бывает. Ядовитых — полно, но не до такой степени.
— А значит ещё один чёрный боб в гидрию Буссенара, — резюмировал Боб.
Пушкиндт с уважением посмотрел на каскадёра. Оказывается, этот парень не только по-обезьяньи ловок, но и весьма начитан. А всё прибеднялся: мол, ничем окромя кино не интересуюсь.
Словно прочитав мысли сыщика, Робер пошутил:
— Да, помимо того, что указательным пальцем я умею нажимать на спусковой крючок пистолета, я им — пальцем, не пистолетом — иногда ковыряюсь в носу и перелистываю книжные страницы.
Как бы в доказательство перевернул лист фолианта. И бац — снова-здорово! Новый ляп от мсье Буссенара. Ляп непростительный для человека пересекшего континент на своих двоих, а не в мечтах, сидя в уютном кабинете. Ну не водятся в Австралии гигантские то ли спруты, то ли пиявки, выпивающие кровь из несчастных животных!
Боб грохнул кулаком по полной фантастических небылиц и баек, рассчитанных на доверчивых читателей досинематографической эпохи, книге:
— Я точно знаю: самые большие в мире пиявки водятся в Южной Америке, в амазонской сельве. Дед рассказывал мне об этих тварях. Однажды они чуть всю кровь из него не высосали. Прямо-таки Дракулы, только без зубов. Несколько таких беспозвоночных вампиров способны умертвить корову!.. Так вот — даже самые крупные экземпляры амазонских пиявок пару сантиметров не дотягивают до полуметра. А сказочник Буссенар пишет нам тут о семидесятисантиметровой особи с восьмьюдесятью присосками. Ну куда это годится?!