Лужок черного лебедя

Судья принял решение за несколько секунд. Я сунул бумажник Уилкокса в карман. Добычу посчитаю позже.

Хозяин автодрома махнул рукой подчиненному, сидящему в будке, тот повернул рычаг, и каждый мальчишка на автодроме выдохнул: «ну наконец-то!». Искры посыпались с потолка, электрические машинки ожили, и песня Элвиса Костелло сменилась на песню «Every little thing she does it’s magic» (*«Все, что она делает – чудо», песня группы Police, записанная в 1981 году*), и светофор замигал ослепительно красным грейпфрутовым светом, потом переключился на лимонно-желтый и наконец – на лаймово-зеленый. Моран врезался в меня, он выл, как Зеленый Гоблин, ударивший Человека-Паука. Я стал выкручивать руль, чтобы отомстить ему, но вместо этого на полной скорости влетел в Клайва Пайка. Клайв Пайк разозлился и попытался врезаться в меня, все это вылилось в пять минут поворотов, вращений и столкновений – пять минут чистого счастья. И вдруг в меня врезалась машинка Чудо-женщины.

– Упс! – Холли Деблин сидела за рулем и смеялась.

– Ну ничего, я еще отыграюсь! – крикнул я.

– Ох, бедная я бедная.

Бумажник Уилкокса лежал в моем кармане, я чувствовал его бедром.

И все-таки, что ни говори, автодром – это потрясно.

– Ты и сам прекрасно знаешь, почему тебе нельзя сюда! – на выходе из автодрома я стал свидетелем сцены – хозяин не пускал Уилкокса внутрь. С ним была Дафна в обтягивающих джинсах и куртке с меховым воротником. Она сунула пластинку «Wrigley’s Permint» в свой вишневый рот. – Так что хватит строить из себя дурачка: «что я такого сделал?»

– Но он должен быть там, на автодроме! – смотреть на Росса Уилкокса в отчаянии – сплошное удовольствие.

– Да, если ты прыгаешь с машины на машину, то, конечно, есть вероятность, что что-нибудь выпадет у тебя из карманов! Мне плевать, если тебя ударит током, все, о чем я волнуюсь – это моя лицензия.

– Просто позвольте нам взглянуть! – сказала Дафна. – Его отец убьет его.

– И почему мне должно быть не наплевать?

– Тридцать секунд! – Уилкокс был в истерике. – Это все, о чем я прошу!

– Так, слушай, мне нет никакого дела до твоих проблем, мне надо работать.

К тому времени новые мальчишки уже рассаживались по машинкам. Хозяин автодрома захлопнул ворота, едва не придавив Уилкоксу пальцы.

– Упс!

Самый крутой пацан в Блэк Свон Грин растерянно оглядывался в поисках своей шайки. Но вокруг не было никого из знакомых. На ярмарку съехались люди из Тэксберри, Малверна, Першора и прочих городов.

Дафна Маддэн коунслась его руки.

Уилкокс отдернул руку и отвернулся.

Дафна, обиженная, что-то сказала ему.

– Да, это конец света, еще какой конец, тупая ты корова!

Никто не смеет разговаривать так с Дафной. Она отвернулась на секунду, словно эти слова обожгли ее. А потом вдруг ударила Уилкокса прямо в глаз. Мы с Дином аж подпрыгнули на месте.

– Ауч! – сказал Дин, явно довольный увиденным.

Росс Уилкокс весь аж съежился.

– Я же предупреждала тебя, болван! – Дафна была в бешенстве, я буквально видел, как у нее выросли клыки и когти. – Я предупреждала тебя! Можешь найти себе настоящую тупую корову!

Уилкокс поднес дрожащие пальцы к подбитому глазу.

Дафна развернулась и пошла прочь.

– ДАФНА! – Уилкокс закричал ей вслед, словно герой фильма.

Дафна обернулась, бросила в его сторону высоковольтное «иди на хер!» и скрылась в толпе.

