Luminosity - Сияние разума

Я склонила к ней голову, приглашая ее объясниться.

— Ох, — сказала она. — Я просто хотела бы, чтобы и моя пара поскорее меня нашла.

— Если ты никогда не покинешь Ирландию, думаешь, у тебя велика вероятность встретиться с ним? — спросила я.

Мэгги обдумала вопрос:

— С ней, — поправила она рассеяно. Никто, даже мой муж тысяча девятьсот первого года рождения со своими традиционными ценностями на это не среагировал. Я решила спросить его об этом позже.

— Я много путешествовала до того, как присоединилась к ковену, — наконец сказала она. — И даже тогда я не находила её.

Я не смогла удержаться.

— Возможно, ты её съела.

Шивон закатила глаза, но Мэгги по-настоящему испугалась.

— Что? Не может такого быть.

— Конечно, может, — ответила я. — Я была человеком, когда встретила Эдварда. Но не только это, — добавила я с удовольствием. — Я была его “певцом”. Мне очень повезло, что он так привык не есть людей. Иначе я стала бы закуской. Вкусной, мертвой закуской.

Мэгги выглядела очень напуганной. Я не была уверена, хорошо это или плохо, так что я немного смягчилась.

— Но ты, вероятнее всего, просто ещё её не встретила.

Я задумалась на мгновение, позволив рыжей вампирше успокоиться, и добавила:

— Но все же это не значит, что она вампир.

— Нгх, — проскулила Мэгги.

Розали мрачно усмехнулась и подпустила шпильку:

— Эмметт тоже был человеком, когда я нашла его, — она сделала паузу, — и был полностью покрыт свежей кровью.

— Эсме была человеком, когда Карлайл её встретил, — добавил Эдвард; я не смотрела на него, я изучала лицо Мэгги, но я слышала улыбку в его голосе.

В итоге Мэгги объявила:

— Возможно, тогда я просто буду питаться мужчинами, — это было не то решение, которое я бы хотела услышать, но по крайней мере, она согласилась с реальностью такой возможности. Шивон вздохнула, но у нее не было интереса убеждать Мэгги питаться всеми подряд в равной степени, и Лиам тоже снова затих.

Беседа ушла совсем в другом направлении, и через два дня мы закончили свой визит. Шивон великодушно разрешила нам поездить по Ирландии перед тем, как мы вернёмся домой. Так что мы на острове перебирались с места на место, осматривая главные достопримечательности.

— Об этом я даже могу рассказать родителям, — заметила я. — Ирландия — абсолютно нормальная часть тура по Европе.

— Если хочешь, мы можем осмотреть большую часть Европы перед тем, как отправимся в Южную Америку, — предложил Эдвард.

— Давай по пути домой заедем в Уэльс, в Англию и Шотландию, — решила я, — потом я хочу побыть дома, около недели, ведь мы провели так мало времени с нашей семьей. А потом в Южную Америку.

Конечно, он не возражал, и когда Эмметт и Розали после пресыщения Ирландией напрямую поплыли в Норвегию, Эдвард и я уплыли на восток, и он провел пять дней, показывая мне окрестности. Он бывал здесь раньше, но все его знания пришли от Карлайла, который родился в Лондоне. Ни одно из мест, которые были важными для Карлайла в его человеческой жизни, не осталось прежним, но с его сведениями было интересно бродить по городу. Мне было интересно, если бы мы посетили Чикаго, город, где родился Эдвард, были бы там такие же ощущения?

*

Мы прогуливались по улицам Глазго (я — в контактных линзах), когда я решила спросить Эдварда, почему поправка Мэгги насчет “неё” не вызвала никакой реакции.

— Если взять в расчёт то, что ты из тысяча девятьсот первого года, и раньше использовал это как оправдание своим устаревшим ценностям, — добавила я. Я говорила очень быстро, высоким голосом, чтобы люди, проходящие мимо, не замечали ничего, кроме идущей рядом с ними пары людей, смотрящих друг другу в глаза.

— Ну во-первых, — рассмеялся Эдвард, — мои устаревшие ценности, как ты их называешь, я применяю только к себе. Это не мое дело — следует им кто-то ещё или нет. Ты ведь не слышала, чтобы я осуждал поведение суккубов, правда? — полагаю, он имел в виду Таню и Кейт.

