Любовь без обязательств

Мысленно благодарю Господа Бога за то, что дети Громова такие разные. Две Веры я бы не потянула.

Дальнейший приём пищи протекает без происшествий. Пока убираю посуду, слышу звук входящего вызова. Вытерев руки о полотенце, принимаю звонок от Ани из салона.

– Ксюш, у нас проблемы! – быстро тараторит она.

– Что произошло? – озадаченно спрашиваю. Сегодня тридцать первое декабря. А это значит самый горячий день в году, не считая Восьмого марта. Продавцы не справляются и я, конечно, должна быть тоже там, на передовой.

Но впервые в жизни, решила сделать выбор в пользу себя и своих интересов.

– Бойко прислали товар с косячными бирками. Они испорчены. Ещё и без документов. А у нас витрина с полудрагоценными камнями пустеет на глазах. Ещё полдня работать.

– Ох уж эти Бойки, - ругаю про себя нерадивых поставщиков. Это местные ювелиры. Отец и сын. Мы достаточно давно работаем в партнерстве и у нас выработались неплохие рабочие взаимоотношения, но они беспрестанно что-нибудь выкидывают.

Любуюсь на девчонок, играющих в Дженгу (настольная игра - прим. авт.) на полу в гостиной. Глеб мирно за ними наблюдает, замечает мой взгляд и подмигивает, словно говоря: «Что там?».

Не представляю, как сейчас ехать обратно в город и всё перепроверять. Испорчу весь праздник.

Киваю ему головой, улыбаясь и принимаю решение:

– Ладно, Ань. Выкладывай на витрины под мою ответственность. Третьего числа разберусь, что там и как. Запрошу соответствующие документы, если нужно, сама за ними скатаюсь.

– Ты уверена? – настороженно спрашивает она.

– Нет, - вздыхаю, потирая лоб.
– Но вариантов не вижу. Звони, если что.

– Ну хорошо. Счастливого Нового года, Ксюш.

Сердечно поздравляю Аню, прощаюсь и убираю телефон на столешницу. Обхватив плечи руками, любуюсь на падающий хлопьями снег за окном.

– Что у тебя там с Бойко? – интересуется Глеб, заходя на кухню.

– Да, рабочие вопросы. Всё в порядке. Вы знакомы?

– Дружили раньше с… - осекается, словно передумав. – Сейчас редко общаемся.

– Не знала, - удивляюсь.

– Так что за проблемы? Давай помогу, наберу Анатолию, если нужно. У меня, кажется, был его номер.

– Не стоит, - отмахиваюсь.

По словам Глеба, у девчонок строгий режим дня, поэтому они могут не дотерпеть до боя курантов. Ближе к вечеру быстро оформляю стол скатертью с милыми оленями и еловыми ветками и накрываю его. Пока занимаюсь приготовлениями, отец с дочками строят горку во дворе. Возвращаются заледеневшие, но очень довольные и весёлые.

Переодевшись, устраиваем небольшую новогоднюю вечеринку.

Глеб дарит дочкам изящные серёжки-гвоздики, на которых мы остановили выбор у меня в салоне.

Я не рассчитывала на подарки с их стороны, поэтому очень удивляюсь, когда Варя вручает мне собственный рисунок в красиво оформленной рамке. Смешной Дед Мороз с красным мешком и блестящим посохом. Прижимаю презент к груди, как что-то ценное, и благодарю её. Она чуть краснеет, смущается.

– А я ничего тебе не подарю, - говорит Вера равнодушно.

– Ничего страшного, - подбадриваю ее. – У меня тоже есть для вас сюрприз.

Достаю из-под ёлки новогодние шуршащие пакеты и вручаю каждой. Варюша с энтузиазмом вскрывает упаковку и разглядывает набор детской косметики в серебряном сундучке. Я долго выбирала то, что могло бы им понравиться и немного волнуюсь.

– Не надо мне от тебя ничего, - отворачивается Вера, отбросив пакет.
– Тебя все равно скоро не станет. Так мама сказала.

Варя испуганно опускает глаза, а Глеб сжимает зубы.

Глава 43. Ксения.

– Быстро наверх, — шипит Громов, рукой указывая дочери путь на лестницу.

В Вериных уголках глаз скапливаются слёзы и она, вскочив, улетает на второй этаж.

Глеб осматривает меня с ног до головы, будто проверяет целостность и переводит взгляд на Варю, словно загнанную в угол. По всей видимости, вспоминает, что ей противопоказаны волнения, поэтому смягчается и пытается улыбнуться.

– Я сейчас, - поднимается из-за стола и уходит.

Сжимаю и разжимаю дрожащие руки. Я ждала чего-то подобного. Я не нравлюсь Маргарите. Это ни секрет и ни новость. Я не открыла для себя Америку той информацией, которую выплеснула на меня Вера.

Варюша следит за мной из-под опущенных ресниц.

– Мама не плохая, - сообщает она воинственно.

– Нет, конечно, - мну салфетку с изображением еловых веток. – Я так не считаю, зайчик.

– Она просто… несчастливая, - добавляет девочка, тяжело вздохнув.

Поднимаю удивлённо брови, восхищаясь проницательностью двенадцатилетнего ребёнка.

– Да, она несчастливая, - повторяет, ещё раз поразмыслив. – И ей не нравится, что папа счастливый.

Вот так, сидя за новогодним столом и болтая ногами, дочь охарактеризовала нескончаемые судебные препирательства своих взрослых, умудрённых опытом родителей.

– А я рада, что папа счастлив, - заявляет вдруг она. – У него даже морщины появились.

Показывает пальцами на свои щёки, там, где у Глеба, когда он всякий раз улыбается, образуются заломы.

– Морщины - это хорошо? – спрашиваю, сделав удивлённое лицо.

Она с видом выдающегося знатока вздыхает.

– Нам, женщинам, плохо. А папе хорошо.

– Ясно, - пытаюсь сдержать невольную улыбку.

– Ты хорошая, - продолжает вещать Варя, откинувшись на стул. Боже, она так в повадках и движениях похожа на папу, что я зависаю, разглядывая её. – Я вижу, что хорошая. Некоторые люди делают вид, что они добрые. А на самом деле злые. А ты не такая. Ты изнутри светишься. Как лампочка.

– Как лампочка? – повторяю, сдерживая смех.

– Да, - произносит она предельно серьёзно, смотря на меня карими глазами. Они не такие тёмные, как у Глеба, но очень их напоминают.

– Спасибо, Варюша, - наклоняюсь и глажу её по руке. – Ты меня так поддержала. Я тебе благодарна. Давай чай пить с тортом?

– А торт, случайно, не творожный? – морщит носик.

– Нет, конечно, - округляю глаза. – Шоколадный.

– Ладно тогда, - кивает. – Мы с Верой не любим, когда творожный.