Любимая пешка короля

Я показала ему комбинацию из пальцев с вытянутым средним.

– Знаешь, у нас этот жест означает срамную часть мужского тела, – заметил Джеро флегматично.

– У нас тоже, – поддакнула я.

– Тогда на что ты намекаешь?

– На то, что я не умираю, – проговорила я, глядя в пламя камина.

Известия об опасности, в которой мы с ребенком оказались, придавило меня к резному креслу, как бетонной плитой.

– Я мог бы тебя спасти. У нас, здесь, – с мечтательным выражением проговорил родонец.

– Сейчас я сплю, – призналась я. – И меня здесь нет.

– Конечно, тебя здесь нет, – подтвердил Джеро и вдруг оживился. – Но ты же соврала, правда? Не знаю как, но соврала. Тогда, во время танца, да? На самом деле ты всё помнишь.

Я кивнула. Честно говоря, сейчас мне больше всего хотелось проснуться, обнять подушку и зареветь.

Король, в отличие от Джеро, прекрасно знал о том, что моей жизни ничего не угрожает.

Вот тебе и сон в белом платье…

– Я помог бы тебе сбежать, – продолжал он мечтать с расфокусированным взглядом.

– Вы же не женитесь на женщинах чужой крови, – напомнила я.

– Не женимся, – подтвердил он. – Но можем иметь их в качестве наложниц, – он плотоядно оглядел мой домашний наряд.

На меня вдруг напал ранний токсикоз. В смысле, чуть не вырвало.

– Вот чего я хочу сейчас меньше всего, так это чтобы меня имели. К тому же, прости, у вас что, в государстве к вопросам бастардов относятся проще?

– Нет. Но я умею делать так, чтобы у женщины не было детей, – самонадеянно заявил Джеро.

И тут я рассмеялась. Признаюсь, смех был истерический. И принц обиделся.

– Ой, уморил, – произнесла я, вытирая слезы с глаз. – Его Величество говорили то же самое. Проблема в том, что на меня не действует магия.

– То есть как «не действует»? – в одно мгновение протрезвел мой собеседник и развернулся ко мне всем корпусом.

– Никак, – пожала я плечами.

– Я устрою побег, – твердо сообщил он.

– С чего ты взял, что я соглашусь? – усмехнулась я.

– Но ты же хочешь жить?

Я хмыкнула.

– Тебя отправят сюда телепортом, – поставил меня в известность Джеро, словно это был свершившийся факт.

– Иуда всё же Куасталленыш, – подвела я итог и перевела для непонимающего родонца на общедоступный: – Перешлет меня сюда кузен герцога та Куасталла, Нарсис.

– Да, – кивнул принц.

Ну да, ну да. Только совсем не факт, что он отправит меня в Родонию, а не в подземелье своего замка. Чтобы сначала самому поиметь меня в качестве наложницы. А потом реализовать планы рода на захват трона.

Но я не стала разочаровывать Джеро. Пусть пребывает в мире иллюзий.

– Я подумаю, – сказала я и встала.

Думаю, всё, что можно было узнать от родонца, я уже узнала.

– Твой завтрашний день может стать для тебя последним, – напомнил принц.

– Об этом я тоже помню.

Пошатываясь, я направилась к двери. После всех новостей ноги не держали меня. Скорее дойти и упасть в кровать.

Хотя, по сути, я же из нее и не поднималась…

Реальность №2. Утро тринадцатое. Последнее

В отличие от обычных моих ночных перемещений, в этот раз я не проснулась сразу после возвращения. Проснулась я только утром.

Я по-прежнему была совершенно одна.

Сил реветь у меня не было.

За вчерашний день я прошла через все стадии принятия неизбежного: отрицание, гнев, торг, отчаяние… Теперь во мне было только ощущение пустоты.

Я вернулась в свою комнату, чтобы привести себя в порядок.

Когда я вернулась, на постели короля лежало простое трапециевидное белое платье со свободными рукавами и круглым вырезом под горло. А сверху – белая же лента, расшитая зелеными листьями, по форме напоминающими листья Священного дерева.

Я провела рукой по гладкой ткани. Рубище рубищем, но ткань была плотная и дорогая.

Что ж.

Я уже поняла, что мои сны – неизбежность.

Но, во-первых, иногда они реализуются не совсем так, как ожидалось. А во-вторых, я могу влиять на события.

Я буду бороться. За себя. За ребенка. Не знаю как, но буду.

Я пошла к себе, переоделась, распустила и расчесала волосы и освежила лицо.

Дальше что?

Когда я вышла, в королевской спальне сидел гость. Это был древний на вид старичок в таком же белом рубище. Его седые длинные волосы были перевязаны такой же белой лентой с листьями. Он сидел на кресле у окна и смотрел в сад.

– Здравствуйте! – поприветствовала я его, склонив голову. Что-то подсказывало, что книксены перед ним делать не имеет смысла.

– Здравствуй, Альёна, – вот так, по-простому, обратился ко мне старичок.

– А вы кто? – спросила я, выждав паузу, за которую он так и не представился.

– Я – жрец Матери Леса.

– Верховный? – уточнила я.

– Единственный, – строго поправил он. – Его Величество предупредили меня, что вы приехали издалека. Но я не думал, что настолько издалека.

Старичок был полон важности.

Интересно, сидеть при нем можно? Я после ночных откровений и вчерашних переживаний не очень хорошо держалась на ногах.

– Его Величество поведали мне о твоей самоотверженности, Альёна, – тоном «садись, пять», продолжил старик.

Я кивнула и прислонилась к стене.

– Я сожалею о твоем проклятии, – сообщил жрец, которому Его Величество рассказал обо мне явно не всё.

Хотя, может Оне и сами не уверены на счет того, как на меня подействует проклятие. И уж тем более Оне не знают об участии в моей судьбе Священного дерева.

– Его Величество и Верховный маг обратились с просьбой провести забытый ритуал, освящающий великую жертву, принесенную во имя королевства. Именно сегодня, в последней день Летнего праздника, к Священному дереву, хранящему Ледению, приносятся цветы. Обычно их возлагают невинные девы. Но в этот раз цветы поднесет героиня, пожертвовавшая жизнью во благо короля, – вещал он торжественно.
– То есть ты, – добавил он уже безо всякого пафоса.

Ну да.

Интересно, а что обычно делают с «невинными девами» после цветовозложения?