Любовь поневоле

– И это ты тоже должна будешь учесть на будущее. Как бы она не относилась к Андрею, но тебя она беречь не будет.

А я вдруг подумала, что неспроста сегодня Курьянов заперся на несколько часов в своей комнате. Обычно он предпочитал работать в гостиной – переговариваясь и отвлекаясь на меня; а сегодня даже дверь закрыл.

Вскинув голову, я посмотрела на Великого и Ужасного.

– Миш, - как я ни старалась, но мой голос всё же дрогнул. – Ты же не думаешь, что я… что это из-за брата…

– Не говори глупостей, - буркнул Курьянов, прерывая моё неловкое объяснение. – И даже не думай об этом.

Я и не думала. То есть старалась не думать ни про Андрея, ни про Регину… ни про то, что именно она мне предлагала.

Но воображение у меня всегда отлично работало – сказывалась многолетняя любовь к художественной литературе. Нет, нет — но мыслями я возвращалась к «живописному» монологу невестки. И украдкой косилась на Курьянова — на ту его выдающуюся часть, которая сейчас была скрыта одеждой. И вроде уютная домашняя обстановка, свечи, приятный фильм по телевизору… Только сегодня чего-то не хватило. Я старательно делала вид, что всё в порядке, но, чувствуя себя неловко, пару раз невольно шарахнулась из объятий Курьянова.

И потому, как Михаил не старался, настоящего романтического вечера у нас не получилось. Даже шампанское не помогло.

А потом у меня вообще разболелась голова, и я отправилась спать.

В сновидении, правда, мне привиделся Курьянов – целуя в губы, он что-то объяснял мне, сонной – а я важно кивала, ежесекундно проваливаясь в какое-то пустое забвение. Дурной сон.

– Хорошо? – спросил, наконец, Великий и Ужасный.

– Конечно, Миш, - кивнула я, даже не акцентируя внимание на его вопросе. У меня голова же голова болит!

А на следующее утро, когда я проснулась, в доме никого не было.

Это случилось так резко, так неожиданно, что я не сразу поняла… что осталась в доме одна.

Просто за эти две недели у нас настолько устоялся график, что где-то до обеда я занималась своими делами, предположив, что Курьянов как обычно отправился в спортзал.

Сама я тренировку пропустила по уважительной причине - у меня, как выяснилось, ночью пришли «дела» - организм бунтовал, требуя как минимум отдыха, как максимум - вернуть его в мягкую постельку. Но я всё же доползла до кухни, кое-как позавтракала и даже поставила размораживать отбивные на обед. Сама я столько мясных продуктов никогда не употребляла, но для Курьянова еда не считалась за прием пищи, если в тарелке не оказывалось что-то мясное.

Заварив себе чаю, я приоткрыла окно в гостиной (солнечный теплый день позволял такую роскошь) и, укутавшись пледом, завалилась на диван. Я успела пересмотреть все утренние выпуски новостей, два художественных фильма и ещё какую-то передачу про измены — и уже лишь когда время перевалило за полдень, а боли потихоньку утихли, я вдруг поняла, что что-то не то.

Слишком долго Курьянов пропадает в «тенте».

Я сначала решила осторожно проверить спортзал – мол, если Миша окажется там, сделаю вид, что не знаю, как именно он хочет, чтобы я приготовила мясо; когда же спортзал оказался пустым, я уже со всех ног бросилась в дом – в спальню, которую он занимал.

А дверь оказалась настежь открыта.

И вещей не было.

Я, честно сказать, не помню, в какой момент до меня дошло, что он просто уехал — уехал, оставив меня одну. Но ведь так не бывает… так просто не могло быть!

Все эти долгие разговоры про свадьбу, поцелуи, вся эта игра в супружескую жизнь — всё это оказалось просто притворством? Развлечением для богатого мужчины?

Усевшись на аккуратно заправленную кровать, я начала хохотать, чувствуя, как этот хохот разъедает мою душу. И калечит саму меня.

Наивная дура!

Идиотка!

Права была Регина, называя меня жалкой старой девой – старая дева я и есть.

Глупая неудачница, которая повелась на сладкие обещания – а он просто развлекался за мой счёт, ведь других – то развлечений здесь не было.

А я то… я-то тоже хороша, развесила уши… Он ведь изначально хотел просто девочку для досуга, а не девственную училку – младшую сестру его подчинённого.

Когда хохот перерос в слёзы, а слёзы в истерику, я как-то отчётливо осознала, что сама во всём виновата. Ну не мог мужчина, который в первую же ночь полез ко мне с недвусмысленным предложением, потом ограничиваться лишь поцелуями да невинными объятиями! Почти невинными.

Поднявшись с кровати, я прошлась по комнате, в надежде найти какую-нибудь забытую вещь. Зачем? Для чего? — Есть такая примета: если забудешь где-то что-то своё, обязательно туда ещё раз вернёшься. Я тогда ещё надеялась…

Размазывая по лицу солёные слезы (и чувствуя себя при этом полной дурой), я обходила комнату раз за разом, пытаясь найти хоть что-то… Мне до конца так и не верилось, что Михаил просто уехал.

Это уже потом, спустя пять или шесть часов, выплакав все эмоции, я честно себе призналась, что ничего страшного не произошло.

Мы просто делили на двоих один дом. У нас ведь даже секса не было! А только одни разговоры… получается, моей чести не было нанесено ни малейшего урона, будь эта честь неладна!

Я не очень хорошо помню, что я делала всё это время, но когда я спустилась на кухню, чтобы попить воды, день за окном уже почти погас, а в гостиной уже пахло ночной прохладой.

И это меня немного отрезвило.

Курьянов уехал. Я осталась здесь. Всё. Точка. Кончено.

Перелистываем страницу – и живём дальше. Не думая о нем. Не вспоминая свои наивные мечты и не представляя, насколько весело ему было за мой счёт.

Подумаешь, две недели повыставляла себя дурой. В конце концов, никто не умер.

Я даже заставила себя приготовить эти злосчастные отбивные, которые не выкинула только потому, что не была приучена выкидывать еду.

Отбивные я передержала, мясо получилось жестким – и потому я долго сидела над своим куском, смотря в окно и прикидывая, что такого можно сделать с тентом.

Снести? Убрать до возвращения родителей – так, что эта штуковина не мозолила глаза… Допустим, тент я как-то разберу, но что делать со всеми тренажёрами?

Я могла представить, что когда- либо войду туда вновь. Но родителям это может понравиться…

Не к месту я вспомнила ту дурацкую книжку, которую читала во время перелета. Английские классические романы тем и хороши, что, несмотря на всю свою романтичность, они часто настраивают на правильный лад – ну, в том случае, если сам роман «правильный». Родители Элизабет Беннет до самого помолвки не догадывались, что у Лиззи могут быть какие-то чувства к мистеру Дарси, Джейн Эйр пыталась искренне пыталась примериться со свадьбой мистера Рочестера. Даже наша Татьяна Ларина – как –то выжила после своей любовной неудачи и даже удачно вышла замуж.