Любимая мафиози

– О, пожалуйста, Фрэнки. Прошу тебя, поговори с Фаусто.

– Я поговорю с ним, хорошо? Но ничего не могу обещать.

– Хорошо. — Она снова обняла меня. – Прости меня. Хотелось бы мне быть такой, как ты и Джиа, но...

– Но она не была.

– Не извиняйся, — сказала я.

– Спасибо, Фрэнки. — Она отступила назад и вытерла лицо. – Люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю. Давай пока об этом забудем и спустимся вниз, чтобы поесть.

Как только мы ушли, фигура сместилась со своего места у стены. Фаусто.

Черт побери.

Я изобразила на лице улыбку. — Привет, малыш. Что ты задумал?

Он оттолкнулся от стены и пошел вперед. — Я мог бы спросить тебя о том же, но меня уже предупредили люди в комнате охраны.

Вот болтуны. Я дотронулась до руки сестры. — Возвращайся в свою комнату, Эм. Увидимся позже.

– Хорошо. Спокойной ночи.

Эмма вернулась в комнату, но я не сводила глаз с Фаусто. Я не могла понять, злится ли он, раздражается или просто обеспокоен путешествием по подземелью. Так что я прикинулась дурочкой.

Обнимая его за шею, я лизнула мочку его уха. — Не хочешь пойти со мной на кухню? Я тебя накормлю.

– Для чего мой сын привел твоих сестер в мое подземелье?

Вздохнув, я отпустила его. Похоже, теперь мы это делали. — Я должен поговорить с тобой.

Ох, какое сомнение промелькнуло на его красивом лице. — Так ли это, любимая? О чем?

– Может быть, мы сначала пойдем в нашу комнату?

– И для чего нам это нужно? Неужели ты собираешься сообщить мне плохие новости?

– Нет, конечно, нет. Но по-моему, это не тот разговор, который ты хочешь вести на людях.

Он нагнулся, схватил меня за бедро, приблизил к себе и прильнул ртом к моему уху. — Уходи прямо сейчас, monella (перев. с итал. шалунья), пока я не отшлепал тебя по заднице здесь, в коридоре.

Фаусто

Направляясь за своей будущей женой в наше крыло, я не знал, что испытываю. Злость - да. Но по большей части я был очень смущен.

Люсия никогда не осмелилась бы пустить свою семью в мою темницу. Она не спросила бы и даже не подумала об этом. В нашем мире есть четкие границы, и моя первая жена прекрасно их осознавала.

Франческа, казалось, не волновалась и даже не знала об этих границах. Не только позволила своим сестрам пробраться в подземелье, но и каким-то образом убедила моего сына провести экскурсию.

Ma che cazzo (перев. с итал. (перев. с итал. что за хрень)?

Я бы побеседовал с Джулио завтра, а тем временем мне нужно было разобраться с Франческой. Если мы собирались пожениться, это не означало, что она могла распоряжаться моими людьми и моим поместьем. Я был боссом, а не она, и должна была заботиться о наших детях и доме, а не о делах мафии.

Она должна уважать наши границы.

Я закрыл дверь спальни и смотрел, как она садится на кровать. Я оперся и скрестил руки на груди. — Объясни.

Закусив губу, она сложила руки на коленях. — Я не могу понять, злишься ты или нет.

Я тоже не был уверен. — Франческа.

– Мои сестры хотели посмотреть подземелье. Джулио согласился отвести их вниз. Ничего страшного.

Слова подтвердили то, что я думал, и я почувствовал, как в груди стало жарко от разочарования. — Это очень важно, amore (перев. с итал. любимая). Очень большое. Это же не парк развлечений или игровая площадка. Это опасное место с опасными людьми. Здесь случаются плохие вещи. Понимаешь, нет?

Ее брови опустились. — Конечно, я понимаю. Я не ребенок, Фаусто. Они спросили, и, откровенно говоря, я сказала «нет».

– И как все получилось?

Я видел чувство вины в ее выражении лица. Это был взгляд, который я видел много раз.

Она скорчила гримасу. — Очевидно, они меня не послушали.

Я жестикулировал руками. — Видишь?

– Думаю, я должна была этого ожидать, — сказала она с легкой усмешкой. – Они мои сестры, в конце концов. Но они больше не будут проситься вниз.

– А что произойдет, когда они попросят о чем-то другом, о чем не должны?

– О чем ты? — Она подтянула одну длинную ногу под противоположную коленку, отвлекая меня на секунду своей золотистой кожей.

Я снова сосредоточился на ее лице. — Мне нужно, чтобы ты поняла, как это будет работать, dolcezza (перев. с итал. милая). Будешь моей женой, а не боссом. Не будешь приказывать моим мужчинам и не будешь вмешиваться в мои дела. Все будет проходить через меня, касается ли это поместья, ндрины или моей семьи.

У нее отвисла челюсть. — Ты шутишь?

– Ни капельки.

– У меня нет желания вмешаться в твои дела, но ты говоришь о нашей семье. Неужто ты думаешь, что я стану такой женой, которая ходит по магазинам, обедает и не задает вопросов? Разве ты меня совсем не знаешь?

– А ты меня совсем не знаешь? — возразил я. – Если да, то ты должна знать, что я не буду управляемым, Франческа. Я не позволю, чтобы моя жена отрезала мне яйца.

– Не хочу отрезать тебе яйца. Так уж получилось, что они мне очень нравятся.

Я поднял на нее бровь. — Это замечательно, так как они остаются там, где они есть, а это значит, что ты отвечаешь передо мной. Так это работает.

– Все не так, Фаусто. Наш брак будет партнерским. Мы будем равны. Я уважительно отношусь к тебе, а ты ко мне. И точка.

Я глубоко вздохнул, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие и выдержку. — Мы не равны. Я принимаю решения и соглашаюсь с опасностью. Если кто-то должен умереть или сесть в тюрьму, то это буду я. Это чтобы защитить тебя и наших детей.

– Это не защита; это бред итальянского женоненавистника. Что случилось с «я отдаю тебе почти все, Франческа» и «я не могу жить без тебя, Франческа?

Я проигнорировал ее ужасную имитацию моего акцента, который звучал как американская реклама пиццы. — Тебе не стоит вмешиваться в мои дела. Слишком опасно. Не обращайте внимания на то, что происходит, и дай мне возможность вести дела так, как я считаю нужным.

– Фу! — Она схватила с кровати квадратную подушку и бросила ее в меня. Я не шелохнулся, когда она отскочила от меня. Она сказала: – Я не собираюсь быть хорошей маленькой домохозяйкой, ожидающей тебя в конце каждого дня с коктейлем и ужином на столе. Если ты так представляешь себе наш брак, то можешь забрать свое кольцо обратно.