Любовь Стратегического Назначения

Молодых женщин с сыновьями, братьями и племянниками оказалось не просто много. У меня появилось стойкое убеждение, что именно они — основное население планеты Земля. Их сотни, тысячи… Одни лежат, уткнувшись носом в надувной матрас — нельзя рассмотреть лицо. Другие перемещаются с пляжа на пляж. Третьи следят, чтобы далеко не заплыл. Четвёртые, чтобы не упал, катаясь на роликах. Пятые, двадцатые, трёхсотые…

Скоро у меня зарябило в глазах от разноцветных купальников и солнечных зайчиков на воде.

Я купил тёмные очки.

Когда живот стал подавать сигналы голода, съел пломбир.

Солнце раскалило мою голову, и в затылке появилось любопытное ощущение.

Накрыл голову полотенцем.

Через два часа съел ещё одно мороженое. Поплавал, стараясь не спускать глаз с женских лиц. Ходил, выставляя своё на всеобщее обозрение.

Потом село солнце. Я понял, что голоден, что ноги мои больше не хотят переставляться, глаза болят и что я обгорел.

Баба Маша намазала меня кефиром, отругала и дала стакан молока с булкой. Я благодарно съел этот ужин и спал всю ночь на животе, поминутно просыпаясь от жары, насекомых и нестерпимого жжения на подрумянившихся участках кожи.

Утром следующего дня, разбитый и не выспавшийся, я снова отправился на пляж. Хватило меня ненадолго: в полдень, присев отдохнуть под зонтиком, я просто заснул. Проснулся спустя несколько часов: солнце уже утратило злую активность. Детские крики, шум волн и музыка не помешали мне более-менее выспаться. Я поплавал, освежаясь и снова не спеша двинулся по набережной. К концу дня понял, что подобная система малоэффективна. Особенно когда обнаружил закрытые пляжи — собственность санаториев. Побродив для очистки совести по барам после захода солнца, я решил со следующего дня уделить внимание домам отдыха.

И вот он следующий день.

Хорошенько выспавшись, ранним утром я отправляюсь на пляж с вполне конкретной целью: посмотреть на тех, кто ни свет ни заря поднимаются для утренней пробежки. Вспоминая Сида, который каждый день уделял этой процедуре полчаса, — я знаю, что подобные люди существуют. Вдруг Муха относится к их числу?

Да, бегуны действительно есть. Не много, но есть. Я, забравшись на невысокое бетонное ограждение с ногами, внимательно всматриваюсь в каждое лицо: нет… ни одно из них мне не знакомо…

И я им, похоже, не знаком… Вон — равнодушно скользят взглядами.

Глядя одному из них в спину, вдруг испытываю странное ощущение: словно тень мелькнула перед глазами, словно холодок моего титанового затылка стал острее. Странное… Знакомое…

Бегуны. Они бегут вдоль автострад. На окраинах огромных мегаполисов. Окутанных дымом индастриэл-центров. Вдоль трасс, пролегающих среди терриконов Угольного бассейна.

Они бегут до той точки, где их путь пересекается с

…грузовиком Валентина Николаева.

Они знают НЕЧТО, предназначенное не для всех. Это НЕЧТО принадлежит к разряду абсолютно особенных (вещей?) (мест?).

Я ощутил нестерпимый зуд в руках, предшествующий пугающим меня мощным вспышкам.

Вот оно!

Николаев, фамилию которого я взял себе, систематически передавил, уничтожил, расплющил

убил!

десятки бегунов. Если не больше.

И сейчас скрывается от их мести в далёком северном медпункте.

А они рыщут вдоль трасс, разыскивают его, предлагая себя в качестве приманки…

Решение, пришедшее ко мне, показалось мне единственно верным. Гениальным.

Я прямо сейчас скажу им, где Николаев. Сдам его Клану Бегущих. Скажу, где прячется этот убийца их собратьев. Пусть они втопчут его в гравий обочин, в асфальт дорог и спецпокрытие стадионов. Пусть частицы его праха сольются с твердой структурой беговых дорожек всего мира!!! Пусть он будет казнён, истерзан, четвертован!!! Да!!! Да… Я скажу им, где Николаев.

Но в обмен. В обмен на информацию о НЕЧТО. Ведь я почти уверен, что НЕЧТО — это место, где мой путь пересечётся с Мухой.

Отлично.

Я вскочил с бетонного забора и направился к очередному приближающемуся ко мне бегуну. Крепкий мужчина в чёрных спортивных трусах, белых кроссовках и ярко-красной футболке.

— Здравствуйте, — вежливо сказал я, останавливаясь. Он удивленно посмотрел на меня и, замедлив бег, тоже остановился.

— Привет, — оглядев меня с ног до головы, произнёс он.

— Скажите своим, — торжественно начал я, — я знаю, где Николаев.

— Кто? — мужик нахмурился.

— Николаев.

— Какой Николаев? — мужик сделал шаг, собираясь уходить. — Ты меня с кем-то перепутал…

— Тот самый, — придержал я его рукой и выразительно подмигнул левым глазом.

— Ясно, — сказал мужик, — иди протрезвей.

И побежал дальше.

Примерно так же сложились мои диалоги ещё с тремя бегунами.

Мда… Этот пункт не удался.

Ладно. Пойдём совершим экскурс по домам отдыха.

* * *

Санаторий «Нефтяник», Дом отдыха «Золотой Берег», «Богатырь». Я набродил возле каждого из них по часу. Специально засёк. Ну да, есть тут девицы с братьями, племянниками и так далее. В каждом здании по десять — пятнадцать. Ни одна мне знакомой не показалась. Не затронула рубильник моей памяти. А таких заведений по побережью — с полсотни.

— Ну же! — приказал я своему внутреннему Я, — планируй!

Внутренний Я промолчал. Ладно… Муха. Может, это прозвище, образованное от фамилии? Как Сид — от Сидорова? Какая может быть фамилия у Мухи — Мухина?

Я вернулся к первому санаторию и, войдя в здание, подошёл к дежурному:

— Можно увидеться с Мухиной? Она у вас тут с мальчиком отдыхает.

Дежурный, вернее дежурная, строго посмотрел на меня поверх очков.

— Зачем?

Холодный пот выступил по всему телу. Ослабли ноги. Что?! Вот так — сразу?!

— Мне очень нужно с ней поговорить, — выдавил я из себя, начиная дрожать, — очень-очень-очень!

— Нельзя.

— Почему? — чуть не закричал я. — Почему?!

Я почувствовал, что пот стал горячим.

Дежурная с интересом наблюдала за мной пару секунд, потом произнесла:

— У нас такая не проживает.

— Но мне… — начал я и осёкся. Почувствовал как кровь прилила к щекам. Вот ведь. Забыл совсем, что люди иногда шутят…

Я, чуть ли не в буквальном смысле, потух. На минут двадцать. Потерял интерес ко всему происходящему… Пошутила тётя… А я пережил, наверное, самую сильную эмоциональную встряску в моей, итак наполненной взрывами адреналина в последнее время, жизни.