Луна над Бездной
Шрифт:
— И ты хочешь сказать, что виноват во всём я? Храмовники тоже виноваты в том, что вырезали всех. Они могли убить женщин, бывших моими фанатичками, но маленькие дети ещё не имеют своего мировоззрения.
— Успокойся, я уверен, что ты не виноват вообще.
— Почему это?
— Потому что я понял. Ты — не Фатагн.
— А кто же я?
— Ты — ангел Бездны, ты — владелец амулета, но ты не Фатагн. Это я понял по цвету твоих глаз. Скорее всего, ты — один из потомков Фатагна. Вероятнее всего, Сардэк.
— Да, Аваддон… Дед… Ты прав. Я — Сардэк, также известный как Шемеддон.
— Почему ты представился Фатагном?
— Ты сам нас спутал.
— И ты этим воспользовался. Зачем?
— Хотел почерпнуть как можно больше информации.
— Я бы и так сказал. Но, полагаю, что раз
— Моя мать, богиня Зара.
— Что же. Она его победила.
— Но ещё есть я. И наше дело живо. Я ищу твоей помощи.
— Надеюсь, ты на стороне Бездны. Хотя, какая мне разница? Я давно мёртв, а тот я, что перед тобой — всего лишь проекция, ожившие воспоминания.
— Но твои воспоминания не должны попасть в лапы врагу.
— Ты прав. Но я не думаю, чтобы властитель Бездны стал союзником Абсолюта. Чего же ты хочешь?
— Я — потомок Древнего и сын богини. Моя сущность Хаоса может быть упорядочена, если я захочу. И я хочу! Я хочу обрести силу Изначального Бога.
— Из наших тебе мог бы помочь лишь Авузл, племянник Хейбара, Изначальный Бог, вернувшийся на сторону Бездны. Авузл может быть найден в мире, известном как Элам.
— Но мой дядя, бог Апион рассказывал, что Авузл мёртв, побеждён Зораном.
— Зоран оторвал голову Авузлу, и тело его был съедено морскими чудовищами. Но голова Авузла цела. Тайные безднопоклонники Элама спрятали её в грот под Эльтоном, столицей страны Айрос. Голова Авузла ещё цела, и дух его, хоть и повреждён, жив. И он пробудится, если ощутит рядом родственную кровь.
— Благодарю, дед. Я отправляюсь в путь. Но как мне покинуть этот мирок?
— Выйди из комнаты и просто закрой амулет, который на тебе.
Я так и сделал.
Когда я вернулся в спальню, то обомлел: там меня, помимо Цовинар, поджидал дядя Апион.
— Что ты тут делаешь, дядя? — изумился я.
— Я наблюдал за ситуацией сквозь потоки высших энергий Хаоса. Пока ты отсутствовал, войска Гхоралдона не пересекли границ твоего княжества, — ответил он. — Сначала я обрадовался, что они оставили тебя в покое, но они во главе с Гхоралдоном нашли обходной путь через Бездну и часа через два с небольшим появятся прямо у твоего дворца. Но где был ты? Ты отсутствовал — и вот, внезапно, из ниоткуда появился в воздухе и шлёпнулся на собственную кровати! Что это за магия?
Отсутствовал, а потом появился… Значит, путешествие в небольшой мирок состоялось в плоти и крови.
Я рассказал дяде Апиону о том, где был, зачем туда отправился, и что оттуда узнал.
— Значит, направляемся в Элам, — ответил дядя Апион. — Я уже подчинял себе Авузла, смогу и заново пробудить его дух.
— Но у нас есть лишь два часа!
— Сардэк, в разных частях универсума разная плотность магического потока. Плотный магический поток замедляет время, и в разных мирах оно течёт с разной скоростью. Пока тут у нас есть два часа с небольшим, но в Эламе у нас будет семь, а то и восемь часов. Пошли со мной!
— Хорошо! — ответил я.
Дядя Апион создал дыру в пространстве, которая оказалась порталом в другой мир. Проглядывался огромный белокаменный город на скале в субтропических широтах на берегу Эльтонского залива, что является частью моря Сирен.
Я шагнул в портал вслед за дядей и мы оказались в портовом квартале. Потянуло родным запахом морской воды — море немного волновалось. Утро вступало в свои владения: под крики чаек из-за моря вставало алое солнце. Город был двухъярусным: одна часть его, включая портовый квартал и дома обычных граждан, располагалась внизу, а вторая, находясь на скале, нависала над материком. Там располагались дома богачей и знати и главные храмы основных светлых богов, которым поклонялись в Эламе. Верхний город и нижний город, как в нашей столице. На улочках раздался запах сирени — похоже, настало время весны.
