Лягушка в молоке

– Разве ты не сможешь поставить вигвам сама?

Ей данное сооружение показалось довольно простым. Жерди, кора, сучья. Вроде ничего сложного. Разве что каркас внутри? Но и его при известной ловкости можно научиться собирать в одиночку.

– Смогу, конечно, - подумав, ответила женщина.
– Только без семьи это просто куча веток. Внутри должен жить мужчина, чтобы охотиться и приносить добычу женщине, которую любит, чтобы она готовила мясо, выделывала шкуры, и их дети. Которые, когда вырастут, будут кормить своих родителей, пока те не уйдут к предкам. Так заведено.

Она вдруг лукаво усмехнулась:

– Или тебе приглянулся кто-то еще? Признайся, а я расскажу, какой он охотник. Я то их лучше знаю.

Поскольку Фрее не хотелось отвечать на её вопросы, она задала свой:

– Что же без мужчины с голоду умирать? Разве женщина не может прокормить себя сама? Есть же орехи, ягоды. Да и охотиться можно научиться. Хотя бы на зайцев или оленей каких-нибудь. Дело не хитрое.

Лепесток Ромашки залилась звонким смехом, вытирая тыльной стороной ладони выступившие на глазах слезы.

– Женщины не охотятся!

– Но почему?
– настаивала девушка, радуясь, что ей удалось сменить тему разговора.

– А почему дождь падает с неба? Почему приходит зима, а за ней весна?
– продолжая улыбаться, пожала плечами аратачка.
– Так заведено Великим Духом. Или у вас по-другому? Женщины выслеживают дичь, а мужчины смотрят за детьми и выделывают шкуры?

Она захохотала, махая руками.

– Только не говори, что они еще и рожают!

– Я не помню!
– зло буркнула Фрея, смахнув со щеки вонючую каплю, сорвавшуюся с пальцев собеседницы.

Они отнесли корзину со шкурой в вигвам.

– Теперь ей надо дня три помокнуть, - все еще улыбаясь, сказала женщина.

– Чего это вы там так смеялись?
– добродушно проворчала Маема/Расторопная Белка, кромсая ножом холодное вареное мясо.

– Фрея хочет научиться охотиться, - прыснула в кулак дочь.

Вопреки ожиданию девушки старуха не стала ругаться и даже не засмеялась.

– Если человек теряет память, он не знает того, что известно всем!

Она протянула Лепестку Ромашки мосол с остатками хряща.

– Для нас, женщин, все просто. После первой крови мать с бабушкой заплетают волосы девочки в три косы, и она становится невестой. Мы с тобой это обязательно сделаем, когда твои космы хоть немножко отрастут.

Фрея криво улыбнулась, принимая от Расторопной Белки полоску мяса.

– После того, как невеста входит хозяйкой в вигвам жениха, одну косу расплетают, - продолжила старуха, посасывая кусочек сала.
– И делают две.

Она причмокнула губами.

– У охотников по-другому. Они же проводят много времени в лесу, вдали от стойбища, среди зверей и духов. Мало родиться мужчиной, чтобы стать охотником. Много лет живет мальчик в чужих родах, учится делать оружие, стойко переносить боль от ударов, укусов муравьев и сороконожек, голод и жажду. Узнаёт, как выслеживать зверя и еще много тайных вещей, прежде чем получает право пройти испытание.

– Какое?
– заинтересовалась Фрея.

– Их много, - протянула Расторопная Белка.
– Молодые парни показывают, чему научились в "рысятах". Стрелять из лука, метать дротики, терпеть боль. Надо не шелохнувшись выдержать, пока уголь из священного костра не погаснет на плече. Если он упадет на землю, или мальчишка вдруг задрожит, то еще на год останется "рысенком" и станет посмешищем всего племени.

– Это больно, - покачала головой девушка.

– Еще бы!
– хмыкнула Лепесток Ромашки, а её мать продолжила, облизав сальные губы.

– Те, кого старейшины посчитают достойными, отправляются на охоту. Они должны сами, без старших охотников, принести добычу на праздник по случаю своего посвящения. Только после этого при свете звезд и под огненным оком Гневной Матери Колдун объявляет имена новых охотников племени Детей Рыси.

– Какой, какой матери?
– удивленно переспросила Фрея.

Расторопная Белка открыла рот, чтобы ответить, но вдруг, подслеповато щурясь, стала смотреть куда-то в сторону.

– Глянь, дочка, это не Белое Перо?

Женщина обернулась. По направлению к их вигваму неторопливо шествовал вождь племени.

– Эй, Мутный Глаз!
– громко окликнула старуха супруга.
– Кажется, к нам гости?

Оторвавшись от очередной корзины, мужчина взглянул в ту сторону. Сомнений не оставалось, Белое Перо направлялся именно к ним. В душе Фреи шевельнулось нехорошее предчувствие. "По мою душу", - подумала девушка, собираясь уйти. Но потом передумала, решив остаться и выяснить, чего ему надо.

Коротко осведомившись у хозяина о количестве готовых корзин, глава племени заявил:

– Я хочу показать Фрею Вечерней Стрекозе. Она самая старая в племени, и в женских делах побольше Колдуна понимает. Может, разглядит, что он не заметил, и скажет, зачем её прислал Владыка Вод?

Старик от неожиданности крякнул. Девушка мысленно взвыла от огорчения. Тащиться куда-то с этим мужчиной ей совсем не хотелось. Между тем Белое Перо продолжал:

– Мы с женой выходим на рассвете.

– Путь не близкий, - наконец, высказался Мутный Глаз.
– Втроем пойдете?

– Возьму пару "рысят" из Белых Рысей, - ответил собеседник.
– Пусть родичей навестят.

– Вечерняя Стрекоза - мудрая женщина, - величественно кивнул старик.
– Я не возражаю.

– А что я со шкурой делать буду?
– внезапно встряла в разговор Расторопная Белка.
– Она же испортится, пока вы гулять будете.

Хмуро посмотрев на неё, вождь объяснил:

– Задерживаться мы не будем. За три дня туда - назад обернем. Ничего с ней не случится. Легче чистить будет.

– Ну, если так, - пробормотала старуха, отводя глаза.

– Я тоже с вами пойду, - напросилась Лепесток Ромашки.
– Нам почти по дороге. А то я здесь загостилась.

– Как хочешь, - равнодушно пожал плечами Белое Перо на прощанье.

– Может, еще поживешь?
– хлюпнула носом старуха.
– Поможешь Фрее шкуру доделать да платье сшить.

– Мне к мужу пора, а она и сама справится, - улыбнулась сквозь слезу дочь.
– Правда?

– Как-нибудь, - буркнула девушка, подумав: "Что еще остается? Надо какую-никакую одежку шить, а то одни трусы да это платье осталось".