Любовь без обязательств

– Буду знать, - достаю из холодильника заранее выбранный в кондитерской торт. – А что вы ещё не любите?

– Ну… я не люблю рыбу, как папа, - удивляюсь и с улыбкой вспоминаю, как Громов уплетал лосось в ресторане, когда хотел поговорить со мной. Наверное, даже не заметил. – А Вера не любит курицу.

Ну хоть в чём-то мы с ней похожи, - фиксирую про себя.

С лестницы раздаются шаги и на кухню заходят Глеб с Верой. Мужская рука лежит на хрупком плече.

– Извините, - говорит она, шмыгая носом. – Я больше так не буду.

Её отец удовлетворённо кивает и выставляет для дочери стул, помогая усаживаться.

– Торт будешь? – пододвигаю белоснежную коробку.

– Какой? – спрашивает Вера настороженно.

– Шоколадный, конечно. Творожный торт - полный отстой, - подмигиваю заговорщически Варе.

Девочка окончательно расслабляется и немного улыбается:

– Тогда буду!

Дальнейший вечер проходит без происшествий. Глеб ведёт себя свободно, я тоже забываю досадный момент. Около одиннадцати вечера девчонки начинают зевать и отправляются в детскую комнату, я же пока ими занимается отец, надеваю платье и распускаю волосы. Обновляю макияж, чтобы встретить Новый год во всеоружии. Чтобы быть для него красивой.

– Ого, - присвистывает Глеб, когда заходит в спальню. Пробегается глазами по моей фигуре, обтянутой красным шёлком, как перчатка. – Сейчас ослепну.

– Не переигрывай, Громов, - обвиваю его шею, наслаждаясь тем, как сильные руки впиваются в ягодицы.

– Я серьёзно, - легко целует в шею.
– Придётся тоже переодеваться, чтобы хоть как-то соответствовать. В моём-то возрасте.

– У тебя прекрасный возраст, - шепчу ему на ухо. – Мой любимый.

– Может ну их эти куранты? Останемся здесь? – спрашивает, забираясь ладонями под платье.

– Глеб, - снимаю с себя руки. – В соседней комнате спят твои дети.

Он тяжело вздыхает.

– Сразу знал, что плохая была идея, - шутит и стягивает свитер. – Сейчас приму душ и спущусь.

На первом этаже приятный полумрак, который создаёт волшебная светящаяся гирлянда на ели. Подготавливаю лёгкие закуски и охлаждённое шампанское с бокалами. Телевизор включаю больше для контроля времени и тех самых ненавистных Громовым курантов.

На экране новогоднюю композицию исполняет известный певец в окружении танцевальной группы. Ставлю звук на минимум и подпеваю. Реальность сейчас так похожа на сон, что я периодически зажмуриваю глаза.

Глеб подходит неслышно сзади и мягко убирает мои непослушные волосы на одно плечо. Целует ласково за ушком, отчего мурашки разбегаются по всему телу сверху вниз, возвращаясь в ту же точку.

– У меня для тебя подарок! – вдруг вспоминаю и бегу к ёлке. Забираю небольшую коробочку, упакованную собственноручно, и разворачиваюсь к нему. Его белоснежная рубашка в свете гирлянды сияет, как маяк в ночи.

– Подарок, - озадаченно проговаривает, вертя его в руках. – Для меня?

– Для тебя, - закатываю глаза. – Вскрывай.

Усаживается за стол и быстро убирает бумагу, а затем отворяет тёмный футляр.

– Браслет, - кивает, улыбаясь. Крутит в руках увесистое изделие из белого золота. Безумно дорогое, но когда я прочувствовала идею автора-ювелира, не задумываясь, рассталась с частью накоплений.

– У него есть один секрет, - говорю, касаясь длинных пальцев. Из центра жёсткого несгибаемого основания вытягиваю второй ободок. Чуть меньше, тоньше и воздушнее. Выдвигается, словно по рельсам. – Их два.

– Интересно, - снова возвращает всё на место, крутя.

– Второй мой, - шепчу, целуя колючую щеку. – Как знак того, что я в тебе растворяюсь. Каждый день. Каждую минуту.

Глеб на секунду прикрывает глаза, а уголки его губ летят наверх. Осторожно одевает изящный браслет мне на руку, а я застёгиваю на его запястье второй.

– Спасибо. Мне очень нравится. Буду носить с удовольствием.

Немного смущаюсь, когда его руки притягивают меня к себе на колени.

– Скоро Новый год, - обращаю внимание на выступление президента на экране телевизора.

– У меня для тебя тоже подарок, - говорит он. – Но сначала я скажу. Хоть это и трудно.

Внутри меня загорается вспышка, как будто сейчас происходит что-то важное и мне хочется запечатлеть этот момент, размножив его на фотографии, которые я буду бережно хранить в своей памяти.

– Долгое время я жил вообще не задумываясь о смысле жизни, - начинает вкрадчиво. Говорит тихо, но так, что каждое слово проникает мне под кожу и оседает вуалью. – И только сейчас я понял, что весь её смысл не в самом времени от рождения до смерти. А в отсечках, которые возникают на жизненном пути. Например, таких, как сейчас.

Его рука тянется к брючному карману и извлекает небольшую глянцевую шкатулку в цвет моего платья.

– Я очень счастлив с тобой, Ксюш. Свет, что исходит из тебя, озаряет и меня, заставляя поверить, что всё ещё возможно.

– Боже, Глеб, как красиво. – рассматриваю кольцо с инкрустированными по кругу бриллиантами.

– Ты вернула мне их. Но я не принимаю. Они твои, как и я.

На глаза наворачиваются слёзы, а в груди щиплет от неиссякаемой нежности. Я хотела бы что-то вымолвить, но слова оседают где-то внутри.

– Ты станешь моей женой? – спрашивает он тихо.

– Конечно, - говорю, сглотнув комок. В изумлении смотрю на кольцо, которое Глеб проталкивает на безымянный палец.

– Я не то, что тебе нужно, - напоминает с иронией в глазах.

– Боже, Громов, умолкни, пожалуйста, и не порти особый момент, - говорю, обнимая широкие плечи.

– Вот бабушка-то твоя порадуется, - смеётся хрипло. – Она в вашем семействе самая благоразумная.

– Она просто тебя не знает, - шепчу ему в шею. – Как я.

Глава 44. Ксения.

– Что значит в марте? – вопит Громов в трубку, паркуясь у дома моей бабули. – По соглашению был ноябрь, позже мы договорились на конец декабря. Это несерьезно, Сергей.

Он просто в бешенстве. Хватаю его за руку, успокаивая, и лицо мужчины тут же смягчается. Глеб живо кивает мне и продолжает разбираться с вентиляционным оборудованием для торгового центра.

– В общем, я десятого буду у тебя. На месте будем разговаривать. Давай.