Любимых не отпускают

Все это немного успокаивает. Однако выдыхаю я лишь после посадки. Как обещал Лео, мы приземляемся на площадку большой частной клиники, и Вику сразу же забирает бригада врачей.

Боясь потерять дочку из виду, я бегу за ними, так и не поблагодарив спасателей. О том, что не сказала «спасибо» и Лео, вспоминаю уже в палате, где дочке делают новый осмотр.

— Пошли, — тянет меня на руку неизвестно откуда взявшийся Рауде. — Они умеют обращаться с детьми. А тебе нужно кофе.

До этих слов я и сама не понимала, насколько вымоталась за это утро. А теперь накрывает как пыльным мешком.

— Только если его можно раздобыть где-то недалеко. — Шлю воздушный поцелуй своей зевающей малышке и, заглушив совесть, оставляю ее на няню.

— Капучино не было. Здесь эспрессо. — Сразу за дверью палаты Лео забирает дымящийся стаканчик из рук симпатичной медсестры и передает его мне.

— Капучино мне не поможет. — Делаю глоток и блаженно жмурюсь.

— Ты сегодня вообще что-нибудь пила, ела?

Лео с интересом наблюдает за мной. Хмурится.

— Пара капель дождевой воды считается? У нас в комнате окно резко распахнулось.

Стараясь не застонать от удовольствия, я опускаюсь в удобное мягкое кресло. Пожалуй, уже ради такого комфорта и этого кофе можно было целый час дрожать от страха в вертолете.

— Я все же поговорю с Яромским. Небольшой ликбез ему не повредит. — Лео нервно перекладывает телефон из одного кармана ветровки в другой.

— Паша делал, что мог. Ни вчера днем, ни ночью не было и намека на болезнь. Мы ехали отдыхать.

— Тогда в следующей раз, если решит увезти вас, пусть учится предвидеть любой форс-мажор.

Рауде так сильно стискивает зубы, что на скулах выступают желваки.

— Я сама больше не повезу Вику в такую глушь, — стараюсь говорить миролюбиво. Сегодня я не могу злиться на этого сложного мужчину. Не после того, как он спас нашу девочку.

— Ты сказала ей, что я отец. — Лео смотрит исподлобья. На суровом лице трещиной ползет улыбка.

— Считай, что ты победил.

Еще день назад я и представить не могла, что скажу такое. А сейчас… на душе становится легче.

— Я буду победителем, когда заберу вас обеих себе. Но пока нужно избавиться от Каткова.

— Гриша не звонил мне уже два дня.

Я умышленно игнорирую первое предложение Лео. Он уже сообщил, что не разведется. А я слишком большая девочка, чтобы соглашаться на прежнюю роль любовницы.

— Леванский и Шустов не должны были рассказать ему правду. Скорее всего, Катков уверен, что у него все удалось.

— Что он продал меня?

— Да. И сейчас на волне успеха может подстроить еще какую-нибудь подлость.

— А если разыграть его? Только на этот раз позвать на помощь полицию.

— Хочешь рискнуть собой? В третий раз?

Лео качает головой, а я делаю новый жадный глоток.

Он не забыл! Помнит, как несколько лет назад спас меня в похожей ситуации. Подоспел буквально за мгновение до того, как стало бы поздно.

Жуткая история. А ведь тогда мы даже не были любовниками. Я училась в его продюсерском центре, готовилась стать звездой. Молодая неизвестная певичка, с которой захотел развлечься маститый басист.

Никто бы не поверил, заяви я об изнасиловании. Скорее всего, любая огласка поставила бы точку на карьере и вернула бы в Тюмень. Но Лео…

Он справился сам. Вытянул меня из того дома, разобрался с басистом и подчистил в новостях любые намеки на связь с тем уродом.

— Не хочу, чтобы тебе снова пришлось рисковать собой и нарушать закон, — отвечаю ему после паузы.

— Я справлюсь со всем сам. Тебе и Вике лучше на время исчезнуть из поля видимости Каткова.

— Что ты имеешь в виду?

— Твоя няня сообщит журналистам, что ты и дочка заболели.

— А как же фестиваль?

— Администрация найдет тебе замену. Уж поверь, Шустов будет только рад сунуть на твое место одну из своих протеже.

— Предлагаешь нам целую неделю сидеть в номере отеля? — Меня не покидает ощущение, будто Лео что-то задумал.

— Я найду для вас подходящий дом. Там будет все, что нужно тебе и ребенку.

— А что потом? Когда неделя закончится?

— Завтра с тобой свяжется мой юрист. Уверен, он найдет нужную лазейку в твоем контракте.

— Я уже показывала его хорошим юристам. Они лишь развели руками.

— Никита Лаевский умеет искать зацепки там, где не видят другие. За неделю он придумает способ, как расторгнуть контракт. Просто доверься ему.

— Довериться?.. — звучит как заклинание из сказки. Слово, которое исполняет любые желания. Без джина и лампы. — А зачем… — откашливаюсь. Сама не верю, что собираюсь задать свой главный вопрос. — Зачем ты вообще отдал меня Каткову?

Глава 25. Полуправда

Леонас

Не представляю, как бы я держался, если бы за плечами не было опыта с племянником. Его бесконечных болезней, капризов и тяжелого переходного возраста.

Именно благодаря такой закалке я нормально переношу полет. Не хватаюсь за сердце каждый раз, когда моя девочка морщит от боли свой красивый носик. Не посылаю никуда Старовойтова с его рассказами о моем невеселом прошлом. И даже успеваю раздобыть кофе для Евы.

К сожалению, на кофе везение заканчивается.

— Зачем ты вообще отдал меня Каткову? — произносит Ева с такой надеждой, что дико хочется выложить грязную правду. Рассказать все, как есть, без тайн и недомолвок. Снять с души камни и возможно перестать казаться ей моральным уродом.

Жгучее желание! До зудящих ладоней и жара за грудиной. Даже Штерн не знает всей глубины болота, в котором я барахтаюсь уже пять лет. А она могла бы… И узнать, и понять.

На мое счастье мозг вовремя глушит все эти опасные порывы.

— У меня тогда не было возможности дальше заниматься музыкальными проектами, — выдаю свою полуправду.

— Забыл? Я видела тебя в коридоре реанимации. Ты не пострадал в аварии.

— У меня было сотрясение и два сломанных ребра. — Вряд ли эта информация для нее тайна. На каждом столбе писали о том жутком ДТП и моем состоянии.