Любовь на троих

Я только кивнула: забыться хотелось невыносимо. В глазах все еще стояли ощеренные волчьи морды и капли крови на белом песке

Вик шагнул ближе и медленно начал расстегивать пуговицы моей рубашки, потираясь лицом о спрятанную под топом грудь. Потом развязал узел и прихватил зубами сосок. Тут же отпустил и прикусил другой, прямо сквозь два слоя ткани. Сдернув рубашку с плеч, провел чуткими пальцами по границе топа и кожи, вызывая легкую дрожь.

Потом занялся юбкой: его пальцы проникли под пояс, погладили спину. Горячие ладони легли на ягодицы и слегка сжали округлости. Вернулся к застежке и вмиг стянул тонкую ткань на пол. Присел сам, касаясь пальцами чувствительной кожи. Поднимался мучительно медленно, целуя лодыжки, колени, бедра, давая мне запустить пальцы в безупречную прическу и насладиться гладкостью и мягкостью его волос.

Но вот его горячий поцелуй обжег пупок, а руки потянули топ вверх вместе с лифчиком. Одежда упала на пол. Прижавшись к Виктору обнаженным телом, я поняла, что он все еще одет и это непорядок!

Стоя посреди комнаты в одних трусиках, я запустила руки ему под пиджак, вытянула из брюк рубашку и наконец, коснулась его мускулистого тела. Это было так хорошо, что глаза закрылись сами собой, а голова легла ему на плечо. Но долго так стоять мне не дали. Вик сам снял пиджак и галстук, пока я расстегивала крохотные пуговки рубашки, а потом потянул ремень, и я поняла: сейчас то, что в полумраке «восточного домика» осталось скрытым. Невольно облизнула губы и тотчас оказалась на кровати:

– Сиди там, - скомандовал Вик.
– Иначе я возьму тебя прямо у стены. Думаю, тебе не понравится такая торопливость.

Я чуть не задохнулась от восторга. Подумала, и решила его подразнить: облизнула губы, потянулась.

Вик рыкнул и, отбросив брюки и белье прыгнул на постель.

Я откатилась!

Он потянулся ко мне, я откатилась снова'

В крови вскипел азарт. Я присела на колени на самом краю кровати, дразня его приоткрытыми губками. Кокетливо приподняла налившуюся грудь. Вик тоже присел и уставился на меня, пытаясь по глазам догадаться, в какую сторону я

кинусь. Чуть скосив глаза вправо, я кинулась влево, и он поймал только мою пятку! Я хихикала и билась, а он целенаправленно подтягивал меня к себе, стискивая все крепче. Потом уложил рядом, сдул с лица растрепавшиеся волосы и крепко поцеловал:

– Успокоилась?

– Кажется...

– Сейчас проверим!

Сладкие, сладкие поцелуи в шею. Чуть больно, но остро - и по телу вновь пробегает огонь. Потом Вик обвел кончиком языка ухо, прикусил мочку и спустился к ключицам. Руки его тем временем, гладили талию, ноги, нежно ерошили кудряшки на треугольнике между ног, приоткрывали розовые створки. Ноги сами раздвинулись под таким натиском, и я с восторгом ощутила, как кончики его пальцев гладят увлажнившиеся складочки – раз, другой, третий…

Вот один палец скользнул глубже, и Вик заглушил мой удивленный вздох поцелуем. Прижался крепче, двигал кончик пальца туда-сюда, задавая уже знакомый мне ритм. Спина сама изогнулась, я старалась прижать его руку сильнее. Он шептал на ушко, какая я красивая, сладкая, горячая, и продолжал изводить меня своими ласками. Вторая рука гладила шею, грудь, соски, не давая мне и секундной передышки.

Наконец, устав от этого изматывающего подъема, с криком я сорвалась. Зажав ногами его ладонь, сама впилась в его шею не то поцелуем, не то укусом, слыша сквозь дымку разрядки его хриплый стон. Вик притянул меня к себе, и я заснула.

Проспали мы до ужина. Я думала, что Вик уйдет, но он остался. Пробежался чуткими пальцами по моей спине, вызывая чувственную истому, и шепнул:

– Пора в душ, Сан ждет.

