Любовь длиною в жизнь. Часть 1: Выбор

Силуэт в темноте постоял в нерешительности ещё какое-то время, а затем вновь сел к остальной троице. Натали, тем временем, осторожно опустилась на стул напротив Ольги.

– Мой конвой.
– сказала Калиновская и вновь горько усмехнулась.
– Под их пристальным наблюдением я возвращаюсь обратно в Польшу.

Затем посмотрела на растерянную Наташу и вдруг, неожиданно, расхохоталась.

– Вот уж кого не ожидала здесь увидеть, так это тебя!
– сквозь смех выдавила из себя Ольга.
– Только не говори, что он тоже тебя отослал! Нет, это выше моих сил: две не пришедшиеся ко двору дамы или не пришедшиеся лично Его Высочеству?!

Калиновская смеялась до слёз, а Репнина сидела и ошеломлённо смотрела на неё. К ним подошёл хозяин трактира и поставил перед Натали заказанные блюда. Она заметила недоуменный взгляд мужчины, брошенный на Ольгу, в то время как та продолжала нервно хихикать. «Ну, это уже слишком!» - подумалось Наташе.

– Нет, Оля, меня никто не отсылал.
– сказала она, провожая взглядом хозяина трактира.
– Я направляюсь в Италию - погостить к родителям.

– Да неужели?!
– Ольга театрально вскинула брови.
– А как же Андрей Петрович, твой благородный рыцарь?

– Он умер.
– тихо проговорила Натали.
– С ним произошёл несчастный случай.

При этих словах она уткнулась в тарелку с бульоном и стала помешивать ложкой свой суп.

– О, прости меня. — Калиновская прекратила свой смех.
– Я ничего об этом не знала. Сочувствую.
– Произнесла она, как показалось Репниной, не самым искренним тоном.

– Спасибо.
– Тем не менее промолвила Наташа в ответ.
– А ты всё ещё считаешь меня бывшей подругой? Неужели ты до сих пор обижена на меня?

– А разве можно дружить с женщиной, которая целовалась с твоим любимым? Которая всячески способствовала тому, чтобы Александр забыл обо мне!

– Это неправда. Я целовалась с Александром не потому, что… - Натали хотела рассказать про домогательства императора. И что все поцелуи с цесаревичем были лишь спектаклем.

– Не надо, Наташа.
– резко остановила её Ольга и пристально посмотрела в глаза Репниной.
– Прекрати врать: и мне, и самой себе. Знаешь, в моей жизни и так было достаточно лжи! Я больше не хочу её слушать!

– Но Оля, ты ошибаешься, если думаешь, будто между мной и Александром что-то было!
– выпалила Натали на одном дыхании.

– Нет, это ты ошибаешься, если думаешь, что ничего не было!
– Ольга наклонилась к Наташе и продолжила.
– Знаешь, когда я впервые встретилась с ним после долгой разлуки — там, на балу в честь его невесты, он старательно избегал разговоров о тебе! (Натали замерла с ложкой в руках.) Он не сказал мне, что не любит тебя, хотя должен был! Вместо этого он всё твердил, что мы с ним не можем быть вместе, и что я зря приехала! Я, которая стольким рисковала ради него! Которая готова была быть для него кем угодно: служанкой, наложницей, рабыней — лишь бы рядом с ним! Но он не захотел! Он оттолкнул меня!

– Оля, ты просто помешалась на любви к Александру.
– вздохнула Наташа.
– И по большому счёту: тебе действительно не следовало возвращаться. Кому в итоге ты сделала лучше своим приездом?

– Конечно, я всем только мешаю.
– обиженно процедила Калиновская.
– И никто никогда не думал и не думает обо мне! Но теперь мне всё равно, слышишь, всё равно, Наташа!
– Тут настроение Ольги резко переменилось: она как-то притихла и ответила упавшим голосом.
– Я возвращаюсь домой, а точнее — я приняла решение: уйти в монастырь.

Натали удивлённо посмотрела на Ольгу. Перед ней была глубоко несчастная, разбитая женщина, однако ещё совсем молодая и, не смотря на страдания, сохранившая свою красоту. «Ей бы найти достойного человека, выйти замуж, завести детей» - подумала про себя Наташа и тут же осторожно озвучила свои мысли.

– Нет, я никогда не выйду замуж.
– покачала головой Ольга.
– И детей у меня не будет. Понимаешь, я больше не смогу никого полюбить. А тому единственному человеку, которого я любила всем сердцем, я оказалась не нужна.
– Она посмотрела на Наташу красными глазами.
– Я больше не хочу страдать из-за мужчин. Я хочу забыть: Петербург, Зимний дворец, Александра. И посвятить свою дальнейшую жизнь служению Господу.

– Но Оля, ты ещё так молода, всё еще может быть впереди.

– Нет, для меня всё кончено. И тебе вряд ли удастся переубедить меня. Не трать зря время, милая Наташа. Как видишь, я больше не сопротивляюсь. (Она кивнула в сторону своих «сопровождающих».) Мои конвоиры доставят меня в Польшу, а там я найду себе пристанище в каком-нибудь небольшом монастыре в тихой сельской местности. Я буду каждый день молиться Богу и, быть может, когда-нибудь смогу вымолить у него прощение за все свои грехи и обрести, наконец, долгожданный покой.

Какое-то время они сидели молча. Потерявшая аппетит Наташа пыталась клевать свой ужин, а Ольга, обняв руками чашку с чаем, каким-то затуманенным, невидящим взором смотрела вдаль. Быть может, в этот самый миг она прощалась с Александром. А может, просила прощения у всех, чьи жизни были подвержены риску из-за её появления в Петербурге.

Когда с едой было покончено, Натали вновь посмотрела на Ольгу и вдруг вспомнила, какой та была, когда только прибыла во дворец в качестве фрейлины государыни. Из памяти возникли восхищённые взоры мужчин и то, как они выстраивались в очередь, чтобы потанцевать с её подругой на балах; охапки стихов, которые мадмуазель Калиновская получала от безнадёжно влюбленных поэтов, её весёлый смех. «Неужели передо мной та самая Оля? Что же с ней стало? Неужели это всё из-за любви к Александру?» - спросила саму себя Репнина.

– Да, Наташа, это всё из-за него.
– будто прочтя её мысли, устало сказала Ольга.
– Поэтому мой тебе совет: беги от него и как можно дальше! Ты едешь в Италию — вот и прекрасно. Оставайся там - думаю, родители будут тебе рады. А он разобьёт и твою жизнь, как уже уничтожил мою.

– Нет, Оля, - ответила Наташа, вставая со стула.
– ты сама виновата в том, что произошло. Потому как, если любишь - нужно уметь отпускать.
– она бросила последний взгляд на подругу.
– Прощай! И я всё же желаю тебе счастья!

– Прощай Наташа. Я тоже надеюсь, что ты будешь счастлива. Но не с ним! Ты найдешь другого, более достойного, ты…

Но Натали уже не слушала. Она повернулась к Ольге спиной и пошла прочь. Расплатившись за ужин, она поднялась наверх в подготовленную для неё комнату, закрылась на ключ и не выходила до самого утра, пока Тимофей не разбудил её и не сказал, что всё готово для дальнейшего путешествия. Стремительно идя к своему экипажу, она увидела удаляющуюся чёрную карету, сопровождаемую четырьмя наездниками, окна которой были задёрнуты такими же чёрными, непроницаемыми шторами. «Прощай, Оля!
– прошептала Наташа и села в свою повозку.
– С этого момента наши дороги окончательно разойдутся.»