Любовь по контракту

Марк приезжает даже раньше назначенного времени. Привлекает к себе, целует, а я падаю в его надёжные объятия и улыбаюсь. Всего пару минут промедления — и мы садимся в машину, мчимся по вечернему городу навстречу новым трудностям. Вместе.

— Я хотела уехать без тебя, — признаюсь осипшим голосом. — Но потом вдруг в голове что-то щёлкнуло. Впервые поняла, что теперь я не одна и что могу обратиться к тебе за помощью. И поддержкой. Трястись больше трёх часов в душной маршрутке — то ещё испытание, особенно сейчас, когда я на нервах.

Марк бросает на меня беглый взгляд. Я не успеваю понять, какие эмоции клубятся в его синих глазах.

— Хорошо, что ты мне позвонила.

— Первый шаг сделан. Я теперь всегда буду с тобой откровенной. Хватит того, что два года назад я скрыла от тебя и новость о беременности сестры, и недопонимания с мамой, и манипуляции Вадима. Я думала, что сильная и со всем разберусь сама. Больше я так не хочу… «В горе и в радости» — так, кажется, говорят?

— Да.

— Хочу быть с тобой в горе и в радости. И в душевном смятении, и в истериках, и в слабости, — я нервно усмехаюсь. Тишина настораживает. — И даже в болезни. А ты ведь знаешь, как я ненавижу болеть! Вредной становлюсь до ужаса.

Марк не отвечает. Наверное, я слишком тороплю события. Нужно заткнуться.

Спустя несколько минут мы останавливаемся на светофоре. Я бездумно разглядываю покосившиеся дома за окном, как вдруг Марк дотрагивается до моего лица, я поворачиваю голову и соприкасаюсь с его губами. Поцелуй длится считанные мгновения, но в нём так много страсти и невысказанных чувств, что у меня дыхание сбивается, а в солнечном сплетении разгорается серебристое пламя.

— Я тоже хочу быть с тобой в болезни и в здравии, в горе и в радости. И вообще всегда, — дыхание Марка касается щеки. Я шумно сглатываю. Улыбаюсь. Его признание гасит остатки паники, а тревога, дребезжащая в нервных окончаниях, не исчезает полностью, но уже не так сильно меня истязает.

Мы едем дальше. Разговариваем. Марк, кажется, задался целью отвлечь меня от дурных мыслей, и у него это прекрасно получается. Спустя полтора часа от Алёны приходит сообщение. Отец в тяжёлом состоянии, но его жизни ничего не угрожает. Это хорошо. Это очень-очень хорошо.

— А вот и Святополье, — произношу взволнованно.

Всё же Марк никогда не был в моём городе. Интересно, как он отреагирует на бухих шахтёров, шатающихся по площади, и убогую больницу, в которой никогда не делали ремонт? Он привык к богатой жизни, а здесь всё вопит о бедности и безысходности.

Мы едем по центральной улице. Марк никак не комментирует увиденное. Я не сдерживаю любопытство.

— Какое у тебя первое впечатление?

— Город как город, — с усмешкой отвечает он. — Напоминает типичный спальный район. В общем, ничего удивительного и шокирующего.

Я выдыхаю. Хоть и не люблю Святополье, но всё равно радуюсь адекватной оценке из уст Марка. Обычный город. Не самый плохой и не самый хороший. Таких сотни в нашей стране.

В больнице затхло и сыро. Тусклый свет освещает серые стены, угрюмые посетители снуют по коридорам, как зомби. Я пару раз была здесь, когда болела бабушка, и с тех пор ничего не изменилось. Недовольные уставшие врачи, забитые стариками палаты, тлен и тоска.

Мы поднимаемся на третий этаж. Возле окна, обхватив себя руками, сидит мама. Сердце болезненно сжимается. Мы так долго не виделись.

Я быстрым шагом направляюсь к ней. Хочу обнять её, наплевав на все наши недомолвки.

— Привет, мама, — чувствую внутреннюю зажатость, когда мама поднимает глаза и переводит растерянный взгляд с меня на Марка. Нужно представить их друг другу, а не стоять столбом! — Знакомься, это Марк.

Она кривит губы. И спрашивает едким пренебрежительным тоном:

— Ну и чтоэтотздесь делает?

41

— Ну и чтоэтотздесь делает?

От маминого вопроса я мгновенно трезвею: исчезает желание обнять её, поддержать, сделать вид, будто не было между нами никакого разлада. Даже в такой ужасной ситуации она поступает отвратительно. Кривит лицо и смотрит только на меня, намеренно игнорируя Марка. Я горько усмехаюсь. Становится очень стыдно и грустно. Но родителей не выбирают.

— И я рад с вами познакомиться, — дружелюбно произносит Марк, крепко сжимая мою руку. Вижу в его взгляде целый водоворот эмоций, среди которых доминирует злость, но он лишь улыбается насмешливо и говорит мне: — Я позвоню Игорю, сообщу ему, что ты не сможешь выйти завтра на работу.

Марк заглядывает мне в глаза и тихо, чтобы не услышала мама, шепчет:

— Ты справишься. Просто будь честной, — целует меня в губы и быстро удаляется.

Специально выдумал предлог, чтобы я могла поговорить с мамой. Он всегда меня чувствует, интуитивно понимает, как правильно поступить в такой неоднозначной ситуации. Я втягиваю затхлый воздух и поворачиваюсь к маме.

— Зачем ты так с Марком?

— Ты ещё и спрашиваешь? Он — не наша семья, Дина! Он здесь лишний, – раздражается мама.

— Марк может стать частью нашей семьи. Неужели тебе всё равно?

— Вот когда станет, тогда и поговорим. Но такие мужчины, как этот твой ненаглядный Марк, никогда не берут в жёны таких, как мы, — уверенно заявляет мама.

Какие же у неё устаревшие взгляды на жизнь. Такие мужчины, как Марк. Это какие же? Красивые и самоуверенные? Непьющие? Заботливые и ответственные? Или всё дело в деньгах? Так Марк никогда не кичился своими финансами, ни разу я не замечала в нём снобизма, высокомерия или избалованности. Обеспеченные люди не обязательно эгоистичные твари. Но доказывать что-то маме бессмысленно. Не поймёт, не поверит. Существует только её мнение и неправильное.

Нужно действовать иначе.

— Марк единственный, кто всегда меня поддерживал. Семь лет назад он не позволил мне совершить ошибку — забрать документы из университета и ради сестры вернуться в Святополье. А пять лет спустя он помог нам закрыть огромные кредиты, в которые влез простодушный Вадим. И в прошлом месяце, когда бухой неадекватный Юра ломился в квартиру Алёны, только Марк выручил меня, предоставил машину. И водителя попросил, чтобы тот разобрался с пьяным мудаком, если понадобится. А мой благоверный муженёк в это время сидел дома да сериальчики по телику смотрел, потому что зассал разбираться с алкашом.

— Следи за выражениями, — морщится мама.

— Именно от Марка я получила ту поддержку, которую всегда мечтала получить от тебя мама. Только с ним я могла поделиться своими мыслями, страхами и сомнениями, надеждами и глупыми мечтами. Хотя всегда, всю свою жизнь я хотела, чтобы ты была тем человеком, которому я могу рассказать всё самое сокровенное. Но не сложилось… Ты никогда меня не понимала. Я смирилась с этим. Но и одобрения от тебя я тоже не получала. И с этим я свыклась, хотя до последнего старалась заслужить твоё уважение, услышать от тебя ласковое слово. Но всё твоё внимание всегда доставалось другой дочери.