Любовь и доктор Форрест

– Я знаю.

– И когда ты собираешься сказать ему, что мы с тобой уезжаем?

– Что ты имеешь в виду, говоря о том, что мы уезжаем?

– Ты что, забыл уже тот наш разговор вчера вечером? Я хочу, чтобы он думал, будто бы мы обручены. А это означает, что мы должны уехать вместе.

– Но ведь ты не очень торопишься, правда? У нас в запасе еще есть несколько дней. Все равно мы не можем уехать отсюда просто так, не оформив все надлежащим образом. А он волен задержать нас здесь еще на месяц.

– Я не могу ждать так долго. Мне необходимо уехать немедленно.

– К чему такая спешка?
– Ричард испытующе посмотрел на нее.
– Ты что-то не договариваешь, Лесли. Тут скрыто нечто большее, чем просто подспудное чувство вины. Ты как будто боишься чего-то.

– Ничего я не боюсь! Все дело в том, что я не имею желания оставаться здесь дольше, чем это необходимо. Ну, Ричард, пожалуйста, - принялась умолять она.
– Иди к Филипу прямо сегодня же, и расскажи ему о нас.

– А больше тебе ничего не хочется?
– Ричард уже начинал сердиться. Ладно, допустим я согласился на то, чтобы Редвуд считал, будто я собираюсь на тебе жениться - но вот только ожидать от меня, что я сам пойду к нему и расскажу об этом...

– Если говорить стану я, то он просто напросто не поверит.

– А с чего ты взяла, что он поверит мне?
– возразил он, но затем, увидев, как умоляюще смотрит на него Лесли, он как ни в чем не бывало пожал плечами.
– Ладно, сегодня вечером я к нему зайду.

– А почему вечером, а не днем?

– Слушай, Лесли, поимей же и ты совесть. Я скажу ему сразу же, как только освобожусь.

Лесли могла быть довольна, она все-таки добилась своего, но в то же время нервы у нее были напряжены до предела, и она испуганно вздрагивала всякий раз, когда слышала в коридоре чьи-либо шаги. Она была рада хотя бы тому, что работа в клинике уже успела стать для нее привычной рутиной, так что теперь она как обычно осматривала своих пациентов, ничем не выдавая перед ними своей обеспокоенности. Царившая в клинике тишина угнетала ее; ей же хотелось закричать, разрыдаться в голос, зашвырнуть подальше стетоскоп или хотя бы хватить с размаху об пол какой-нибудь склянкой. Время тянулось медленно как никогда, и вот наконец она смогла покинуть отделение и вернуться к себе.

Она не успела переодеться, все еще оставаясь в своем простеньком синем платье с огромным белым воротником, который теперь подчеркивал бледность ее лица, когда раздался стук в дверь, и в комнату вошел Филип. Он впервые явился сюда по собственной иннициативе, и уже одного только взгляда на него оказалось достаточно, чтобы безошибочно определить, что послужило поводом для этого его визита.

– Что это за новости такие, насчет этой дурацкой помолвки с Ричардом? Что за бред?

– Это не бред.

– Нет, бред. Потому что любишь ты меня.
– Он схватил ее за руки. Что с тобой случилось, Лесли? Разве ты не понимаешь, что теперь я свободен... что мы можем в любой момент пожениться?

– Не можем. Об этом речи быть не может. Потому что я не хочу за тебя замуж.

– Перестань дурачить меня. Это не смешно.

– Я вовсе не собираюсь смешить тебя. Это правда, Филип. Я не хочу выходить за тебя замуж.

Вместо ответа он довольно бесцеремонно усадил ее на диван, сам садясь рядом, держа руку перед ней так, чтобы она не могла вырваться.

– Вот что, давай наконец все выясним до конца. С тех пор, как умерла Дебора, ты стала вести себя так, как будто кто-то из нас мог спасти ее, но не сделал этого.

– Могли бы. Ничего не произошло бы, если бы мы не влюбились друг в друга...