– Это было прекрасно, – сказал Дин.

Уилкокс посмотрел на нас, и его бумажник в моем кармане завизжал, умоляя хозяина освободить его. Но Уилкокс не видел нас. Он рванул было за бывшей подружкой. Остановился. Обернулся. Потрогал глаз, наверно, проверяя, не идет ли кровь. Потом снова обернулся и тоже исчез в толпе между двумя аттракционами: «Капитан Экстатик» и «Выиграй Смурфа».

– Ах, мое сердце просто обливается кровью, – вздохнул Дин, он был счастлив. – Пойдем, найдем Келли. Я обещал присмотреть за Максин.

Когда я проходил мимо аттракциона ВЫБЕЙ-МЕНЬШЕ-20-ОЧКОВ-3-ДРОТИКАМИ-И-ВЫБЕРИ-СВОЙ-ПРИЗ, кто-то позвал меня.

– Ой, ой! Глухой что-ль? – это был Алан Уолл. – Помнишь меня? А моего дядю Клема?

– Конечно, помню. Что вы здесь делаете?

– А кто, по-твоему, устраивает ярмарки?

– Цыгане?

– Люди Мерси Уоттса. Все это принадлежит им.

Дин был впечатлен.

– Это Дин и его младшая сестра, Максин.

Алан Уолл просто кивнул Дину. Клем Остлер торжественно вручил Максин детскую вертушку.

– Что надо сказать дяде? – спросил у нее Дин.

– Спасибо, – сказала Максин и подула на вертушку.

– Как н-счет партии в дартс? – спросил Алан Уолл.

– В дартс? Да легко! Меня называют «мистер-всегда-в-яблочко», – Дин положил на прилавок две монеты по 10 пенни. – Одна за меня, вторая – за Джейса.

Но Клем Остлер ладонью отодвинул монеты на край прилавка.

– Никогда не отказывайтесь от подарков цыган, ребята. Или у вас отсохнут яйца. Я не шучу. Ваши яйца действительно могут отвалиться.

Дин попал в 8 первым дротиком, второй дротик угодил в 10. Его третий бросок перебил первые два – он попал в удвоенные 16.

Я как раз собирался бросить первый дротик, когда за спиной вдруг раздался голос.

– О, смотрите, кто тут у нас. Присматриваете за младшей сестричкой, да?

Гарри Дрэйк, Ант Литтл и Даррен Крум.

Моран вздрогнул. Максин отвела взгляд.

Брось дротики в них, сказал мой Нерожденный Брат Близнец, целься в глазные яблоки.

– Да. Присматриваем. А вам какое нахер дело?

Дрэйк не ожидал этого (слова – это оружие, и твоя победа в бою часто зависит от того, боишься ты собственных слов или нет).

– Ну что ж, продолжай, – Дрэйк быстро пришел в себя. – Бросай. Удиви нас.

Если я брошу, это будет выглядеть так, словно я подчиняюсь его приказам. Но если не брошу, я буду выглядеть, как болван. Мне оставалось лишь одно – притвориться, что Дрэйка не существует. Моя стратегия была проста – я собирался целиться в зону утроения 20-ти, ведь по краям от нее находились самые маленькие цифры - 5 и 1. Мой первый дротик попал в 5. Быстро, пока Гарри Дрэйк не успел открыть пасть, я швырнул второй дротик и угодил в удвоенную 5.

Мой третий дротик попал точно в единицу.

– Победитель! – Клем Остлер закричал на всю площадь.

– Да, конечно! Он – прирожденный победитель, – ухмылялся Ант Литтл.

– Прирожденное посмешище, – сказал Даррен Крум, шмыгнув носом.

– А вы, шпана, сегодня уже пять раз играли, – сказал ему Клем Остлер. – И, н-сколько я помню, просрали все попытки.

Гарри Дрэйк не посмел послать на хер работника ярмарки. Он знал, что у этих работников свои законы, не похожие на наши.