Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Любовь нас выбирает
Шрифт:

Мадина приперлась ровно в двадцать два ноль ноль, с тем самым лётным опозданием на два положенных часа — рейс задержали, естественно с Ризо и в сопровождении чересчур серьезного, словно на шпионском спецзадании, Велихова. Они вошли в хорошо опустевший от посетителей ресторан, а я, увидев их торжественный проход по залу, на кухне, как пришибленный, присел — так за целый день и не подготовился к последней встрече с сыном, все рабочее время своим Найденышем «болел», сторожил ее покой, выпрашивал хоть какого-нибудь Прохоровского внимания, в результате свое нестабильное эмоциональное состояние упустил, профукал. А сейчас уже пора прощаться с сыном, с

той прежней фиктивной жизнью. Не готов — по-моему, вполне прозрачно и очень даже очевидно, а значит, просто не смогу все это пережить, не выдержу, не перенесу и, вероятно, наломаю сегодня дров…

— Добрый вечер, Максим, — она держит на руках сонного мальчишку и униженно, не поднимая глаз, здоровается со мной. — Здравствуй! Извини нас за опоздание, но не моя вина — не принимала нас ваша земля, неблагоприятные погодные условия и полный топливный бак.

Голос мягкий и негромкий, тон бархатный, а скорость подачи слов очень медленная, уверенная и спокойная, словно гипнотизирует меня, но акцент, не портящий всю суть повествования, все-таки у женщины остался. Такое не изжить! Мадина — хороша, тут этого не отнять, а я врать не буду! Сколько ей лет? Столько сколько Наде? Такая же по возрасту или немного моложе, старше? Не помню, ни хрена не помню, наверное, не знаю, и не хочу уже вникать. Ни к чему — не стоит. Мы с ней ведь не очень благополучно расстались!

— Я вас оставлю, — Велихов кивает головой, указывая мне, где будет ждать ее. — Мадина?

— Спасибо, Григорий.

Я молча киваю другу, без слов благодарю и прошу его подождать вон там.

— Максим? Все нормально? Все будет хорошо? — Гришка еще раз у меня уточняет.

— Да, — одними губами произношу, голос начисто пропал — лишился последний линии своей обороны. Чувствую, на хрен размотает-развезет!

Что дальше? Вот она, передо мной, вот сын, который не родной, что я должен дальше делать — сам настаивал на встрече, а сейчас просто онемел, нечего добавить и сказать. Стою и по-дурацки, молча, лупаю глазами.

— Ризо, сынок, спустись на землю, — пытается ребенка поставить на ноги, а он, наоборот, ползет, как ящерица, по ее хрупкому телу и ручками тянет за подобранные в высокую прическу смоляные волосы. — Ну-ну, смотри, кто здесь? Детка…

Я становлюсь на одно колено и протягиваю к нему руки:

— Ризо, сынок, прошу. Подойди ко мне, малыш…

Мальчонка вертится и отворачивается, укладывая голову на ее плечо, тут же начинает жалобно скулить, канючить и о чем-то на чужом мне языке мать свою просить.

— Мадина, я не понимаю, что он говорит, и почему такое поведение.

— Он тебя забыл, Максим. Два года ведь прошло — он тебя не видел. Я…

— Совсем не говорила обо мне, даже не вспоминала, словно и не было ничего? За что ты так со мной? Обидел? — перебиваю, слишком больно слушать о том, как сын быстро вычеркнул меня из своего ближайшего окружения.

Я не сержусь — он ведь очень маленький, ему трудно принимать какие-нибудь слишком взрослые и не по его возрасту решения, Ризо будет плыть по течению, которое ему благополучно изберут.

— Извини, — мне в глаза совсем не смотрит, лишь щекой прижимает детскую макушку и как-то крутится вокруг своей оси, как будто укачивает и без того сонного сына. — Извини меня, я не хотела. Я…

— Он не мой? Мадина… — хочу узнать об этом именно от нее.

