Любовь Стратегического Назначения
Шрифт:
Сид крутит баранку, вписываясь в поворот:
— Нам сейчас СТО «Дженерал Моторз» найти надо, — сообщает он.
Находим. Пока техники в одинаковых синих комбинезонах с надписью «GMC» на спине, облепив наш чёрный автомобиль, замеряют уровень масла и остальные параметры, мы «жрём чё-нибудь нормальное».
В первом же кафе Сид покупает две порции пельменей, два кофе. Ещё какой-то еды…
Я внимательно просматриваю внутреннюю картотеку.
«Тюмень:…………….. Пусто…………….».
Смотрю на каждый дом, встречающийся на пути…
Очень хорошо помню: Юра рассказывал, что автомобиль, в котором меня нашли,
«………. Пусто………..»
Что? Здесь бонусов не будет?
Ничего из того, что я вижу в Тюмени, не напоминает мне о том, что я здесь когда-то был.
Ну и ладно.
Заправляем автомобиль на большой «АЗС», расположенной на выезде из города. Сид смотрит на часы, потом на счётчик километража:
— Так… Неплохо идём. За сутки полторы штуки сделали. Если в таком темпе будем двигаться, заночуем уже за Уральскими горами…
Всё. Бак полон. Выезжаем на трассу и меня привычно вжимает в кресло. Полдень. Сид достаёт солнцезащитные очки. Тюмень остаётся далеко позади.
— Ха! Во, блин, название! — Сид тормозит и, высунувшись из окна, сдаёт назад.
Мы только что свернули с большой трассы на узкую, покорёженную тракторами дорогу с остатками асфальта. Перемахнули по шаткому мосту ручей. И тут Сид решил остановиться.
— Не, ну смотри! Прикол, да?
Теперь и я вижу то, что развеселило моего спутника — на указателе название населённого пункта «Чёрное Макарово».
— Ха! — Сид смеётся. — Не поверят же кенты, когда расскажу.
Мы выходим из машины.
— У меня просто дружок есть — Макар его зовут… А жена у него Ленка, в девичестве Чернова, — поясняет Сид. Потом хлопает себя по лбу и ныряет в авто. Назад он возвращается уже с маленьким фотоаппаратом. Вручает его мне:
— А ну-ка… Я вот тут встану… Щёлкни-ка меня. На фоне… Надпись видно?
— Видно… — я поймал знак и Сида в видоискатель.
Он делает зловещую гримасу. Я фотографирую его. Потом ещё раз. Отдаю фотоаппарат. Смотрю на свои руки: хм… И это я, оказывается, умею делать.
Сид с хрустом потянулся. Пару раз присел, разминаясь:
— Садись, поехали…
Поехали…
Солнце ощутимо пригревает. Уже не просто тепло — жарко. Ветер, врывающийся в окна — горячий. Ни капли не освежает. Поэтому Сид поднимает все стёкла и включает кондиционер.
Наш автомобиль легко обгоняет все машины, встречающиеся на пути. Местность вокруг становится нереально плоской, редкие деревья и трава до горизонта.
— Степи, — бросает Сид, — и посмотреть не на что…
Действительно, взгляду не за что зацепится. Иногда встречаются какие-то несуразные, слеплённые из разнокалиберных материалов вагончики-закусочные: пара пластмассовых столиков, маскировочная сеть вместо тента над ними, ржавый мангал и дремлющий шашлычник возле него. Когда вода у нас заканчивается, притормаживаем возле одной такой развалюхи. Я покупаю бутылку минералки (которая, ну может, слегка прохладнее окружающего зноя) и плюхаюсь на пассажирское сидение. Рядом с нами останавливается ещё один автомобиль. Сид смотрит на него несколько мгновений и фыркает:
— Пф! Тоже мне машина… «Паджеро»…
Он презрительно сплёвывает, и мы двигаемся дальше.
— А что это за машина? — я оглядываюсь на удаляющуюся от нас закусочную.
— «Мицубиси»…
Японцы.Я понимающе хмыкаю. Сид продолжает:
— Говорю же: ума вообще нет. Взяли, придурки, и назвали свой внедорожник — «Pajero».
Я пожал плечами:
— И что?
— Да то, что на испанском красивое слово «Pajero» читается, кстати, как «Пахеро» — что-то вроде русского замечательного слова «пидор» или типа того.
Я засмеялся.
— Правда, что ли?
— А то! Представь себе теперь ситуацию: ездить на машине, которая называется «Пидор»!.. Клёво?!
Я снова рассмеялся:
— И что теперь?
— Ничего… продают теперь в испаноязычных странах эту же самую модель, но под другим названием. Представляешь, как сами испанцы рубятся теперь над всем миром?..
Столбы электропередач: раз… два… три… четыре…
Столбики, отмечающие километры: один… два… три… четыре…
Ровно гудит двигатель. Солнце чуть сместилось. В динамиках — радиостанция другой области. Пустой железнодорожный переезд — миг! — и остался позади. Наш автомобиль, рассекая струящийся от раскаленного асфальта воздух, черной пулей стремительно мчится к Югу. Сид — отличный водитель, и у него отличная машина. Ещё полчаса, и мы с пустынного и ровного, как стрела, шоссе выезжаем на оживленную трассу. Мягко покачиваясь, наш представитель американских «генеральных моторов» легко обходит несколько попуток. Здесь вообще есть кто-нибудь быстрее нас, а?
— Слышь, тезка, тебе зачем в Ялту-то?
— А?
— Я говорю, в Ялту ты зачем едешь? Есть же места поинтереснее. Или ты фанат в Крыму потусоваться?
Я молчу несколько мгновений, лихорадочно перебирая в мозгу заранее приготовленные варианты ответов.
— Да так… Знакомая там у меня одна…
— Живет?
— Не… отдыхает…
— А… Ну-ну… Любовь и все такое?
Я неопределенно хмыкаю.
— Понимаю… — Сид смотрит в зеркало заднего вида, потом ловким маневром обгоняет пару новеньких самосвалов. Продолжает:
— Очередная Love Story: море, ночи южные, звезды… Романтика… Любовь до гроба…
Обгоняем еще несколько автомобилей:
— Меня на Север любовь и загнала.
Сид закуривает.
— После того как отслужил, думал: «Ни за что больше не отправлюсь морозить задницу!» А отправился, да еще по собственному желанию.
— Твою девушку, что, Любовь звали?
Это я. Решил поддержать разговор. Сид недоуменно смотрит на меня, потом ухмыляется:
— Нет… Мою звали Катя… — он хмыкает. — Катерина… Это имя казалось мне самым прекрасным во Вселенной. Я — Я! Циник! — реально втрескался по уши, как малолетний писюн…
Сид помолчал.
— Цветы дарил… В глаза её голубые никак насмотреться не мог… На Восьмое марта ужин при свечах, подарок на всю зарплату… Денег не жалко.
Обогнали длиннющий трубовоз.
— Вот из-за денег-то на Север и подался. Квартиру хотелось свою, чтоб отдельно от родителей со своей Кисей-Лялей жить… Сам-то я с Донбасса… Там после того как «совок» развалился, такой честный фраер, как я, денег на хату заработать на может. Хотя, — Сид хмыкнул, — какой я, мля, честный?
— Ну, говорю, любимая, поехал я на квартиру и мебель заработаю… Она в слезы… Трогательная вся такая… Как в кино: «Не уезжай, родненький!»