– Наша с тобой любовь не имеет к Деборе никакого отношения, - перебил ее Филип.
– Она меня никогда не любила, и более того, не считала нужным даже создавать видимость этого - по крайней мере после того, как мы с ней поженились. Я для нее всегда был недосягаемым трофеем, который ей удалось завоевать, после чего я лишился своего ореола недосягаемости, а вместе с тем перестал быть для нее привлекательным.

Лесли упрямо не желала согласиться с этим.

– Но даже тогда она полагалась на тебя. Она никогда не думала, что ты когда-либо вдруг разлюбишь ее.

– Неужели ты считаешь, что Дебора наложила на себя руки из-за того, что я влюбился в тебя? Ну в самом деле, Лесли, не будь же ты ребенком, в конце-то концов. Откуда мы можем знать, что за напасть на нее нашла тогда? Основываясь на том, что нам уже известно и рассуждая логически, можно предположить, что это случилось из-за Каспера. Ведь нам так ничего не известно о том, что произошло между ними на Хернлее. Вероятно он сказал ей, что она ему больше не нужна - что он уже обручен с кем-то еще.

– Он такого не говорил, - решительно возразила Лесли.

– А тебе-то откуда знать?

– Каспер позвонил мне на следующий день после твоего отъезда в Англию.

Лесли закрыла глаза: в равной степени для того, чтобы не видеть лица Филипа, и стараясь в то же время восстановить в памяти свой разговор с Каспером, когда тот клялся и божился, что ни словом не обмолвился при Деборе об Инге. В ее мыслях словам было тесно, но сказать все это вслух она почему-то никак не могла, и поэтому еще больше отодвинулась назад, вжимаясь в спинку дивана, стараясь оказаться на как можно большем расстоянии от Филипа.

– Продолжай же, - приказал ей Филип.
– Так что именно он тебе сказал?

– Что он не нарушал своего обещания, что он продолжал делать вид, будто любит ее.
– Теперь Лесли уже открыла глаза, но смотреть на Филипа все равно избегала.
– Но это уже не имеет абсолютно никакого значения и никоим образом не относится к принятому мной решению. Я тебя на люблю, и замуж за тебя не выйду.

– Ты лжешь! Ты боишься, что женившись на тебе, я не смогу получить того места в "Ривз энд Грант". Так вот, тебе незачем волноваться за меня. Перед отъездом из Лондона я имел обстоятельный разговор с сэром Лайонелем, во время которого я дал ему недвусмысленно понять, что даже если Дебора и выжила, то жить с ней одной семьей мы бы все равно уже никогда больше не стали бы. Потому что мы давно стали чужими друг другу. И знаешь, тогда он признался, что и сам давно это понял. Так что переживать тут не о чем. Филип тронул ее за колено.
– Пожалуйста, любимая, не притворяйся больше. Забудь о прошлом и думай только о будущем - о нашем с тобой будущем.

Он хотел было обнять ее, но Лесли проворно увернулась, и вскочив с дивана тут же оказалась у противоположной стены. Но даже на расстоянии страстное желание забыть обо всем и броситься в его обьятия оказалось столь труднопреодолимым, что ей пришлось призвать себе на помощь всю свою силу воли, чтобы только устоять на месте и не сделать этого. Как могла она сказать ему о том, что считает его убийцей? Что ей кажется, будто бы он собственоручно свел молодую жену в могилу? Говорить об этом вслух было невозможно, и поэтому чего бы ей это ни стоило, она ни с кем и никогда не поделится своими страшными догадками, и будет покорно нести свой крест, до конца своих дней храня этот страшный обет молчания.

– Прости меня, Филип, - сказала она, удивляясь, что ей все еще удается сохранять такое спокойствие.
– Я понимаю, что тебе, должно быть трудно поверить в это, но только я не люблю тебя и никогда не выйду за тебя замуж.
– Немного помолчав, она снова сбивчиво заговорила.
– Я была неправа... я не могу простить себе, что дала тебе повод думать, что я это серьезно, но... но просто ты такой привлекательный, и все здесь восторгаются тобой... точно так же, как это было в больнице Святой Катерины. И наверное из-за этого я стала флиртовать с тобой... Знаешь, я была без ума от тебя, когда была лишь сестрой-практиканткой, и теперь... теперь это льстило моему самолюбию...