Лягушка-путешественница. Часть 2

– Что вы такое видели, госпожа Юлиса, если решили, что какой-то варвар приходил сватать мою дочь?

– Ваш супруг запретил мне говорить об этом, - напомнила гостья.

– Уртекс, - обратилась хозяйка дома к старшему сыну.
– Поиграйте в саду.

– Ну, мама!
– заканючил подросток, очевидно, не желая пропустить такой интересный разговор.

– И внимательно следи за своим братом, - в голосе матери прорезался металл.
– Пока я не решу, кому из рабынь его можно доверить.

– Ладно!
– проворчал парнишка, одним движением сбивая заботливо расставленные фигурки.

– Зачем?!

– со слезами закричал Валрек, потрясая кулачками.

– Собирай своих воинов!
– прикрикнул Уртекс.
– И иди в сад!

– Вот ещё!
– набычился мальчик, вытирая кулаками заплаканные глаза.
– У меня горожане почти победили варваров...

– Слушайся своего старшего брата, Валрек!
– строго сказала мать и улыбнулась.
– Ты устроишь новую битву на садовой скамейке. Там гораздо удобнее.

Путешественница поняла, что Тервия желает поговорить с ней наедине. Вот только девушка уже не знала, стоит ли делиться с ней своими наблюдениями?

Когда мальчики, собрав игрушки, ушли, женщина окинула гостью надменным взглядом.

– Я, как мать Вестакии, должна знать, почему вы связали мою дочь с сыном вождя атавков?

– Но как же воля вашего супруга?

– Его здесь нет!
– повысила голос хозяйка дома.
– И я не буду ничего ему говорить, если вы сами мне всё расскажете.

В последних словах звучала уже неприкрытая угроза. Сообразив, что сама загнала себя в безвыходное положение, Ника со вздохом стала описывать поведение Вестакии во время нежданного визита Ноор Учага. Как она молясь, ходила по комнате, с каким нетерпением ожидала окончания разговора молодого варвара со своим отцом и как горько плакала после, даже от обеда отказалась.

По мере рассказа в глазах слушательницы всё явственнее проступала тревога, но губы словно сами собой растягивались в неестественную, как будто резиновую, улыбку.

– Я думала, вам и в самом деле что-то известно!
– наигранно рассмеялась Тервия.
– А вы распускаете сплетни о моей дочери из-за каких-то пустяков!

Путешественница, уже не имея никакого желания доказывать свою правоту тем, кто не хочет её видеть, вскинула подбородок.

– Ваши слова обидны и несправедливы, госпожа Картен. Я высказала свои подозрения только вам и вашему мужу. Поверьте, мне жаль, что он так... бурно отреагировал на мои слова. Теперь я понимаю всю глубину моих заблуждений, - голос девушки прямо-таки сочился ядом, чуть прикрытым слабым дымком елея.
– И клянусь, никто здесь больше не услышит от меня ни слова о вашей дочери.

Поклонившись, она шагнула к выходу

– Вы всё не так поняли, госпожа Юлиса!
– раздражённо вскричала Тервия.
– Просто боги наградили Вестакию слишком впечатлительным сердцем и доброй душой...

– Убеждайте себя, госпожа Картен, - бросила Ника через плечо.
– Мне ваш муж уже всё объяснил.

Оставив кипящую от негодования хозяйку, гостья торопливо поднялась в свою комнату, где вновь заняла место на кровати и принялась разглядывать потолок.

Почему-то вспомнился княжий суд в Скаальи. На нем ринс Келв и его приказчик Юнхи тоже врали в глаза, отрицая очевидное. И хотя у них это получалось гораздо правдоподобнее, чем у госпожи Картен, девушка была совершенно уверена, что такому бесстыдному лицемерию венсов научили именно купцы из цивилизованных городов, а никак не наоборот.

От грустных размышлений о низменности человеческой природы отвлёк громкий стук в ворота.

"Для Риаты вроде бы слишком рано?" - подумала путешественница, бросаясь к окну в отчаянной надежде увидеть обеих своих служанок.

Увы, чуда не произошло. В калитку колобком вкатилась госпожа Сасс Луила, тут же набросившаяся с вопросами на привратника. Но тот только молча качал головой. Ничего не добившись от глупого раба, женщина устремилась к дому, оглашая двор громкими криками:

– Тервия! Госпожа Картен! Какое горе!

– Луила?
– отозвалась жена консула.

Девушка не могла видеть момент их встречи. Но, судя по всхлипам, нечленораздельным возгласам и рыданию, она получилась бурной и душевной.

Сама Ника увиделась с подругой хозяйки только за обедом. Попивая слабо разведённое вино, толстуха, как могла, утешала резко постаревшую хозяйку дома. Ругала власти за неспособность защитить горожан от воров. Приводила в пример прошлые времена, когда и люди были добрее, и стража проявляла похвальное усердие в борьбе с преступниками. Вот только, судя по всему, её слова находили весьма слабый отклик в душе оглушённой несчастьем Тервии.

Тогда, охваченная ораторским зудом, женщина обратилась к скромно жующей рыбу путешественнице. В отличие от хозяйки, та отсутствием аппетита не страдала.

– Видимо, вас хранят боги, госпожа Юлиса, - покачав головой, госпожа Сасс сделала солидный глоток.

– Почему?
– удивилась девушка, а жена консула вздрогнула, словно очнувшись от охватившего её оцепенения.

– Ну как же!
– фыркнула собеседница.
– Грабители могли и вас похитить вместе с бедной Вестакией.

Губы Тервии сжались в тонкую нитку, брови сошлись к переносице, а пальцы, только что расслаблено державшие давно опустевший бокал, побелели.

– Вряд ли мне что угрожало, госпожа Сасса, - покачала головой Ника, упиваясь волнением госпожи Картен.

– От чего же?
– толстуха поставила кубок на стол, а её подруга, затаив дыхание, сверлила гостью свирепым взглядом.

– Я не столь красива, как госпожа Вестакия, - с печальной полуулыбкой пояснила путешественница.

Тервия перевела дух, и чтобы скрыть волнение, приказала Мыши налить себе вина. Тем не менее, глаза её не предвещали девушке ничего хорошего.

Какое-то время Сасса молчала, переваривая столь нестандартное объяснение. Но, прежде чем она его хоть как-то прокомментировала, в зал ворвался Валрек.

– Мама, мама!
– закричал мальчик.
– Нянька! Там!

Вслед за ним в дверях появился старший брат.

– Мама, кажется, нянька умирает.

– Что?
– женщина резко поднялась.
– Её же только чуть-чуть побили!

– Она уже глаза закатила, - пробормотал бледный подросток.
– И хрипит.

– О, бессмертные боги!
– вскричала хозяйка дома, выбираясь из-за стола.
– Только не это.

У Ники кусок в горле застрял.

"Как, почему?" - в замешательстве думала она, торопясь за Тервией, её подругой и мальчиками.