На самом верху скалы стоял величественный замок из белого кирпича, окружённый шестью башнями. Я ещё никогда не видел такого грандиозного сооружения в мирах людей, как и такого города. К цитадели вели бульвары, вымощенные тем же белым кирпичом и засаженные
пальмами, кипарисами, эвкалиптами и тигровой розой — хвойным деревом, увенчанным мягкими иголками и оранжевыми цветками.Ранее аналогичный замок, насколько помню рассказы дяди Апиона, принадлежал Зорану, богу Хаоса, родственнику дяди Апиона. А значит, и моему родственнику. Сия цитадель летала в воздухе, словно возвысившись над миром смертных — прямо над вулканом, находившемся в центре острова, ныне потухшим вулканом. Потом, после того как Зоран был разбит, по приказу генерал-губернатора штата Эльтон, Арктура Коринфоса архитекторы воссоздали его. Одним из консультантов здесь был сам дядя Апион, по приказу которого замок был отстроен без красно-чёрных шипов, характерных для Тёмного стиля эпохи Зорана.
Два бульвара, пересекаясь, образовывали площадь. На ней стоял белый памятник самому Апиону. Под памятником висела бронзовая табличка с надписью: «Боевому магу Апиону Гранту, победившему в 1135 году Зорана и освободившему народ Айроса. В благодарность от сына, генерал-губернатора штата Эльтон Арктура Гранта».
— Арктура? Ты назвал его в честь генерала Коринфоса?
Дядя Апион кивнул:
— Верно. Уже второй генерал-губернатор Эльтона носит имя Арктур. И это неудивительно: после того, как генерал Коринфос пришёл к власти, это имя стало одним из самых популярных среди тех, что давали детям — причём как в Айросе, так и в других странах — уж очень эффективным лидером он был. Конечно, более популярным именем стало моё собственное. Но у нас, магов Ситтараса не принято давать имена детям в честь живых родственников. А в честь мёртвых — пожалуйста. Мой второй сын, Иллиндил, получил имя в честь твоего деда. Сейчас он князь Солнцеградский. Выходит, местный генерал-губернатор и князь Солнцеграда — твои двоюродные братья. Они родились от разных матерей. Одна была дочерью князя Драгомира, другая — простой магичкой. Жена князя Драгомира была убита, не успев родить ему сына. В итоге престолонаследником стал я, муж его дочери. [13] После победы над Зораном я появлялся в Эламе инкогнито и при этом считался пропавшим без вести. Не хотелось появляться официально, так как на меня возложили бы бремя власти, в то время как я путешествовал по мирам, сражаясь с демоническими владыками. Через два года после битвы при Эльтоне князь Драгомир умер. В итоге Иллиндил, прямой его потомок, стал малолетним князем, а его мать Снежана — регентом при нём. Тем не менее, я по-прежнему был престолонаследником, и считался пропавшим без вести. Арктур, сын пропавшего престолонаследника, теоретически также мог претендовать на трон. А я не хотел, чтобы мои сыновья погрязли в междоусобицах. Сам знаешь, эта черта свойственна нашему роду. Поэтому я уговорил его мать переехать с ним в Айрос, купив им дом в Эльтоне. И при его врождённой жажде власти он добился высокого поста — стал генерал губернатором штата.
13
Подробности — в романе «Наследник звёзд».
И мы иногда устраиваем встречи здесь инкогнито. Сыну иногда хочется пройтись по ночному городу без охраны, надеясь, что его не узнают. А о моей божественности здесь не известно, тут меня считают просто очень сильным магом. Мы любим устраивать пикники здесь, у моей статуи. Забавно, что некоторые полагают, будто я погиб в развалинах дворца, упавшего шестьдесят лет назад в жерло вулкана — точь-в-точь после моей победы над Зораном. Некоторые устраивают по мне поминки. Пару раз, слегка сменив внешность, я выпивал тут за упокой собственной души. Интересное занятие, примерно как молиться самому себе…
— Шестьдесят лет назад?! Ты же двести лет как стал богом!
— Ты меня вообще слушаешь?! Тут время течёт в три с лишним раза медленнее. В Эламе прошло шестьдесят лет, в Маргардте — более двухсот. Пойдём за мной. Вот здесь, — дядя показал рукой на пруд около скалы, — в гроте запрятана голова Авузла.
Я осмотрел пруд: чистая и прозрачная горная вода. Внутреннее же зрение показывало, что в пещере запрятан колоссальный источник хаотических энергий, сущности Бездны.
— И никто не знает? — изумился я.