Я потянулась, сытой кошкой и потерлась головой о его грудь:

– А ты со мной?

Вик тихонько хмыкнул и щекотно пробежался по бокам, так что истома вмиг слетела. Я встала, собираясь в душ, утягивая за собой простыню. Тонкая ткань легко сползла, обнажая Вика, и я невольно опустила взгляд, покраснела, со всех ног кинувшись в ванную. Впрочем, испытывать неловкость мне было некогда: Вик уже закрывал стеклянную панель душевой кабинки изнутри.

Он помог мне спрятать волосы под шапочку и взял с полочки вкусно пахнущий гель для душа. Я чувствовала себя в его руках маленькой юркой рыбкой. Зато потом отплатила ему тем же, подержав в руках то, что давно хотела изучить подробнее. Дальше этого мы не пошли.

Быстро завернулись в махровые простыни и вернулись в спальню. Вик поднял свой костюм, чуть встряхнул и начал одеваться, а я открыла гардероб, в котором вынутые из сумки вещи болтались на плечиках, занимая едва пи сотую часть свободного пространства. Критически оглядев одежду, я покачала головой: все, что у меня было летнего, я уже надевала, и пару вещичек испортила окончательно.

– Вечная проблема?
– вздохнули над ухом.

Я подпрыгнула:

– Вик! Напугал!

– Вечная женская проблема.
– уточнил с улыбкой Вик, - нечего надеть?

– Пожалуй, хотя если вас устроят шорты и футболка...

Вик задумчиво посмотрел на мои тряпочки и указал на белый топ и светлая юбка, в которых я ходила на лекции:

– Вполне подойдет.

– Спасибо!
– Я благодарно улыбнулась и, прихватив вещи, пошла к туалетному столику, а Вик взялся за расческу. Кажется, ему, как и Рому, нравилось перебирать мои волосы. Младший сооружал мне нечто задорнодевичье, а из рук Вика прическа вышла весьма строгая. Последним штрихом стал широкая шаль, цвета заката.

– Отлично!
– Вик чуть отступил, любуясь мной в зеркале.
– Идем?
– и подал мне руку.

Мы спустились вовремя: Ром уже маялся у двери в столовую. Хмурый Сан разминал руки, изредка притрагиваясь к тем местам, где были ссадины. Посмотрев на кислые физиономии братьев, Вик вздохнул и сказал:

– Вижу, всем надо развеяться. Поехали в город: перекусим, заодно и потанцуем.

Все оживились и поспешили к машине. В доме было слишком тихо, словно собиралась гроза. Вик отпустил Филиппа и его семью отдыхать, а охрана поехала за нами на двух машинах. Может, гроза - не иллюзия?

В августе народу в городе прибавилось: всюду бродили длинноногие девушки и восторженные юноши в поисках жилья и работы на учебный год. С ними прибыли и нервные мамаши, пройдошливые бабули и равнодушные ко всему кроме пива, таксисты.

Полюбовавшись на вечерние бульвары. Вик решительно повернул руль на тихую улицу. Там горела одна - единственная вывеска, выполненная в виде небрежной подписи: «Маэстро». Невысокое крыльцо, покрытое ковровой дорожкой, широкая деревянная дверь с массивной бронзовой ручкой и почти невидимым стеклом. Здесь вкусно пахло цветами, горячим воском и вином Приятная девушка в строгом черном платье, улыбаясь, проводила нас в зал, и Ром разочарованно протянул:

– Вик! Ты обещал танцы!

– Если тебе хочется подраться, - довольно резко бросил ему старший брат, - можешь ехать куда пожелаешь.

Ром поморщился и остался. Впрочем, сильных впечатлений в этот вечер нам всем хватило. Не успели мы сделать заказ, как от соседнего столика, пошатываясь, подошел очень худой мужчина. Тыкая в Сана пальцем, он начал что-то высказывать, периодически переходя на мат.

Сан невозмутимо слушал, разделывая вилкой и ножом огромный стейк на малюсенькие кусочки. Потом, устав должно быть от постороннего шума, коротко бросил ему пару фраз на русском командном... С пожеланием отправиться как можно дальше и не возвращаться.