Любимых не отпускают

Другая женщина на моем месте, вероятно, расстроилась бы. Такой мужчина! Такая красота вокруг! А у меня от этой отсрочки словно камень с души спадает. Не дожидаясь, когда Марина осмотрится и разбудит Вику, я сама беру на руки малышку и несу в дом.

Радушный хозяин усадьбы встречает нас у порога с заварочным чайником в руках. Тихо, стараясь не разбудить Вику, он рассказывает, что здесь и где. Проводит нас в просторную спальню и незаметно, оставив чайник на столе, удаляется.

— Потрясающее место. Все как в сказке, — отодвинув в сторону штору, восторженно шепчет Марина.

— Мне тоже очень нравится.

Укрыв Вику мягким пледом, подхожу к окну.

— Расстарался твой Павел! — цокает языком няня. — Наверное, непросто было найти такую красоту. Рядом ни городов, ни поселков. Одна природа. Благодать!

Марина не первый раз хвалит Пашу, но сегодня почему-то это цепляет.

— Да, хорошо. — Не могу избавиться от странного раздражения. — Нам всем повезло. И с Пашей, и с усадьбой. Главное, чтобы погода не испортилась.

***

Остаток ночи пролетает как одна минута. Только закрываю глаза, как срабатывает будильник, и хозяин с вежливым стуком в дверь сообщает о завтраке.

Наверное, можно расслабиться и попросить принести еду попозже. Уже и не помню, когда спала настолько сладко. Но короткий взгляд в сторону дочкиной кроватки, и от моей сонливости не остается никакого следа.

— Что случилось? — спрашиваю у склонившейся над кроваткой няни.

— Ночью все было хорошо. А теперь, кажется, жар. — Марина достает электронный градусник из-под мышки моей подозрительно бледной девочки.

На негнущихся ногах я подхожу к детской кроватке. Смотрю на цифры, которые светятся на маленьком табло.

— Боже… — со стоном рвется из груди.

— Тридцать девять и пять. — Няня тоже бледнеет.

— Так… Все в порядке! — запрещаю себе паниковать. — У нас есть жаропонижающее. Я не вынимаю его из Викиного чемодана. — Спешу к нашему багажу.

Ночью мы не успели ничего разложить. И сейчас три чемодана небольшой пирамидкой лежат возле двери.

— Ева… — Марина хватается за голову.

— Что? — Мои руки замирают над верхним чемоданом.

— Я все выложила. Подумала, что раз мы на один день, то аптечка не понадобится. Прихватила побольше игрушек.

— Что ты сделала?..

Не верю своим ушам. Не хочу им верить!

— Я…

Словно собралась прыгнуть на глубину, няня набирает полную грудь воздуха. Однако вместо ответа сильный порыв ветра внезапно распахивает наше окно.

— Дождь… — Мой голос резко садится. Ноги подкашиваются. — Только не сейчас…

Я стараюсь взять себя в руки. Но следующий порыв ветра бросает в лицо холодные капли, и становится по-настоящему страшно.

Глава 20. Тонкая нить

Ева

К своим двадцати трем годам я научилась различать почти все оттенки паники.

Вначале меня не слишком ласково встретил Питер — девчонке из Тюмени приходилось драить местные туалеты, одеваться в секонд-хенде и жить в хостеле с ночными бабочками. Затем из семьи ушел отец, и все долги легли на мои плечи. А после прямо с факультета экологии судьба отправила меня в шоу-бизнес.

До сегодняшнего утра, казалось, что самое жуткое уже позади. Однако горячая дочка и ливень за окном пугают в разы сильнее, чем все прежние неприятности вместе взятые.

— Наверняка в машине Павла будут какие-нибудь лекарства. — Марина боком, словно инвалид, поднимается с пола. — Спрошу у него.

— Машина прокатная. — Щурясь от холодных брызг, я закрываю окно. И беру Вику на руки. — Вряд ли он в курсе, что там есть.

— Тогда сама посмотрю. — Пригладив руками волосы, няня идет к двери.

— Да. Для нас сейчас самое главное сбить температуру. — Я стараюсь взять под контроль свою панику. — Неси все, что найдешь.

Пока жду, устраиваю вялую Вику в своей кровати и пытаюсь напоить водой.

Получается не очень. Дочке больно глотать, трудно говорить, и каждый глоток заканчивается целой рекой слез.

Ничего общего с нашими прежними болезнями. Ни привычного насморка, ни кашля. А температура, по ощущениям, все выше и выше.

Прикидывая в голове, какими могут оказаться диагнозы, я с мольбой смотрю на дверь и жду няню. Если не получится найти лекарства, кому-то из нас нужно срочно ехать в аптеку, а еще лучше — везти дочку в больницу.

Пугающая перспектива, учитывая деревенскую дорогу — без асфальта и указателей. О том, что рядом в принципе нет никаких аптек или больниц — вообще стараюсь не думать.

Няня возвращается только спустя пятнадцать минут. Промокшая насквозь, такая же бледная и с дрожащими губами.

— Ева, это все… — Она ставит передо мной небольшую коробку. — В машине оказалось пусто. Одни бинты и йод. Павел сбегал за хозяином усадьбы, тот собрал, что было, у него в комнате.

— Жаропонижающее… — Тянусь к коробке и, кажется, уже догадываюсь, что увижу. — Хоть какое… — Трясущимися руками снимаю крышку.

— Там лишь просроченный аспирин, — подтверждает мою догадку няня. — Ни парацетамола, ни нурофена.

Она обхватывает себя руками и через мое плечо смотрит в окно.

— Паша… — Я тоже срываюсь к окну. — Это его машина.

Сквозь плотную пелену дождя смотрю на отъезжающий универсал.

— Он сказал, что поедет в аптеку. — Марина садится рядом с Викой. Берет ее ладошку в свои руки и вымученно улыбается.

— По этой грязи… — Кусаю губу. До крови. — Там километров шестьдесят, а то и больше.

Пытаюсь представить, что у Паши все получилось, что он успел… И ничего не выходит.

— Он побоялся везти Вику. Если застрять с ней в лесу… — Марина осекается.

— Вика слишком горячая. Даже если ему повезет, это будет долго.

— Должен быть какой-то выход.

Няня и дочка вместе смотрят на меня, будто я умею творить чудеса и вместо кроликов вытаскивать из волшебной шляпы врачей с чемоданом лекарств.

— Зачем я согласилась на эту поездку?.. — Беру в руки телефон. Интернета нет. Обычная связь совсем слабая, но есть. — Как Паша и обещал. Тишина и глушь…

Чтобы не испугать Вику, старательно растягиваю губы в улыбке и глотаю рвущийся из груди стон.