Любовь по контракту

— К сестре в квартиру ломится бывший муж. Хочет просверлить замок. Он неадекватный… И полиция неизвестно, когда приедет. Мне срочно нужно попасть в Святополье, только ни одна маршрутка уже не ездит.

— Мой водитель тебя отвезёт, — без долгих раздумий произносит Марк.

В этот момент снова звонит сестра. Я уже боюсь ей отвечать.

— Он притащил дрель, — сообщает она убитым голосом.

— Жди приезда полиции. Если поймёшь, что у Юры получается сверлить замок, иди в спальню, закрой дверь и забаррикадируйся: попытайся шкаф передвинуть или кровать. На них у Юры точно не хватит сил. Ты справишься, Алён. Я выезжаю. Ночью и по пустым дорогам доберусь за два часа, может, даже быстрее.

Краем глаза замечаю, что Марк держит Настю за руки и что-то ей объясняет, а она в удивлении приподнимает брови.

— Идём, я отведу тебя к водителю, — обращается ко мне Марк.

Настя только растерянно машет рукой в знак прощания, я на автомате киваю ей и бегу вслед за Марком на парковку. Несмотря на страх, в груди моей разливается тепло. Ему не всё равно. Он заботится обо мне.

Мы подходим к машине, за рулём которой сидит мужчина лет тридцати.

— Егор отвезёт тебя в Святополье. И поможет разобраться с бывшим мужем твоей сестры, если к тому времени его не заберут в полицию, — объясняет Марк.

— Спасибо, — только и могу прошептать в ответ. — Ты в очередной раз меня спасаешь.

— Не теряй драгоценное время. Садись в машину.

— Как мне тебя отблагодарить? — спрашиваю, открывая дверцу автомобиля.

— Никак. Это наша последняя встреча, — он криво усмехается. — Езжай уже.

Я снова шепчу «Спасибо» и отворачиваюсь. Падаю на переднее сиденье, здороваюсь с водителем. Машина тут же трогается с места. Через несколько секунд мы свернём на соседнюю улицу, и я больше никогда не увижу Марка.

Смотрю на парковку сквозь тонированное стекло. Марк провожает взглядом нашу машину до тех пор, пока мы не скрываемся за ближайшим поворотом.

23

Через полчаса Алёна сообщает, что заперлась в спальне вместе с детьми, а бухой Юра всё же проник в квартиру. Судя по всему, он дико устал от выламывания замка, поэтому сидит у двери и несёт какую-то ересь. Я слышу, как плачет маленький Стёпа, и сердце разрывается на части. Дети ведь ни в чём не виноваты, почему они должны становиться свидетелями того, как пьяное быдло орёт на весь подъезд и угрожает их матери?

И если Стёпка забудет эту ночь, то Полина — вряд ли. Она умная девочка, всё видит и всё подмечает. Ей уже семь лет, я до сих пор не привыкну к тому, что племянница так быстро повзрослела. Казалось бы, совсем недавно я меняла ей памперсы, а теперь она ходит в школу.

Время немилосердно ускользает, а счастливые моменты можно пересчитать на пальцах одной руки. Что было яркого в моей жизни? Студенчество, рождение племянников и Марк.

Ещё через сорок минут я узнаю, что полиция соизволила-таки явиться к Алёне. С облегчением выдыхаю: ничего плохого не случилось. У Юры не хватило сил проникнуть в спальню, но кто знает, что он учудит в следующий раз.

Мы едем довольно быстро, и вскоре я замечаю знакомые очертания города.

— Спасибо вам огромное, Егор! — прижав руки к груди, я искренне благодарю водителя. — К сестре уже приехала полиция, так что ваша помощь не понадобится.

Он молча кивает. За всю поездку ни одного слова не проронил, да я и не нуждалась в собеседнике — с ума сходила от волнения за сестру и племянников.

Я прощаюсь с Егором и бегу к Алёне.

На пороге её квартиры топчутся полицейские, в двери я замечаю несколько просверленных дыр.

— Приходите в участок и пишите заявление. Больше мы ничем не можем вам помочь, — разводит руками тучный мужчина в форме.

— Но он же вернется. Он всегда возвращается, — бормочет заплаканная Алёна.

— Да пьяный мужик, что с него взять? — отмахивается второй полицейский, которому на вид лет двадцать. — И нам звонить по десять раз не нужно. Бывший муж ничего плохого вам не сделал, так, попугал маленько.

—А если бы он Алёну избил? Или детей? Он на такое способен! — разъярённо кричу на безразличного паренька. Тот кривится.

— Ну вот когда что-то подобное случится, тогда и звоните. Мы разберёмся, — снисходительно бросает толстый мужик.

Происходящее напоминает глупое муторное кино. Полицейские в очередной раз говорят, что не занимаются семейными проблемами. Я бы с удовольствием расцарапала их скорченные в пренебрежительных гримасах лица, да только Алёне это не поможет.

Раздаётся детский плач. Я разуваюсь, захожу в спальню и пытаюсь успокоить Стёпку. Он весь зарёванный, красный, трёт кулачками глаза и жалобно всхлипывает. Невыносимое зрелище. Нет ничего ужаснее, чем слёзы маленького ребёнка.

Хлопает входная дверь. В спальню заходит измученная сестра.

— Я со Стёпой побуду, а ты к Полине сходи, пожалуйста. Она в гостиной.

Племянница сидит на диване, обнимает руками колени и раскачивается вперёд-назад. Спазмом скручивает внутренности, меня будто калёным железом пытают, и на душе появляются новые шрамы. Подхожу к Полине и крепко её обнимаю. Она вздрагивает, обвивает тонкими ручками мою шею и шмыгает носом, но не плачет. Сильная девочка. Слышу, как бешено стучится её сердце, как она дрожит и всё сильнее обнимает меня, словно я могу спасти её от несовершенства этого жестокого мира.

— Всё закончилось, милая. Мы в безопасности, — глажу её по волосам, пытаясь утешить.

Полина отстраняется и недоверчиво смотрит на меня не по-детски серьёзными карими глазами.

— Теперь так будет всегда? — тихо спрашивает племянница.

— Нет, конечно, нет.

— Он опять придёт. И нам будет очень страшно. И мама снова будет много плакать, — Полина произносит это всё с такой уверенностью, что меня пробирает до мурашек.

Хочется заорать. Взвыть раненным зверем. Взять нож и порезать им бухого неадекватного Юру.

Внутри что-то щёлкает и надламывается. Дети не должны страдать из-за ошибок их родителей.

Я всё же каким-то чудом успокаиваю Полину, а потом зову сестру, чтобы переговорить с ней на кухне.

— Где Юра? В участке?

— Нет. Его должны были по месту прописки отвезти, — еле шевелит губами Алёна. Её глаза опухли от слёз, лицо серое, голос тусклый. Не человек, а привидение. Бледная копия себя прежней.

— Здесь нельзя оставаться. Поехали к родителям.

— Нет, я не хочу их беспокоить! — дрожит сестра.