Лука Витиелло - другой перевод.

Я сбился с ритма.

— Так больно?

Ария слегка покачала головой.

— Нет, ощущается хорошо.

Наконец-то. Я повторил своё движение, а затем поцеловал ее распахнутые губы, пробуя ее, нуждаясь быть с ней ещё ближе, чем сейчас, хоть мы были и так куда ближе, чем я когда-либо был с кем-то ещё. Нужда пульсировала в моих яйцах, во всем теле, превращаясь в пламя желания. Ария слегка поежилась подо мной, и я мог чувствовать, как ее тело стало напряженнее, и определенно не потому, что она была готова кончить.

— Ты в порядке? — спросил я.

Смущение вспыхнуло на ее лице.

— Как долго тебе ещё?...

— Недолго, если я буду двигаться быстрее.

Я не был уверен, что тело Арии было способно выдержать это. Не то, что бы я собирался вбиваться в нее словно животное, но и настолько нежный секс не дал бы мне кончить. Ария кивнула, давая мне позволение, в котором я нуждался.

Я оперся на предплечья и ускорился, вбиваясь глубже и быстрее. Вскоре мои яйца вздрогнули, знакомый пульс желания вернулся. Ария вжалась в меня, ее тело напряглось ещё сильнее, сжимая мой член. Блять, это ощущалось словно я в раю.

— Ария, — с трудом приговорил я, когда она вздрогнула после очередного толчка.

— Продолжай. Пожалуйста. Я хочу, чтобы ты кончил.

Долбанный ублюдок, вот кем я был, я уже был не в силах остановиться. Мои яйца напряглись, от моего члена исходили волны наслаждения. Я застонал, вздрогнув, мои движения стали почти хаотичными, пока я кончал в неё. Мой член дергался и дергался, будто бы у меня не было секса годами. Безудержная волна собственничества прошла сквозь меня, но в глубине была другая эмоция, мягче и абсолютно мне не знакомая. Я поцеловал горло Арии, чувствуя ее пульс под губами. Ее тёплое дыхание касалось моей кожи, рваное, как и мое. Ее ладони гладили мою спину, пальцы тёплые и дрожащие. Моя жена. Женщина, которую я защищу, чего бы мне это ни стоило, даже если мне придётся убить собственного отца.

Я на секунду прикрыл глаза, наслаждаясь податливым телом Арии подо мной, ее сладкий аромат смешался с моими порочными нотками секса. Моя. Черт подери, моя.

Я осторожно выскользнул из нее и вытянулся на постели, а затем прижал ее к себе, обнимая руками. Я сделал это, не подумав, желая ее рядом с собой. Я знал, что и она нуждалась в моей близости сейчас, но, когда я провел по ее пылающему лицу, я понял, что это было не единственной причиной, почему я заключил ее в свои объятия. Она хотела видеть во мне хорошее, когда никто прежде и не смел, и я не был до конца уверен, было ли внутри меня что-то, что можно было назвать «хорошим».

Глаза Арии расширились, когда она посмотрела вниз. В состоянии оцепенения после секса мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять почему. Моя сперма. Поцеловав ее в висок, я встал с постели.

— Захвачу полотенце.

Я зашел в ванную и взглянул на свой член. Он был в крови. Ария была такой чертовски тугой. Это было одновременно захватывающим и пугающим. Я омыл себя и намочил в теплой воде полотенце, прежде чем вернуться в спальню, обнаруживая Арию уставившейся на кровавые следы на простынях.

— Здесь куда больше крови, чем в той сцене, которую ты подготовил после нашей первой брачной ночи, — прошептала она.

Я присел рядом с ней и аккуратно развел ноги своей жены. Ее кисла была отекшей и покрытой кровью. От этого вида что-то внутри моей груди вновь напряглось, это было очередным напоминанием, насколько больно ей было. Я всегда был хорош в причинении боли другим. Я прижал влажную ткань к ее болящей плоти, слыша ее вздох.

Я поцеловал колено Арии, ощущая долбанное облегчение, что это произошло не в нашу первую брачную ночь, что я не должен был выставлять на всеобщее обозрение эти простыни.

— Ты была куда более узкой, чем я думал, — тихо ответил я. Румянец на щеках Арии стал еще ярче. Я откинул полотенце, прежде чем прижать ладонь к ее животу. Ее мышцы напряглись под моим прикосновением, и я не смог сопротивляться тому, чтобы провести рукой ниже. Определенно Ария не была готова к очередному раунду.

— Насколько все было плохо? — спросил я.

Ария вытянулась на матрасе передо мной.

— Не так плохо. Как я могу жаловаться, когда ты весь покрыт шрамами от ножевых и пулевых ран?

Я покачал головой. Речь была не о том. Она в принципе не должна была испытывать боль. Я просто блять не мог этого позволить.

— Мы говорим не обо мне. Я хочу знать, как себя чувствуешь ты, Ария. По шкале от одного до десяти, насколько было больно?

— Сейчас? Пять…

Блять. Сейчас пять? Я надеялся, что пять было, когда я был в ней. я лег рядом с Арией и обнял ее. Она взглянула на меня со смесью смущения и облегчения. Облегчение, потому что ее первый раз был позади. Не самая, конечно, воодушевляющая мысль.

— А во время?

Ария отвела взгляд, облизнув губы.

— Если десять - это самая ужасная боль, которую я когда-либо испытывала, то восемь.

Какие-то нотки в ее голосе говорили мне, что это была не совсем правда. Черт подери.

— Правду.

— Десять.

Я погладил ее живот. Признание Арии не было приятным, несмотря на то, что я напоминал себе, что у нее другой болевой порог, нежели у меня. Но я никогда не хотел быть тем, кто причинил ей самую сильную боль в ее жизни.

— В следующий раз будет лучше, — я надеялся, что так и будет. Я не знал, как облегчить ей все это. Она была маленькой и беспокойной, а я ублюдком, сгоравшим от потребности поиметь ее.

Ария одарила меня извиняющимся взглядом.

— Не думаю, что смогу так скоро вновь.

— Я не имел в виду сейчас. Тебе будет больно какое-то время.

Я все еще хотел ее, может, даже еще сильнее. Заявив права, я определенно не удовлетворил своего желания, или же нужду быть с ней настолько близко, насколько только возможно. Это пугало.

— По шкале от одного до десяти, насколько быстро и сильно ты двигался? Правду, — спросила Ария, дразнясь.

Я подумывал солгать, что по какой-то причине не хотел этого. Я хотел, чтобы Ария знала всю правду обо мне, даже плохое, худшее. Даже не знал почему. Я никогда ни с кем ничем не делился, за исключением Маттео.

— Два, — ответил я, максимально внимательно рассматривая ее. Она напряглась, шок отразился на ее лице. Я действовал настолько бережно, насколько только мог. Я никогда не был с кем-то так близок по время секса, никогда не двигался так медленно или же пытался убедиться по выражению женского лица, хорошо ли ей.