Любовь без страховки

А я не могла сказать ничего. Да и что говорить? Что только что их друг лишил меня девственности. Поэтому просто пожала плечами.

— Ему плохо, — я кивнула на Влада, который так и сидел, продолжая рвано дышать и не обращая внимания на своих друзей.

— А с тобой все нормально? — не отвлекаясь продолжил дорос Максим.

Я кивнула головой. Может не совсем нормально, но по крайней мере я сейчас была адекватнее.

Максим кивнул и повернулся к Владу. А Матвей помог мне встать и увел в сторону, обняв меня и закрыв своим телом. Головин тем времен толкнул Влада, но не дождавшись от него реакции, он принялся трясти его за плечи. И когда я думала, что это бесконечно, Влад поднял голову.

Его глаза светились безумием. Не знаю, что сейчас творилось в его голове, но смотреть было страшно. Огромные глаза с расширенными зрачками на бледном лице выдавали его за сумасшедшего. Головина он не видел. Просто качал головой и смотрел сквозь него.

Максим встал и прошел в ванную, а через минуту вернулся с каким-то тазиком и просто вылил огромное количество воды на Голову Торопова. Влад возмущенно вскрикнул и посмотрел на Головина.

— Ты охренел что ли? — я слышала тревогу в голосе Максима.

А с виду эти ребята были собранные и хладнокровные.

После длительного молчания я услышала голос Влада.

— Она девственница, — выдохнул он, глядя другу в глаза, — и она сопротивлялась. А я… я… не услышал ее. Я взял ее силой…

— Зашибиииись…..- протянул Головин и в комнате воцарилась мертвая тишина.

Не знаю, почему молчали все. За себя могу сказать, что, не отойдя от предыдущего стресса, я снова была шокирована. Влад сейчас говорил такие вещи, о которых я даже не думала. Я переживала о чем угодно, только не о том, что он сделал это против моей воли.

Нет, я сопротивлялась. Но это не значит, что не хотела. Очень хотела. Только воспитание не позволяло спать с женатым мужиком. Да и обиды прошлого не давали мне себя отпустить. Но я точно хотела его и не думала о том, что все, что происходило здесь совсем недавно имеет действие к тому, о чем переживает Торопов. Да, я призывала его к благоразумию и угрожала, но только потому что сама не могла справиться с нахлынувшими эмоциями. С тем притяжением и желанием, которое было всегда. И для меня открывшаяся правда была намного важнее того, что мы с Тороповым сделали это не совсем по обоюдному согласию.

Но говорить об этом я не могла. Язык не поворачивался. А присутствие друзей Влада совсем не располагало к каким-либо выводам и признаниям вслух.

Пока я удивленно смотрела на Влада и молча переваривала его признание, Влад с помощью Макса встал и посмотрел на меня. Меня словно парализовала. Я сразу же забыла обо всем.

Маска безумия слетела с лица Торопова, но о том что он все еще не в себе говорила дрожь всего тела, которую он никак не мог унять. Но не это меня заставило замереть.

Его глаза. Там было столько боли и отчаяния, что я даже усомнилась, что вижу перед собой того самого Влада, который три недели подряд поливал меня свои безразличием и равнодушием. Боль была настоящей. Она его держала в своих лапах и не давала ему вернуться в прежнее состояние. Она поедала его. А он и не сопротивлялся. Просто смотрел на меня и даже не пытался скрыть то, что он чувствует.

— Ты знаешь, что делать? — встревоженно спросил Макс.

Влад лишь кивнул головой и направился к нам с Матвеем. Взглянув другу в глаза, он молча попросил отойти его, и Соколов повиновался, выстави меня на обозрение моему бывшему парню и первому мужчине. У меня во рту все пересохло, и я не мигая уставилась на Влада не в силах произнести не слова.

— Мааааш, — прохрипел Влад и потянулся ко мне.

Я шарахнулась от его руки, но уже через мгновение оказалась в его объятиях.

— Маленькая моя, что я наделал?

Торопов дрожал. Крупно и неуправляемо. Его тело не подчинялось ему. Он зарылся лицом в мои волосы и молча сжимал меня в объятиях.

— Скажи мне, кто? Кто это сделал с нами?

А мне стало так обидно. Торопов теперь хотел знать правду. А я не знала, нужна ли она мне. После всего, что мне пришлось пережить. Хотела лия ворошить то осиное гнездо, которое разрушило мою жизнь? Нет, конечно. Я больше не хотела возвращаться туда. Больше не хотела плакать, кричать, звать его. Я больше не могла так. Мне по горло хватило той боли. Я нахлебалась ее столько, что сейчас не видела смысла искать виноватых и окунаться туда, откуда с трудом выбралась.

Я отрицательно покачала головой.

— Нет, Маш, скажи мне, — настаивал Торопов, заставляя меня задыхаться от воспоминаний.

И я не справилась. Я снова позволила себе вспомнить то, отчего чуть не сошла с ума. Только вот промолчать не смогла.

Я снова разрыдалась и принялась кололить Влада кулаками по его груди:

— Зачееем? Зачем тебе это?

Торопов молчал, сдерживая меня, но я пересекла ту грань и наконец-то впала в истерику, которую сдерживала не только сегодня.

— Зачем сейчас? Зачем? Мне не нужно!!! Слышишь? Я больше не хочу!! Не хочу? Я не хочу играть в твои игры! Я жестоко поплатилась за свою любовь!!! Мне не надо!!! Я больше не смогу!!! Если она снова вернется, я не смогу!!! Я чуть не умерла тогда!!! Не потому что твоя Инна подставила меня, а потому что ты поверил!!!! Ты бросил меня, когда был так нужен!!!! Влаааад!!!! Не нааадоо!!!

Эмоции захватили меня полностью. Последний раз я так убивалась перед его дверью. И если тогда, я просила услышать меня и найти виноватых, то теперь я хотела, чтобы меня оставили в покое и не напоминали о том вечере никогда.

Я била Торопова, вкладывая в удары всю свою боль. Я царапала его и захлебываясь слезами, просила не делать мне больно снова. А он даже не сопротивлялся. Принимал меня, мои слезы, ругательства и продолжал стискивать в объятиях до тех пор, пока я не затихла, обмякнув в его руках. Уткнувшись носом в его шея продолжала всхлипывать, чувствуя, как он дрожит вместе со мной.

— Прости меня, — прошептал он.

А я завыла.

Но ответить ему что-то не успела. Он отстранился от меня и передал в руки Матвею. А я настолько обессилила, что не сопротивлялась. И в глаза взглянуть ему не решилась. Потому что не знала, что там увижу. А зря.

— Ей в больницу нужно. Обязательно. И проследи, чтобы заявление написала. Я вернусь и за все отвечу.

Голос Торопова был сухим и безжизненным.

А потом он просто вышел. Не сказал мне ни слова больше. Не спросил ничего. Просто взял и ушел.

— Иди с ним, — кивнул Матвей Максиму, а я обернулась. Но увидела только спину Максима.

Мы остались с Матвеем вдвоем. Но ощущение было, что я снова одна. Снова меня бросили. И только присутствие не совсем знакомого парня не дало мне уйти в себя и впасть в безумие. Стояла и держалась за пиджак Соколова, потому что своим ногам не доверяла. А он утешающе гладил меня по плечу, заверяя, что все будет хорошо.