— Правда, — отметила я. — А во-вторых?

— Во-вторых, у вампиров изначально нет большого выбора, кроме как не особо волноваться по этому поводу, — сказал он. — Здесь просто не о чем спорить. Как и с обеденными привычками Лорана, есть либо согласие, либо насилие. Не существует легальных оснований для возмущения. Нет никакого социального давления или этической аргументации, что могла бы противостоять связям, образующимся в паре. Ты могла заметить, что вампиры не придерживаются одной религии, да и детей у них нет, даже в разнополых парах, так что традиционные аргументы не имеют значения. Нет причин удерживать вампиршу вдали от её партнера, даже если её партнёр тоже женщина. Это было бы очень проблематично и не имело бы смысла.

— Хорошо, — сказала я. — Но кроме того, что ты не будешь биться с Мэгги насмерть за свои убеждения, в целом на подобные отношения они у тебя всё такие же, тысяча девятьсот первого года?

Эдвард пожал плечами.

— Не совсем. Когда я был человеком, я на такие темы не задумывался. Едва ли в те годы это было самой обсуждаемой проблемой. Когда меня обратили, все думали о Великой войне — Первой Мировой войне, — и пандемии гриппа. Так что в мир вампиров я вступил без ярого предубеждения. Подобные отношения не для меня, но кроме тебя, в этом мире вообще все отношения не для меня, — он приподнял меня за талию и закружил, а затем отпустил, поставив обратно на тротуар; некоторые из окружавших нас людей издали умиленные возгласы, наблюдая за таким проявлением чувств.

Я посчитала такой ответ достаточным. И вдруг ко мне в голову пришел совершенно несвязанный вопрос:

— А у меня есть иммунитет к способностям Мэгги?

Эдвард остановился.

— Я не знаю. Насколько я понял, ты ей не лгала…

— Нет, — подтвердила я. — Ну если только сарказм, спекуляции и ошибочные доводы… Насколько она вообще чувствительна?

— Не очень, — ответил он. — Возможно, человек, который будет мне лгать, будет хорошо контролировать свои эмоции, или крепко сросся со своей двуличностью, а она сможет распознать ложь такого рода. Но в целом я более эффективен, чем она. Она может совсем ничего не распознать, пока кто-то намеренно не захочет заставить её поверить в убеждение, которое он сам считает ложным. Если эти люди не знают о том, что она их слышит, или они уверены, что правы, или думают, что она заметит их неуверенность, или шутят вместо того, чтобы поделиться точной информацией, то ничего не случится.

— То есть если я невосприимчива к её способностям, она даже не заметит, — сказала я, кивнув самой себе. — Хотела бы я раньше до этого додуматься и провести там эксперимент.

— Ты думаешь, тебе придётся лгать Мэгги? — спросил Эдвард, а потом покачал головой. — Можешь не отвечать на этот вопрос.

— Всё в порядке, — ответила я. — Я не рассчитываю, что придётся ей лгать, но было бы любопытно, если бы я обнаружила, могу я это сделать или нет. Я хочу больше знать о том, как работают мои способности, чтобы я могла их усовершенствовать. Думаю, я начну с сопротивления Джасперу. Не потому что думаю, что это потребуется, а потому что хочу знать, как их лучше использовать, — я с любопытством наклонила голову. — Твои навыки чтения мыслей улучшились с момента обращения?

— Не так, как ты, вероятно, думаешь, — ответил он. — Так как я могу слышать знакомые мне голоса на более дальних расстояниях, мои навыки улучшились в том смысле, что для начала я мог слышать Карлайла на расстоянии мили, потом двух миль, а сейчас — пяти, но я ненамного лучше слышу людей, которых встретил недавно. И это только поверхностные мысли, как и всегда.

— Ты пытался над этим работать?

— Не особо. Меня мучают приступы совести, когда я вторгаюсь в личное пространство, — ответил он, слабо улыбнувшись. — В тех случаях, когда необходимость преодолевала предрассудки, уровень моего умения распознавать мысли, с которым я был в самом начале, оказывался достаточным. Я попытался услышать что-нибудь от тебя, но потерпел полное поражение, а ты ясно дала мне понять, что не хочешь, чтобы я преуспел, так что я перестал работать над этим.