Любимых не отпускают

— И я… Не представляю, как бы я жила без тебя.

Прикасаюсь губами к его груди. Дорожкой из поцелуев двигаюсь правее — к огромному синяку на плече.

— Не думай об этом больше. Теперь только вместе. — Лео опускается передо мной на колени и с самой счастливой улыбкой на свете целует в живот. — С нами!

Глава 61. Нищий и родной

Ева

В рейтинге на самую красивую бессонную ночь эта точно займет первое место.

Чтобы не разбудить дочку, мы занимаемся любовь так медленно и тихо, что слышен плеск воды и редкие крики неспящих чаек.

Я загибаюсь от того, как Лео плавно входит в меня на всю глубину. Шепотом стону в его ладонь: «Еще». И обнимаю ногами за талию.

Все это как во сне — лечебном для нас обоих.

Мы движемся навстречу друг другу и толчками, поцелуями без слов рассказываем обо всех страхах и радости.

Долго — насколько хватает сил.

Нежно — со всей любовью, какую смогли сохранить, несмотря на годы разлуки и горы лжи.

Лео отдает мне свою душу. А я делюсь с ним нашими — моей и ребенка.

— Моя волшебная певчая птичка. — Гладит он по волосам после мучительно-сладкого оргазма.

— Мой любимый мужчина. — Вздрагиваю последний раз и клубочком сворачиваюсь у него под боком.

После близости мы долго молчим. Слушаем удары волн о борт яхты. Смотрим в иллюминатор на огни и суетящихся возле заборчика журналистов. Учимся заново дышать — без тревоги, спокойно.

Наверное, это пауза как проигрыш в песне. Каждый готовится начать свой куплет и в один голос пропеть припев.

— Давай на пару месяцев уедем куда-нибудь подальше. Туда где почти нет людей, и никто нас не знает, — в полной тишине начинает Лео.

— Хорошая идея. Я согласую ее со своим агентом. — Трусь затылком о колючую щетину подбородка.

— Что-то мне подсказывает, Алла будет не против.

— А еще у моей дочки теперь целая музыкальная империя. С ней тоже нужно что-то решить.

— Твой новый управляющий справится. У него большая команда. — Лео легонько щиплет меня за ягодицу.

— А как же прежний? Ты собрался уйти на пенсию?

Поворачиваюсь к нему.

— О прежнем лучше забыть.

— Он у меня не-за-бы-ва-е-мый, — шепчу по слогам.

— Ева… — Лео внезапно садится.

— Мне не нравится твой серьезный вид. Вернись, пожалуйста, на подушку.

Я стягиваю с груди край одеяла и игриво сжимаю сосок.

— Бессердечная! — Рауде натягивает одеяло назад. Укрывает меня до самого подбородка.

— Этот разговор нельзя отложить? — На миг закрываю глаза.

— Прости. — Горячие губы прикасаются к моему лбу. — Я не думал, что все обернется именно так. Это был мой запасной план. Но теперь что-то менять уже поздно.

Я догадываюсь, о чем он расскажет. И все же не хочу в это верить.

— В газетах и интернете написали, что ты погиб. Это ведь ложь?

Тоже сажусь.

— Нет. У меня даже заключение о смерти есть, — невесело кивает Лео. — Цветное. С печатью.

— Тогда как же… — Придерживая одеяло, развожу одной рукой.

— Внуков погиб. Несчастный случай. Он не справился с управлением, чуть не сбил моего помощника. Чтобы его спасти, мне пришлось действовать быстро и идти на таран. В итоге Внуков улетел в глубокую расщелину. Пока спасатели смогли добраться до машины, он уже перестал дышать.

— Тебя могли обвинить в его смерти?

Пусть это и жестоко, однако мне плевать на подонка. Гораздо страшнее за Лео.

— Да. Но не только в этом. У Внукова оказалась страховка на случай форс-мажора. Через час после аварии программа на его компьютере сама отправила копии компромата по разным адресам. Среди них: суд, прокуратура, парочка новостных каналов и моя жена.

— Вот сволочь! Как он все предусмотрел?

— Мы думаем, что он включил программу, когда согласился встретиться со мной в своем доме.

Я раскрываю рот от шока.

— Впрочем… — Лео помогает мне его закрыть и продолжает: — Это уже не важно. Ирма умудрилась найти себе любовника, похожего на меня, и мы решили воспользоваться этим сходством. Мой местный помощник… тот самый, которого я спас, помог оформить все документы. Оля Власова раструбила на весь мир о моей кончине и даже сделала фотографии гроба. А Дима Штерн привез новые документы.

— Поэтому от тебя сутки не было никаких вестей. — Теперь все становится на свои места.

— Я очень хотел тебя предупредить. Планировал отправить кого-нибудь из своих людей. Или дать знать хотя бы Лаевскому. Но новости разошлись слишком быстро.

— Да. Репортеры приехали почти одновременно с твоим юристом.

— Если бы хоть одна живая душа узнала, что я жив, вся эта свора начала бы настоящую охоту. Они бы не остановились, пока не добрались до правды. А потом…

— Не говори.

— Не буду, — кивает Лео. — Я не хотел больше пропускать ни дня из жизни своих девочек. И сделал все, чтобы Леонас Рауде с его тайнами навсегда остался в Кальяри.

Эпилог

Лео

Три года спустя

— Какого черта здесь дети?! Уберите их сейчас же! Они меня чуть с ног не сбили! — щурясь сквозь очки с толстыми линзами, шипит брюнетка лет сорока.

— Дорогая, это дети Евы Лаврентьевой, — успокаивает ее высокий статный мужчина.

— Я же просила не упоминать при мне ее имя! — нервно взвизгивает женщина.

— Ирма, прости. — Мужчина нежно гладит свою спутницу по руке. — Но это уже давно ее продюсерский центр. Она босс. Вряд ли мы можем просить убрать из холла ее детей.

— Она всего лишь подстилка моего бывшего!

— Ирма, тише. Прошу тебя! Мы здесь гости. Сейчас заберем вещи и уедем.

— Если бы Леонас знал, что через месяц после его смерти она выскочит замуж за какого-то испанца, не оставил бы дочке все свое состояние.

— Милая, ты уже пыталась это оспорить. Напомнить, чем закончился последний судебный процесс?

Кажется, мужчина немного устал от капризов своей спутницы.

— Ты совсем как Рауде! Такой же злопамятный и мелочный.