Любовь в мегаполисе. 3. Мы не подходим друг другу

На втором этаже шесть комнат. Две гостевых, в одной из которых расположилась я, комната Яроцких старших, библиотека, бильярдная и видимо, комната Дани, но она закрыта на ключ, так что доступа туда у меня не было.

Жить одной в таком огромном доме – та еще скука и тоска. Особенно если из твоих вещей в нем лишь жизненно необходимый минимум. И в этот минимум не вошел даже любимый фотоаппарат.

Замуж вышла, а к переезду не подготовилась.

В апреле у меня должна начаться сессия и тогда я смогу собрать все необходимое и перевезти в этот дом. Правда папа обещал в ближайшие дни перегнать мою машину, и тогда я смогу себя развлекать в городе.

Из разговора с мамой, я поняла, что Даня на второй день свадьбы сообщил всем, что я себя плохо чувствую и просил не беспокоить. И сам отбыл следом. В чем, в чем, а в смекалке Яроцкого упрекнуть было невозможно. Пришлось подыграть ему, чтобы не расстраивать родителей нашей размолвкой. О том, что мы не видимся с этого самого дня с мужем, я упоминать не стала. Это его решение, и пусть если что, придумывает оправдание сам. Но выдавать его не стала. Почему-то с чистой совестью врала, что он в универе, когда мама спрашивала где мой муж.

Так же я успела познакомиться с молодой женщиной Елизаветой, которая оказывается занимается уборкой дома. В ее обязанности входило наведение порядка два раза в неделю. Невысокого роста, темноволосая и какая-то совсем неприметная. Молчаливая и всегда угрюмая. Подружиться с ней вряд ли удастся, но мне и не особо хотелось. Просто не хватало общения и вскоре я его нашла.

Каждое утро в дом приезжала кухарка Маргарита Павловна. Вот с кем я проводила много времени. Полноватая, добродушная, с голубыми улыбающимися глазами блондинка. От ее присутствия и болтовни мою тоску как рукой снимало. Правда она была здесь только до обеда и наготовив всякой вкуснятины, уезжала. Но мне хватало и этого времени, чтобы ненадолго развеять мою скуку. И чтобы не думать о Дане. Потому что чем бы я не занималась, как бы себя не развлекала, этот гад не выходил из моей головы. И его утреннее шоу, и его слова, и наши поцелуи. Все смешалось в моей голове, и я думала, что сойду с ума, настолько мои мысли и чувства были противоречивы. И чтобы хоть как-то отвлечься от всего, я принялась совершенствовать навыки в кулинарии.

Дома готовить не было необходимости, и все что я умела готовить – это благодаря бабушке. А вот теперь я отрывалась с Маргаритой Павловной по полной. Начиная с омлета и до блюд различных стран. Сами готовили и сами дегустировали под болтовню обо всем на свете. Маргарита Павловна была тактична и про наши отношения с Даней молчала, но за то про все остальное трещала без умолку.

После моего недельного заточения в доме Яроцких мне позвонили из деканата и сообщили, что сессия переносится на более ранний срок и уже через два дня мне нужно быть в универе. Моему счастью не было предела. Москва для меня, как глоток свежего воздуха. Я покидала дом со счастливой улыбкой, не зная, что вернуться сюда мне предстоит еще не скоро.

Мне было все равно, что я не готова к сессии. Главное, уехать и хоть немного выветрить из своей головы воспоминания о Яроцком. Поэтому даже неподготовленность к сессии – была для меня большим плюсом. Я полностью окунулась в учебу.

Перед отъездом отправила сообщение мужу, в котором известила его о своем отбытии на месяц. Ответа от него не получила. Видно сильно задела его нежные чувства. Ну и поделом ему. Мне тоже было неприятно. И мне тоже выкинуть из головы этот эпизод не так-то легко.

Но родные стены и общение с друзьями, загруженность в универе, упаковка вещей по коробкам, которые отправятся вслед за мной – и Яроцкий больше не занимает главенствующего места в моей голове.

