Любопытство - не порок, но оно наказуемо

– Круто, и как меня зовут? – осторожно интересуюсь я, все же протягивая руку к столь желанной корочке. Никто не останавливает меня и я, движимый далеко не любопытством, беру в руки итальянский паспорт с гражданством страны Армандо.

– Рио де Сильво? – чуть ли не поперхнувшись каждым словом, произношу я. – Это…

– Не было времени придумывать другое, - машет рукой Сильво, как бы показывая, что не стоит благодарностей, и снисходительная улыбка касается его губ. – Хорошо вышло.

– Пр-росто замечательно, - начинаю заикаться я. Гнев охватывает меня, потому что опять кто-то что-то за меня решает. И так всю жизнь! Даже учитель сам выбрал свою смерть от моей руки, не спросив меня, не поставив в известность, а этим… Не было ли проще взять мой старый русский паспорт?

Я приподнимаюсь, откидывая полог одеяла в сторону, и встаю с постели. Голос Вернера пытается остановить меня:

– Врач сказал нам, что ты должен лежать. Через пару дней мы тебя заберем из этих белых стен, пропахших лекарствами. Потерпи немного…

Они не понимают. Пока что. Надо действовать быстро…

– У меня неприятное чувство в груди, но в целом я чувствую себя хорошо, а постоянно лежать не в моей привычке, - замечаю я чуть злобнее, чем стоило.

Армандо быстро оказывается подле меня, чтобы почти до боли сжать мое плечо и заставить вновь сесть на край кровати.

– Четко сказано - «постельный режим», Рио, - и в этот момент его глаза опасно окрашиваются красным.

– Хорошо, - киваю я. И Армандо, не привыкший ко мне, принимает за чистую монету эту мгновенную капитуляцию. Но стоит ему только отвернуться, как я кидаюсь к чуть приоткрытому окну, распахиваю его настежь и высовываюсь наружу прежде, чем раздается громогласный выстрел в моей палате.

Пуля проносится мимо, зато возникает паника, которая мне так сейчас необходима, ведь я вишу на уровне третьего этажа. А в груди и вправду неприятно зудящее ощущение, которое мешает дышать полной грудью. Как назло, из руки выпадает паспорт и падает на солнечный асфальт возле стены больницы.

Ветер свободы обдает лицо, пока я улыбаюсь и считаю секунды до следующего выстрела.

Кто-то кричит на… явно не английском языке, и я, раскачиваясь, прыгаю и тут же хватаюсь руками за следующий подоконник. Обернувшись, я вижу, что Вернер почти вылез наружу, недвусмысленно воткнув лезвие ножа в то место, где прежде я держался рукой.

– Вернись, и я все прощу, - одними губами говорит он, на что я все же умудряюсь показать средний палец.

Я тут же отворачиваюсь, понимая, что в любой момент мне могут выстрелить в спину. Прижимаю ноги к стене, а то, что я босой, определенно помогает. Я отпускаю пальцами твердую поверхность подоконника как раз вовремя, чтобы не попробовать свинца появившегося в окне Армандо. Хватаюсь за верхний край рамы стеклянного окна второго этажа, существенно оцарапав колени и костяшки пальцев, после чего разбиваю его коленом и проникаю внутрь… чтобы всполошить всех, кто делает операцию.

– Простите, - с перепуга на русском выдаю я и кидаюсь прочь, выбегая из палаты. По коридору за мной уже несутся люди в черном, наверняка мелкие букашки Армандо, так что я, не мешкая ни секунды, бросаюсь в противоположную им сторону, чтобы понять – меня успели окружить за считанные мгновения. Не зная куда податься, я отворяю первую попавшуюся дверь и вновь оказываюсь на улице, держась за оконную раму и вдыхая такой манящий воздух свободы.

На мое счастье неподалеку оказывается козырек выхода из больницы, так что единственной моей целью является быть там уже через пару мгновений. Пока все указывают пальцем на происходящее и снимают на свои мобильные телефоны, я спрыгиваю на горячий полуденный асфальт, делая тут же перекувырок, чтобы блокировать отдачу при приземлении, и бросаюсь прочь от белого здания, утопающего в зелени.

Я бегу как можно быстрее, пока сердце бешено стучит и отдается в висках. Тело ноет от полученных ссадин, но это ничто по сравнению с мировой революцией.

Лишь когда я оказываюсь в каком-то темном переулке, а люди перестают указывать на меня пальцем, потому что я в одних светлых брюках, испачканных в собственной крови, до меня начинает доходить смысл случившегося и то, почему паспорт был итальянским…

Я в Италии, черт всех мафиози дери!

Возникает резонный вопрос… Зачем я сбежал? Ни документов, ни знания языка, ни адекватной одежды… Я молодец, что еще сказать?

26. ПОВ Армандо Де Сильво

Не могу сказать о себе, что с легкостью читаю людей как книги, тем не менее считаю, что в людях разбираюсь неплохо. Я редко ошибаюсь в этом плане и оно понятно, ведь если бы я не развивал интуицию, то не дожил бы до своих лет.

Мои коршуны отправились «расчесывать» территорию депо, откуда поступил сигнал. Немного погодя и мы отправимся туда. Надеюсь, Леон как всегда оставит для меня одну засаду… если не разминать косточки, со временем я зверею.

– Сильво, - тихо окликнул меня Волк, отчего я вздрогнул и поднял на него глаза.

– Что, Волк? – так же тихо в ответ.

Вернер. Вот что он за человек? Если продолжить сравнения с книгами, то он больше всего, на мой взгляд, походит на справочник по медицине. Не могу избавиться от ощущения, что у Волка раздвоение личности. Причем он об этом не подозревает, а значит не умеет переключать личности умышленно. Он всегда руководствуется инстинктами… как дикое животное. Все его решения спонтанные и мгновенные. Это и плохо – легко допустить ошибку, и хорошо – противнику невозможно просчитать следующий его шаг…

– Для тебя ведь важнее не убийство Грека, а спасение Рио, так ведь? Зачем тебе это?

Вот опять. Что у него в голове? Разве сейчас передо мной Волк? Нет. Передо мной наивный мальчишка. Спасение Рио важно, не знаю почему, но важно, однако я не стал бы ради него поднимать свою армию. Может Вернер мне и крылышки пририсовал сзади? И нимб? Сейчас его личность хищника отошла на второй план и передо мной все тот же Вулф, что играл со мной в одной песочнице. Он искренен. Он чист. Чист в том смысле, что не носит масок. Просто над ним берет верх то кровожадная личность, то душа ребенка – очень интересный случай. Я судорожно вздохнул, поднялся со стула и подошел к названному брату. Похоже, он опять что-то выдумал про меня… Лошадок? Мотыльков?