Любопытство - не порок, но оно наказуемо

– Тогда почему я постоянно тренируюсь? Не для того ли, чтобы указывать всякой мелочи ее настоящее место? – вскидываю удивленно бровь.

– Ты… Господи, я создала монстра, - еле слышно лопочет мама, шокировано смотря в мои глаза. – Это не так, солнышко! Не так… Это для твоей же защиты. Когда вырастешь - поймешь, обязательно. Но обижать других не стоит! И создавать различные группировки тоже…

Она устало откидывается назад, прикасаясь к ванне. Она устала. Это видно невооруженным взглядом: бледная кожа, на губах ни кровинки, а в ярких прежде глазах нет того зеленоватого цвета ворожеи. Но я не замечаю как ей тяжело дышать, как она устало склоняется надо мной, чтобы сказать:

– Тебе нужен настоящий учитель…

Лес. Вокруг тишина, а я слушаю журчание ручейка вдалеке, легкое колыхание листвы ветром. Именно такое «безмолвие» нравится моей изломанной душе.

– Этого недостаточно, - слышу я знакомый и родной голос, легко прерывающий любую завесу молчания. – Ты недостаточно сосредоточен.

Учитель, друг, враг, родной человек, который понимает мою истинную сущность, который осознает всю серьезность каждого поступка, каждого движения таких, как мы… Мужчина, заменивший мне отца.

– Я буду стараться, - произношу сквозь зубы, потому что отвлекаться нельзя. И сразу же получаю первую шишку в лоб. Ловлю ее в полете, но цели достигает следующая, а все из-за моей невнимательности.

– Не надо говорить. Надо делать!

Пелена перед глазами исчезает, и появляется боль. Она раскатывается по телу волнами, поглощая клетку за клеткой, пока все тело не изнывает от страданий, пока не остается свободного кусочка кожи, который бы не испытывал изнуряющий жар и боль на грани обморока.

Хочется вновь погрузится в собственные воспоминания, но запах лекарств и чей-то монотонный голос возвращает сознание на землю, в тело, которое стонет от мук.

– Зачем ты меня убил? – спокойно интересуется учитель из прошлого. Он касается ладонями своего живота, и ткань хлопковой рубахи тут же смачивается кровью, заливая его бледные пальцы, проникая в морщинки…

– Я не хотел… Не хотел, правда, - почти плачу я, протягивая к нему руку, но его тень исчезает в белом потолке, что крутится надо мной.

Только не вновь в действительность…

– Он очнулся, - констатирует кто-то факт, и я осторожно опускаю взгляд, чтобы встретится с едким взором карих глаз итальянца. – Как себя чувствуешь, малыш?

– Меня зовут Рио, - устало примечаю я и приподнимаюсь на локтях, чтобы увидеть стоящего подле Армандо Вернера. – Как мило, что все мы здесь сегодня собрались…

Мафиози не понимают меня, потому что последнюю фразу я сказал на русском. Они переглядываются, и Вернер как-то слишком по-доброму касается моей руки, к которой прикреплена капельница.

Вообще, после того, как я потерял сознание, самой что ни на есть последней и нереальной моей мыслью могло быть предположение, что я очнусь в больнице, а не в какой-нибудь канаве. Остается только радоваться, что страшное не случилось, а наличие двух мафиози неподалеку лишь маленькое дополнение к моему лучшему исходу того похищения.

– Кстати, раз такая пьянка пошла, - протянул Армандо, как-то недобро ухмыляясь.

– Я могу открыть тебе истину, братец?

Вернер скептически приподнял одну бровь и внимательно посмотрел на итальянца, у меня же нервно засосало под ложечкой. И не зря, потому что через мгновение он продолжил:

– Рио – это не настоящее имя мальца.

– Да, мой человек нашел тот паспорт на имя Романа, - кивнул американец, пока не чувствуя истинного значения слов Сильво. Я же в панике уставился на итальянца, чуть ли не прожигая его ненавидящим взглядом. И он, видимо, все же решив оттянуть мою смерть, кивнул на это заявление Вернера, пусть и с опозданием.

– А почему тебя никто не ищет? – заинтересованно спросил Вулф, обернувшись ко мне.

– Моя мама недавно умерла, а отца я никогда не знал, - ответил я, не кривя душой.

Сильво хлопнул Вернера по плечу и с менее радостной улыбкой на устах заявил, введя меня в ступор:

– Может усыновим его, а?

– Как пара? – уточнил Вернер, но тут же его уши порозовели, и он быстро продолжил: - Я бы был не против взять под крыло такого способного парня, как Рио, но он уже мой.

Мне кажется, или последнее слово было выделено какой-то отдельной интонацией?

– Если как семейной паре усыновлять мальчонку, - продолжил гнуть свою линию Армандо, не обращая внимания на посылающего в его сторону убийственные волны Вернера, - то стоит сначала съездить во Францию и расписаться.

– И не мечтай! – фыркнул на него Вернер, возвращаясь ко мне. – Рио, с тобой точно все в порядке? Тебя накачали наркотиками, поэтому еще какое-то время тебе придется находиться под неустанным контролем медперсонала и врачей. Поправляйся быстрей, мы не будем тебе мешать…

Вулф поднялся со своего места и, дойдя до двери, недвусмысленно взглянул на Армандо, все еще стоящего подле моей постели.

– Я сказал «мы», - медленно произнес парень, выделяя каждое отдельное слово.

– Да не съем я твоего личного киллера, - сказал Армандо, но никто из нас двоих с Вернером ни на секунду не поверил его обещанию.

Несмотря на то, что за окном все еще был ясный день, мне понадобилось не больше получаса, чтобы погрузится в неспокойный, запутанный сон…

– Это будет важный урок, Женечка, - заверил меня как всегда спокойный голос учителя.

– Можно я спрошу, прежде чем мы начнем, учитель?..

– Что?

– Вы одиноки, учитель? – этот тон сказанной фразы казался таким забытым.

– Нет. Я женат, - ошарашил меня старец, чуть улыбнувшись. Я никогда прежде не видел на его тонких устах и полуулыбки, так что такая яркая и искренняя эмоция ввела меня в легкий ступор.