Единственное, что расстраивает – это время. Слишком быстро бегут дни, слишком быстро наступает весна, слишком быстро приближается мое возвращение к Яроцкому. И когда мама, предлагает на пару-тройку недель улететь из Москвы в Доминикану, я разве, что в ладоши не хлопаю. Правда, тут условие – мой муж не должен быть против поездки. Я уверена, ему по барабану. Но мама настаивает позвонить ему еще раз и все согласовать. Наивная, думает, что мы с ним созваниваемся каждый день. Я ее не переубеждаю. И от звонка не отказываюсь. Ради этой поездки и продления своих каникул я готова хоть каждый день звонить этому придурку.

Он ответил после третьего гудка. Хотя нет, не ответил. Рявкнул:

– Да!

И весь мой настрой тут же сдулся, как воздушный шарик. Ну, а чего я ждала? Привет, милая? Ага, как же!

– Привет.

И пауза долгая. Напряжённая. Может он не записал мой номер?

– Это… Настя.

Чувствую себя дурой. Каждое слово застревает в горле. А ведь собиралась каждый день!

– Ну, слушаю тебя… Настя, - его голос хриплый.

Как будто он только проснулся. И перед глазами сразу картинка сонного Яроцкого, с лохматой шевелюрой и закутанного в одеяло. Вполне реально. Ведь время девять утра.

Странно, что именно эта картинка. Личная и откровенная, а не та, послесвадебная, которую я думала долго не забуду. А оказывается, время и правда может все.

– Дань, я тут с мамой в Доминикану лечу. Недели на три.

– Насть, мне похер где ты и с кем.

Ну вот что я сказала ему такого? Обязательно грубить? Обязательно заводить меня?

– Да я как бы и не отчитываюсь. Ставлю в известность, чтобы папочка не надрал задницу рыжему, если вдруг узнает, что его сынок даже не в курсе, где проводит время его жена, - вкладываю в голос всю свою язвительность, на которую способна.

– Переживаешь за задницу рыжего? – я вижу, как губы Яроцкого растягиваются в ленивой улыбке. И почему-то нервно сглатываю.

– Вот еще! Твоя задница не входит в хит-парад моих мыслей!

– А твоя вообще не входит в мои мысли. Так что ведьма, счастливого пути!

– Да пошел ты!

Я сбрасываю звонок, но вместе с испытываемой злостью глупо улыбаюсь. Не понимаю, как ему за пару секунд удается лишить меня спокойствия и вывести из равновесия. Месяц. Месяц я старалась если уж не забыть, то хотя бы не думать о нем, но пару слов его приятным низким голосом и все мои старания коту под хвост. Яроцкий снова в моей голове. И похоже в этот раз надолго.

Доминикана ненадолго, но спасает меня. Волшебство и нереальность местных красот захватывает дух. И днем я отщелкиваю сотни фотографий, а вот по ночам возвращаюсь к тому, от кого бегу уже второй месяц.

В одну из ночей не выдерживаю и захожу в инстаграм к своему мужу. Я столько времени себе это запрещала, и так давно его не видела, что испытываю удовольствие от разглядывания его изображения. Я настолько увлечена им, что не сразу замечаю, что Даня обновляет фото почти каждый день и с ним всегда рядом девушки. Красивые, яркие, притягательные. Нет, на фото все прилично. Максимум – обнимашки за талию, но присутствие девушек само по себе мне уже неприятно. Вот почему так?

В какой-то момент мне даже хочется опять отомстить Дане. Здесь на острове полно парней-красавчиков, которые щеголяют в одних плавках, и вряд ли откажутся попозировать рядом со мной, если я им просто улыбнусь. Но это так низко. Думаю, моих слов достаточно, чтобы дать ему понять, насколько он меня обидел. Но кажется Даня толстокожий. И он точно не достоин того, чтобы я засоряла свою невероятно красивую ленту в инсте, создаваемую не один год, какими-то непонятными типами. Достаточно того, что я подписываюсь на его профиль. Пусть знает, что я вижу все его похождения. И надеюсь, что он догадается, что каждое фото с девушкой не прибавляет ему плюсов к его карме. И пока размышляю, вижу обратную связь от Дани. Он тоже подписался на мои обновления. И от неожиданности я даже жду, что он мне что-то напишет в личку, но увы, все что он мне хотел сказать, сказал перед вылетом сюда.