Любимица гроз

— Ниночка Александровна, — передразнивая писклявый голосок, ответил тот, натягивая туфли.

— Отдай моему отделу, — распорядилась Веста.

— Так просто? Она что сама не могла до вас дойти?

— Так ты начальство, должен контролировать, — хмыкнула Чернова.

— Возвращайся скорей, — попросил Паша и вздохнул уже раз в сотый: — Эх, ехать надо.

— Я провожу…

— Не выходи, сегодня ветер какой-то холодный, сиди дома. Ты же хотела фотоальбомы разобрать?

— Хотела.

— Вот займись, не лезь на улицу, а то я приеду со скорой и заберу тебя в ЦРБ, если ты засопливишь.

— Убедил, — тут же сдалась девушка, оставшись в доме, — И это, Паш, спасибо…

— Я все равно тебе это еще припомню, — пообещал Павел и скрылся за дверью.

Веста поддела пальцами пыльную занавеску, висящую на узком окне справа от двери, и проводила спину друга глазами.

Павел был прав, на улице делать было нечего. Холодный ветер гонял по двору мелкий сор и сгонял к её крыше тучи, солнца видно не было.

Оставалось только развернуться и вернуться на кухню, где чай в кружке ещё не успел окончательно остыть. Она действительно хотела заняться альбомами, но невовремя накатившая слабость, отбила всё желание. Веста боролась с этим уже давно — приступы активности перебивали упадки сил и наоборот. На работе стало невмоготу делать вид, что ничего не мешает работать, а смысл слов в документах не скачет. Самое грустное, что причина в этом банальные приступы кратковременной апатии. Всю жизнь не верившая в эту туфту Веста столкнулся с данной напастью будто назло, за излишнюю самоуверенность относительно существования данного феномена.

Здесь — в дедушкином домике — она могла ни от кого не прятаться. Захотела погрустить — легла на пружинистую кровать и отвернулась рассматривать наркоманские узоры на ковре, сто лет назад прибитом к стене.

Сколько она так пролежала, Веста бы не смогла ответить, спроси её хоть какая-нибудь живая душа, но, когда она очнулся от стука, казалось, дождь идёт уже давно.

Громкий дребезжащий звук повторился, и она поняла, что из транса её вывели не тихие стуки капель дождя, а кто-то снаружи.

И точно. За окошком у двери мок давнишний знакомый, почему-то без зонта или хотя бы куртки. Девушка распахнула дверь раньше, чем мужчина успел еще раз постучать костяшкой указательного пальца по окошку сбоку, и уставилась на незваного гостя.

— Привет, — улыбнулся Игорь, будто холодные капли зверствующего дождя ему ничуть не мешают, — Отвёртка есть? — ни как как поживаете, ни «не соблаговолите ли этой темной томной ночкой оказать по-соседски помощь?».

— Ремонт ночью? — без особого любопытства поинтересовалась Веста.

— Пробки выбило, а там какой-то умник дверцу на шурупы посадил. Проводка древняя.

Наверное, Игорь не ожидал, что хозяйка единственного жилого в радиусе пяти домов дома захлопнет перед его носом дверь и даже немного растерялся. Но та вскоре снова распахнулась, и девушка протянула ему крестовую отвертку, старую и с наполовину почерневшей рукояткой.

— Спасибо, — улыбнулся сосед, и Веста, коротко кивнув, вновь закрыла дверь.

Выключив в прихожей свет, Чернова побрела обратно в комнату, где измятое покрывало уже успело остыть, но Веста затянула на себя пыльный плед и затихла под перекатный скрип пружин под весом человеческого тела. Состояние было сродни повышенной температуре тела, но она знала, что это не то. Тем не менее, что делать с этим, тоже не представляла.

Стоило пригреться, как в прихожую снова забарабанили. Был соблазн прикинуться глухой — сил подняться снова не было, но Веста смогла. Потянув за собой и одеяло, она куталась в его тяжести и брела через темноту на звук, чудом не ударив пальцы о подлянистый выступ на пороге кухни.

Щелкнув выключателем, она зажгла лампочку и отперла дверь.

На пороге стоял все тот же сосед, насквозь мокрый, но довольный и тянул ей отвертку.

— Спасибо за помощь, — выдал мужчина и его немного сбитое дыхание говорило о том, что под дождем он бежал, — Такой раскат грома шарахнул, когда пробки выбило, у тебя все хорошо? — с какой-то, будто непривычной для него самого вежливостью уточнил мужчина и бегло осмотрел крохотную прихожую за спиной хозяйки дома.

— У меня всё прекрасно, — заверила спокойно Чернова и перехватив отвертку, подчеркнуто вежливо уточнила: — У вас всё?

— Что ты дума…

— Здорово, — перебила Веста и закрыла дверь.

Девушка искренне надеялась, что больше этой ночью её не потревожат, но на всякий случай запаслась терпением.

Глава 2

В доме практически невозможно было поговорить по телефону, собеседник в динамике заикался и раздраженная Веста, прихватив вязанный кардиган, привезенный два дня назад Пашей, вышла на улицу.

Сырые доски крыльца без скрипа просели под тяжестью человеческого тела и с едва слышимым скрежетом выпрямились, когда Чернова бегло и опасно сбежала по узким ступенькам.

Она пересекла двор, обогнув лишь огромный орешник, и подобралась к покосившемуся от времени сарайчику, где когда-то дед держал курей, а потом стащил туда ненужный хлам, который следовало бы выкинуть, да куда ж в деревне его деть. Проверив на прочность, стоящую дном к верху ржавую бочку, Веста встала на неё и почти сразу умостила зад на краю низкой крыши.

— Теперь слышно? — поинтересовалась она, сожалея о забытых внизу сигаретах.

— Слышно-слышно, — отозвался собеседник немного гундосым голосом, — Так, когда ты вернёшься?

— Не знаю, Костик, — честно ответила девушка, бездумно блуждая по двору взглядом.

— К визиту этих, столичных, вернёшься? — продолжал допытывать помощник Павла.

— Вот к ним в любом случае вернусь, — вздохнула Чернова, — Паша сильно нервничает?

Не стоило вспоминать о лучшем друге, потому что "Помяни чёрта…". На фоне послышался характерный хлопок двери, какой-то неопознанный грохот и почти сразу недовольный голос Павла: "Это она? Скажи ей, что она коза" и снова хлопок дверью.

— Павел Валентинович просил передать, что ты коза, — сообщил Константин и прыснул, — Слышала, да? Вот он такой с позавчера ходит.

— Ну сделай ему кофе, — отмахнулась Чернова от колкой зубочистки-вины, — Секретутка ты или где?

— Меня еще никто так не оскорблял, — через минуту осуждающего молчания, протянул обиженно Константин, — Уйду я от вас, что вы без меня делать будете?!

Губы невольно дернулись в улыбке, помощник Павла был той ещё королевой драмы, но они его все равно любили, потому как парень был лёгким и весёлым, ну очень работящим и сообразительным.