Любимых не отпускают

— Тогда угоди, пожалуйста, своей люстре. И повесь ее правильно. — Время перерыва закончилось. Мне пора на сцену, потому обрываю этот бесполезный разговор и кладу трубку.

— Он с тобой строже, чем со всеми остальными своими клиентами, — замечает мой визажист. Все время разговора она стояла рядом и слышала.

— Остался месяц! Всего месяц, и я буду свободна от этого упыря навсегда, — произношу нараспев и спешу на сцену.

***

О том, что предчувствие меня не подводит, становится ясно сразу после окончания концерта.

Как приказал Гриша, я все же выхожу на бис. Пою те самые две песни, которые планировала спеть без игр в закрытый занавес. А дальше происходит непонятное.

После окончания концерта исполнительный директор шоу сообщает, что в гримерке какие-то проблемы и ведет меня в свой кабинет.

— Верните мою одежду, — прошу Шустова. — Я могу переодеться хоть в коридоре.

Не нравится мне эта забота. После концерта в гримерке нечего делать, а уж занимать всю — полный бред.

— Ну что вы, Ева Александровна! Самая успешная молодая певица страны и в коридоре?! — брезгливо морщится директор. — Я сам себе подобное не прощу.

— Можно без коридора. — С тревогой оглядываюсь по сторонам. Я уже четыре дня фактически живу в этом здании, но по коридорам, по которым ведет Шустов, иду впервые. — Проведите меня, пожалуйста, к черному входу. Машина уже должна быть на месте.

— К чему такая спешка? Мы фактически пришли.

Исполнительный директор распахивает передо мной дверь своего кабинета… почему-то незапертого. И легонько толкает в спину.

— Я все же переоденусь в отеле. — Пытаюсь развернуться, но уже совсем другой голос внезапно останавливает.

— И куда же вы так торопитесь, Ева? — спрашивает невысокий тучный мужчина лет пятидесяти, один из гостей ВИП-зоны.

Именно он сегодня на концерте сидел в кресле, которое во время фестиваля занимает Леонас. В центре. Как главный.

— Это Константин Юрьевич, — кланяется Шустов. — Один из наших спонсоров. Он очень хотел с вами познакомиться.

— Настолько сильно, что вам пришлось обманом затянуть меня в свой кабинет?

Я слышала истории о том, как молодым певицам приходится расплачиваться за участие в важных концертах. В прошлом я дико боялась, что Гриша потребует от меня чего-то подобного. К счастью, хотя бы в этом Катков был образцом порядочности.

— Ну, какой же обман? Все исключительно для вашего комфорта. — Драгоценный спонсор расплывается в широкой улыбке, и я понимаю, что уже видела его лицо. В телевизоре! То ли владелец банка. То ли директор крупной нефтяной компании.

— А вы здесь, чтобы помочь мне снять платье? — каменею изнутри.

— Зачем же так сразу? Для начала мы можем отпраздновать наше знакомство. — Константин Юрьевич по-хозяйски расставляет на столе бокалы и небрежно машет рукой Шустову.

— Я не собираюсь с вами пить и знакомиться ближе.

В шоке наблюдаю, как уходит Шустов.

— Зря. Отличный коньяк. — Улыбка спонсора становится еще шире.

— В отеле меня ждет дочка. Мне нужно к ней.

Сделав шаг назад, дергаю ручку.

Один раз.

Другой.

Закрыто.

— Вы не только талантливая, но еще очень красивая девушка, — Константин Юрьевич сбрасывает свой пиджак и неспешно закатывает рукава рубашки. — Редкое сочетание. Настоящий бриллиант.

— Спасибо за комплимент. Мне действительно пора. — Отчаянно толкаю дверь.

— А еще через месяц у вас заканчивается срок контракта. И вам понадобится новый покровитель, который сможет так же успешно толкать вас на самый верх музыкального Олимпа.

Я не понимаю, что значит эта фраза. Уже сейчас найдется с десяток толковых агентов, способных вести дела вместо Гриши. Один из них даже готов жениться на мне.

— Вы, наверное, что-то путаете. Я не ищу агента.

— Агента? — Брови спонсора взлетают вверх. — Обойдя стол, он подходит ко мне. Вжимает своим рыхлым животом в дверь. И кладет руки на талию. — Милая, а кто говорил об агентах?

Глава 14. Защитники

Леонас

Я все же остался на концерт Евы, и сейчас как последний идиот смотрю на опустевшую сцену. Моя неопытная девочка стала не просто звездой, а сверхновой.

Нереально было отвести от нее взгляд. А теперь адски сложно засунуть все эмоции в известное место и вернуться в свое болото.

Так и стою возле запасного выхода. Один, как придурочный фанат.

— Черт, я уже и в гримерке смотрел, и возле гардероба, — проходя мимо меня с охапкой букетов, жалуется один из работников сцены.

— Да не выходила она. Охрана не видела, — отвечает ему такой же, заваленный цветами, коллега.

— Стоять! — командую. Сам не знаю, что меня цепляет в их разговоре, но решаю вмешаться. — Это цветы для Евы Лаврентьевой?

— Да, — со вздохом отвечает первый. — Поклонники передали.

— Кроме икебан, курьер принес еще огромного плюшевого медведя. Я возле гримерки оставил. Рук не хватает носить все, — дополняет второй работник.

— И вы нигде не можете ее найти?

— Уже везде обыскали. — Первый складывает цветы на ближайшее сиденье. — Я даже к водиле на улицу выходил. Думал сунуть ему весь этот зимний сад. Только, падла, не взял. У него, видите ли, приказа не было. А без него он, блядь, даже багажник открыть не в состоянии.

— А в самом концертном зале все обыскали? Может, в банкетном зале или в кафе?

Не нравится мне это странное исчезновение. Вряд ли Ева решила прогуляться по улице в концертном платье. А в самом здании не так много укромных мест, где можно спрятаться. Кладовки не в счет. После нашей недавней встречи она туда не сунется.

— Да мы уже здесь каждый угол осмотрели. Леха, — первый кивает на приятеля, — даже в женский туалет сунулся. Думали, мало ли. Но там лишь подпевка. Дымят всем табором.

— И ассистенты Евы ничего не видели? Ни парикмахер, ни визажист? — В подобное сложно поверить. Как показывает мой опыт, эти всегда в курсе, где звезда. А заодно знают все последние сплетни.

— Стас сказал, что видел ее с Шустовым. Тот вроде как лично встречал Лаврентьеву после концерта. Больше никто ничего не знает.

— Шустов? В это время? — Смотрю на часы. Почти девять вечера. — Поздновато для него.

— Да фиг знает, чего задержался. — Первый поднимает цветы. — Нам бы эту красоту куда-нибудь пристроить. Хватает головной боли и без начальства.