Любовь танцовщицы

– Что именно странно?

Лёна тяжело вздохнула.

– Она...я не знаю, как объяснить. Ната как неживая.

– Это вполне объяснимо - мягко заметила женщина.
– Наталья пережила большой стресс и травму. И я сейчас говорю не о физических травмах, хотя присутствуют и они. Я говорю о психологической травме. Существует несколько, скажем так, этапов поведения, через которые ей придется пройти.

Если бы были силы - я бы фыркнула. Гляньте, какая умная!

– Понимаете, - Аленин голос прервался, и она всхлипнула. Я нахмурилась. Мне не нравилось, когда она плачет. Она и так слишком много в последнее время слезы льет, - она ведь...она ведь даже не плачет. Только спит и не говорит почти.

– Каждый по-разному реагирует на стрессовые ситуации.

– Но это...это ненормально. Для нее - это ненормально. Я...я пытаюсь что-то сделать, как-то расшевелить ее, но Ната ничего не хочет слушать! Она только твердит, что все в порядке. Что ничего не случилось! Что она себя прекрасно чувствует! Да как прекрасно?! Вы же видели ее тогда - она вся...

Раздался приглушенный плач, который действовал мне на нервы. Меня он раздражал. Как Лёна не могла понять - я не собираюсь ложиться и помирать после этого. Я сильная, а это...это послужит мне уроком. Только вот плакать и жалеть меня не надо. Я хотела встать и сказать об этом подруге, но...подниматься, идти на кухню и открывать рот...я сразу почувствовала, как меня потянуло в сон. И вообще, все это - неправда. Все не так, как подруга описывает.

– Видела, - ответила врач, - но давить на девушку все равно не надо. Так вы только усугубите ее состояние. Не оставляйте ее в одиночестве, всегда будьте рядом, оказывайте всевозможную поддержку. Если ей лучше, когда вы делаете вид, что ничего не произошло, - пусть будет так. Не упоминайте лишний раз об этом, но и не замалчивайте. У Натальи есть родители?
– внезапно спросила женщина, и я распахнула глаза.

Мама не должна знать. Эта мысль молотками билась в голове. Если мама узнает - ее это убьет.

– Да есть, - голос подруги был растерянным и нерешительным.
– Но мама живет в другом городе...Вы думаете, что нужно рассказать ей обо всем?

Я подорвалась с дивана и ласточкой залетела на кухню.

– Только попробуй, - прошипела я вздрогнувшей Лёне и развернулась к врачу.
– А вы не лезьте не в свое дело!

– Наталья, - женщина скрыла свое мимолетное удивление, - вообще-то я пытаюсь вам помочь.

– Мне не нужна помощь!
– холодно отчеканила я.
– Со мной все в порядке. Я жива и здорова. И вас не касается мое состояние. У меня нет никаких душевных травм! Со мной все в порядке! Я в порядке! Ясно вам?!

Забавно, я даже по-другому говорить стала. Кричу...но в то же время не кричу. Не повышаю голос, хотя в каждом слове сквозит ярость.

– Алена, вы можете выйти?
– у Лёны подбородок задрожал, но она уверенно кивнула и вышла, плотно закрыв дверь.
– Сядьте, пожалуйста, - мягко попросила женщина.

Я села и всем видом показала, какое делаю одолжение. Врач присела напротив, не делая и попытки дотронуться.

– Наташа, поймите одну вещь. Вас никто не обвиняет, на вас не давят, а только хотят помочь.

– Мне не нужна помощь.

– Ошибаетесь, - врач покачала головой, - помощь нужна каждому из нас. И вам тоже. Я понимаю, через что вам пришлось пройти, но вы же будущая мать. Вы наверняка захотите семью.

– Обойдусь, - из чувства противоречия буркнула я.
– И вообще, вам какое дело? Вы меня осмотрели, все записали, все сделали. Так? Так. А теперь отстаньте от меня. Я к вам дохожу, пройду все, что надо, только отстаньте от меня. Со мной все нормально. Я не сошла с ума и не тронулась с горя.

– Никто так и не говорит.

– Тогда что вы от меня хотите?

– Вы не единственная, кто с этим столкнулся.

– И что?

– Вы понимаете, что насилие ломает многие жизни? Не только вашу, но и ваших близких. Вы этого хотите?
– я долго смотрела в одну точку, изо всех сил сжав зубы, но потом отрицательно качнула головой.
– Я действительно пытаюсь вам помочь. Вы сильная девушка, которая может справиться с чем угодно, но вас нужно подтолкнуть.

– Что вы предлагаете?

Женщина протянула мне визитку.

– Это адрес кризисного центра. К нам обращаются многие женщины, и мы действительно стараемся помочь. И помогаем, - я никак не отреагировала на ее увещевания и только невидяще разглядывала белый прямоугольник.
– Поймите одну вещь - если вы решитесь на помощь, если вы разрешите кому-то поддержать вас, это не значит, что вы слабая. Это значит, что вы наконец-то можете взглянуть правде в глаза...и победить ее. Не у всех хватает мужества это сделать, чаще всего женщины замалчивают о подобных инцидентах в их жизни. И если не бороться с последствиями сейчас, то все можно только усугубить.

– Что усугубить? Я в порядке. Вы сами сказали, что травм...в общем, что все могло быть куда хуже и плачевнее. Пару царапин и синяков - пустяки.

– А причем здесь они? Любое насилие - уже огромная травма. И у каждого она проявляется индивидуально.

Я ухмыльнулась ей в лицо.

– Это типа я должна шугаться мужиков теперь, да?
– я откровенно усмехалась.
– Или кутаться в длинные тряпки? Или что там обычно? Не давать людям к себе прикасаться?

К моему сожалению, врач на насмешку и издевательство не обиделась, она вообще на них никак не прореагировала.

– Да, и это тоже. А теперь простите, мне пора, - она изящно поднялась и расправила несуществующие складки на кофточке.
– Я буду ждать вас, Наташа. Всего доброго.

– И вам.

К этому центру я все-таки подъехала, но зайти не смогла. Мне казалось, что зайди туда и можно сразу вешать на себя табличку - жертва насильника. Я не была жертвой. Моя жизнь не изменилась.

И пока я гипнотизировала себя подобными мыслями, через парадный вход центра вышла девушка за руку с парнем. Молодые, может, чуть старше меня. Девушка была бледной и нервной, постоянно цеплялась за мужскую руку, уверенно державшую ее ладонь, но она улыбалась своему парню. Я чувствовала себя так, как будто подглядываю за ними, поэтому поспешно отвернулась. И ушла, твердо решив, что я не хуже. Мне не нужна помощь.

Я решила доказать всем и себе в частности, что я все та же. Что я не боюсь прикосновений. Пошла в кафе, познакомилась с милым парнем, действительно милым, примерно моим ровесником. Никаких пошлых намеков или сальных взглядов, только восхищение, но от робкого прикосновения к руке меня неожиданно замутило. В прямом смысле. Я еле успела кое-как извиниться и добежать до туалета, где меня вывернуло наизнанку.