— Я не хотела, — еще раз слабое оправдание повторяет.

— Он не мой? — задаю вопрос. — Ответь, пожалуйста, мне важно, я не смогу вас отпустить, зная, что…

У нас с тобой не получалось, Максим. Не знаю, в чем было дело, но я не беременела, мне нужно было родить гражданина этой страны. Пойми меня, там у нас…

— Азат Зауров? Это ведь его сын? — спрашиваю сразу в лоб и прямо, зная, что при ее положительном ответе на этом и закончим, я точно не стану дальше продолжать.

— Максим…

— Благодарю за честность, — подхожу к ней ближе и все-таки пытаюсь развернуть к себе малыша. — Ризо, ну? Детка, повернись ко мне? Малыш, в последний раз.

Мимо! Он совсем не смотрит на меня, а если вдруг встречаемся с ним взглядом, то он кривит рожицу и трет уже слегка заплаканные глаза.

— Можно? — спрашиваю разрешения у бывшей, чтобы поцеловать головку сына.

Она кивает, тогда:

— Будь добра, повернись ко мне спиной, хочу видеть его личико.

Мадина поворачивается, а Ризо сейчас как раз на меня смотрит. Я склоняюсь в последний раз к этому ребенку и очень тихо говорю:

— Прости меня, сынок, если вдруг обидел или не был или не буду рядом в твой самый важный в жизни момент, или… Я не знаю, заранее у тебя за все, за все прошу прощения. Слышишь, детка? — глажу осторожно по темным волосам и одновременно прикладываюсь к ним губами. — Не обижайся на меня… Я тебя люблю!

— Мами, — он ноет и отталкивается от женского плеча, затем приподнимается и все-таки протягивает мне обе руки, — мами, мами…

— Ризо, зайчик, прости меня, родной мой, и прощай, — знаю, что голос дрожит, глаза бешено блестят, чувствую, как сильно дергаются мои губы, даже блядские ладони скрипят и напоминают про семидневный масляный ожог. — Золотко мое, прощай. Детка, будь мужественным парнем, настоящим мужчиной, маму береги и охраняй. Ну-ну, чего сопливишь щеки и ладони? Как не стыдно — такой уже большой! А ну-ка прекращай! Ризо, Ризо, сыночек… Я прошу, не надо плакать. Все будет, сыночек, хорошо!

И в этот момент, где-то вдалеке, но в то же время рядом, на лестнице на наш второй этаж, я краем глаза замечаю Надю, наблюдающую за нашим наспех выдуманным прощанием с моим фиктивным сыном. Она как будто черта из преисподней случайно встретила — глаза так широко раскрыты, что даже страшно, как бы идеальные яблоки с голубой каемкой с черной точечкой посередине, не выкатились на до блеска выдраенный ресторанный пол, а сжатые до побелевших костяшек кулачки стопроцентно уже искусаны ее острыми зубами — держит крепко возле рта, от лица не отпускает. Этого я точно не ожидал! Твою мать… Ни хрена ведь не сказал, да, блядь, и не должен был. С чего бы? Обойдется, тем более что по факту никого у меня и нет. Она ничего не знает о Ризо, о моем… Не-сыне! Зато прекрасно помнит, что произошло тогда, между нами, в том заезженном от наших частых посещений гостиничном номере…

— Максим, я…

— Ты выйдешь за меня?

— Мы ведь ничего не знаем, а вдруг не получилось и я не беременна…

— Это совершенно не меняет содержания моего предложения. Выходи за меня. Найденыш, хочу, чтобы ты стала моей женой.

Зачем опять все это прогоняю? Морозов успокойся и иди, зверь, спать!

— А если я беременна…

— Тогда я очень рад! Надя, куколка, я так хочу ребенка. Сына или дочку. Да без разницы, если честно. Надь?

Поделиться с друзьями: