Любовь и ненависть

пришел в самый разгар "дискуссии", но тут, пожалуй, стоит

рассказать, что происходило здесь до меня.

У ресторана "Арагви" в машину такси сели двое: молодой

красавец с черными усиками, который сейчас стоял возле

барьера в дежурной комнате, и молоденькая девчонка. Они

были навеселе. На вопрос водителя: "Куда ехать?" - молодой

человек небрежно достал десятку и со словом "аванс" с

развязно барской бесцеремонностью бросил ее на переднее

сиденье. Шофер повторил свой вопрос.

– В Химки!

– сказал молодой человек и, не дождавшись,

когда тронется машина, стал обнимать и целовать девушку,

которой, как выразился шофер, "цинизм и нахальство не очень

понравились". Но молодой человек был настойчив и

непреклонен, несмотря на решительное сопротивление его

знакомой. Между ними завязалась борьба, короче говоря,

молодой человек пытался проявить насилие. Девушка подняла

крик, взывая о помощи. Взбешенный поведением пассажира,

шофер такси, вспомнив, что рядом есть отделение милиции,

подкатил прямо к нашему подъезду. Таким образом преступник,

так сказать, "тепленьким" был доставлен в милицию, а его

жертва, к нашему огорчению, исчезла, очевидно опасаясь

огласки и спасая свою репутацию. Это обстоятельство сумел

быстро оценить молодой человек и повел себя невозмутимо и,

я бы сказал, нагло.

Документов при нем не оказалось. Нил Думнов составлял

акт задержания.

Пользуясь тем, что потерпевшая девушка скрылась, не

пожелав о себе заявить, задержанный, назвавший себя

Симоняном, начисто отрицал все, что говорил шофер. Мы

были бессильны что-либо предпринять, но личность

задержанного следовало установить. Я задавал вопросы.

– Где проживаете? Постоянное место жительства?

– Одесса.
– Он назвал адрес.

– Когда приехали в Москву?

– Три дня назад.

– Где остановились?

– У знакомых. На частной квартире. И паспорт там

оставил.

– Телефон там есть? Мы можем позвонить?

Он стушевался. Ответил:

– Нет телефона.

– Говорите адрес, мы проверим.

– Я не помню, - нерешительно произнес он.
– Зрительно

знаю, а так только улицу могу назвать. Лесная улица.

– Ну что ж, это не так далеко. Вам придется пройти

вместе с милиционером на квартиру за паспортом, - сказал я.

– Вы мне не верите?!
– вскипел Симонян.

– Такой порядок, - холодно ответил я. - Нил Нилыч,

сходите с гражданином Симоняном на Лесную.

– Послушайте, товарищ капитан, что подумают мои

друзья? - взмолился Симонян и затем, достав записную

книжку, начал в ней что-то искать. Через минуту обрадованно

воскликнул: - Вот, нашел. Записан у меня адрес, номер дома и

квартиры.

– Ну и отлично, - сказал я.
– Пойдите, Нил Нилыч.

Они молча ушли. Я был уверен, что он сказал мне

неправду: либо назвал не свою фамилию, либо место

жительства указал неправильное. Вскоре они вернулись.

Квартира оказалась запертой: хозяйки не было дома.

Симоняна пришлось отпустить.

В десятом часу в дежурку вошел лейтенант Гагатишвили,

как всегда веселый, суетливый, деятельный. Работает он у нас

недавно, всего каких-нибудь полгода, но его все полюбили за

общительный нрав и неутомимость, какую-то романтическую

безотказность в работе. Он зашел ко мне за барьер, быстро

взглянул на график дежурств, лежащий на столе под стеклом,

спросил:

– Мне никто не звонил?

– А ты от кого ждешь звонка: от девушки или от

министра?
– пошутил я.

– Нет, серьезно, Платоныч, должны были из МУРа ребята

звонить.
– Худенькое смуглое лицо его доверчиво улыбалось.

– Из МУРа не звонили, а шеф сообщил свое решение...
–

я не договорил, испытующе глядя на него. Он быстро

досказал:

– Знаю. Я рад поработать под твоим началом.

Я рассказал Гогатишвили о Симоняне, и тот вдруг с

волнением переспросил, каков он из себя. Я дал ему

записанные данные.

– Черт возьми!
– вскричал как ошпаренный Гогатишвили.

– Где он? Когда ушел? Давно? Зачем отпустили? Да вы знаете,

кто это такой?!

– Судя по твоим эмоциям - это твой лучший друг, - шутя

сказал я.

– Именно, лучший, - вполголоса бросил Гогатишвили и

взглядом пригласил меня в крохотную комнатушку, в которой

хранилось оружие. И взволнованным шепотом продолжал: -

Настоящая фамилия его Апресян - главный поставщик гашиша

в Москву. Да, да, тот самый. Мы вчера ожидали его на вокзале,

а он, гад, где-то пересел на другой поезд и ловко провел нас.

Какая досада!
– сокрушался Гогатишвили.

– Считай, что тебе повезло, - успокоил я.
– Есть адрес,

где он остановился. Вот. .

– Что адрес! Таких адресов у него десятки. Где он может

быть сейчас? Где его товар? Ну хорошо, Платоныч, нет худа

без добра. Я иду к себе, попытаюсь связаться с ребятами из

МУРа. И надо, конечно, наведаться к нему на Лесную. Если он

сегодня приехал, может, и не успел реализовать свой товар.

– Найдешь ветра в поле, - проговорил Нил Нилыч. Это

была его привычка по-своему и как бы про себя

комментировать факты и события. - Видела баба иголку в

сене. Гогатишвили поспешно удалился. А мне некогда было

задумываться над ястребом, которого нам не удалось

посадить в клетку. Звонили телефоны, приводили

задержанных, главным образом пьяных, иногда потерявших

человеческий облик, грязных, подобранных на мостовой.