Любовь под абажуром

ном. – Повсюду кирпич, черепичные крыши, дожди каждый день, и ветер буянит. Агрессивная среда существования. Как вы тут

живёте?

– Нормально живем, – Эрик ощутил гордость за родной

город. – К нам едут со всей России: туристы и переселенцы.

17

Сергей Миронов

Средняя Азия, Урал, Сибирь, Дальний Восток… И ничего, не жа-

луются. Покупают квартиры, возвращаться не планируют.

Эльзу не обидел резкий выпад Эрика. Она находилась в под-

чёркнуто пасмурной, созвучной промозглой погоде душевной

тональности. Вывести её из себя подобными репликами было

непросто.

После экскурсии по собору Эрик твёрдо решил покончить с ко-

рявыми ухаживаниями за флегматичной особой. «Жил без прыща-

вой пигалицы, – с досадой твердил он себе под нос, – и всё шло

своим чередом, без потрясений: учёба, ночные сеансы компьютерных

игр, открытки, никаких вторжений родителей в кое-какие дела».

Но стоило Эрику представить, что он больше не увидит Эльзу, не коснется её локтя, не нависнет над ароматными волосами, как

что-то борцовской хваткой сдавливало ему виски, и он, не в силах

вырваться из мрачных, прессующих дум, погружался на топкое

дно персональной катастрофы. Эрику, как избалованному ребен-

ку, становилось страшно терять то, что ему ниспослали для уте-

шения собственных амбиций – ожившую игрушку с хлопающи-

ми накладными ресницами и личиком в розовую крапинку; игрушку, без которой он вновь останется один на один с зудящи-

ми мыслями о бесцельности существования без близкого при-

сутствия женщины.

Видя, что неудачное знакомство с девушкой отвернуло сына

от родителей, Борис Францевич пожалел, что вхолостую запустил

необдуманный проект. Но ведь идея была хорошей. И как знать, будь понаглее его субтильное чадо, он бы с шиком гульнул

на свадьбе. За собственное счастье надо бороться, иногда – драть-

ся. «Что тут скажешь, не от мира сего, застрявший в облаках

подросток, – оперировал Борис Францевич расхожими выраже-

ниями. – Всё, пусть теперь сам знакомится, учится, разгребает

завалы на выбранном пути. Хватит, я удаляюсь».

18

Эрик и Эльза

4

Декабрьским морозным вечером, когда лужи сковал тонкий

хрустящий лед и лунный свет выхватил из чернильно- фиолетовой

дымки фасад Кафедрального собора, Эльза возвращалась домой

из салона. Четыре раза в неделю она пересекала остров Канта

по пути на работу и в обратном направлении. Этот маршрут она

выучила наизусть. Органная музыка, звучавшая под сводами собо-

ра, эпитафии заслуженным горожанам на восстановленных стенах, отполированная брусчатка, по которой она передвигалась неуве-

ренно (по-пингвиньи вразвалку), наскучили ей довольно быстро.

Культурное наследие Кёнигсберга рассыпалось в представлении

Эльзы на частички обыденных уличных пейзажей. Этот город все

ещё был ей чужим, таил постылые сюрпризы и опасности. Она

только начинала вживаться в его зимнюю приглушенно мерклую

атмосферу, привыкала к дневной хляби и утреннему катку под

ногами. Но больше всего Эльзу донимала вездесущая сырость.

Переломный момент наступал на полпути между домом и работой.

Эльзу пробирала мелкая дрожь. Не спасали ни утеплённый пуховик, ни свитер из овечьей шерсти, присланный дядей из Ганновера.

Руки и ноги мерзли, глаза слезились, сопливился нос. Эльза люби-

ла тепло. Она нуждалась в нём с детства.

В салоне Эльза отогревала руки под горячей водой, выпивала

стакан зелёного чая, съедала булочку и приступала к работе.

Посетительницы «Янтарной леди» постепенно вошли в доверие

к юному мастеру. Красивые ногти не теряли актуальности ни зи-

мой, ни летом. У Эльзы появились постоянные клиенты. Дважды

к ней наведывался миловидный мужчина средних лет. Он остал-

ся доволен откорректированными ногтями, наградил Эльзу ще-

дрыми чаевыми и уехал по срочным делам с худощавым другом, который прошёл повторный сеанс депиляции сахарной пастой.

В планах у Эльзы было взять в аренду рабочее место в салоне

19

Сергей Миронов

и попробовать трудиться на себя. В Караганде это у неё почти

получилось. Деловую активность Эльзы прервал переезд в Кали-

нинград. Теперь ей снова предстояло заявить о себе и адаптиро-

ваться к недружелюбной среде, в которой не нашлось места Эрику.

Если бы мы были творцами своей судьбы, то вряд ли бы опаса-

лись вторжения непредвиденных обстоятельств в отлаженную

схему повседневного существования. Эльза научилась по-цирко-

вому балансировать, почуяв скольжение подошв по заиндевелому

кёнигсбергскому булыжнику, но боязнь растянуться под стенами

собора на виду у любопытных туристов её не покидала. По насто-

янию отца она не держала руки в карманах, когда шла домой через

остров, но неизменно поднимала голову, выходя из парка скульптур, и смотрела на зелёный огонек, сочившийся тонкой струей из ар-

чатого окна соборной башни. Ч то-то влекло её к той высокой ясной

звезде. Возможно, постоянство символичного искусственного

света, а может, непрерывный сеанс таинственного светила, посе-

лившегося под готическими сводами древнего купола. В детстве

Эльзе почти не читала сказок, а уж о волшебном мире, созданном

её романтиком- однофамильцем, кутившем в винных погребах

Кнайпхофа (неподалёку от её нынешнего местоположения), она

и вовсе не слышала. Но что-то вздрагивало в неустойчивом обли-

ке Эльзы, какая-то цепкая магия поглощала её озябшее тело, и она

устремляла взгляд к зелёному огоньку под башней собора.