Любовная проблема

Она почувствовала, что он изучает ее профиль.

— Но Дэйзи осталась.

— Да. Дэйзи осталась такой. Это правда, — поправила Эмма. — Даже после развода она все еще сохраняет хорошие манеры и благословляет твое сердце.

Кэссиди улыбнулся, и у Эммы екнуло сердце.

— Похоже, мой отец все время был прав, когда пытался свести вас.

Его улыбка померкла.

— Эмма...

— Не надо, Кэссиди. Не говори мне, что ты не хотел встречаться с моей сестрой.

Он тихо выругался, опустив голову.

— Когда мне было двадцать я даже не знал тебя. А когда узнал...

— Это не имеет значения. Ты получил то, что хотел. Работу у моего отца. И блаженно невежественную девушку — нет, невесту — которая понятия не имела, что ты пригласил ее на свидание только для того, чтобы получить работу.

Он указал пальцем.

— Пригласил, ради работы. Сделал предложение, не ради.

— Так ли это? — спросила она, делая здоровый глоток вина. — Или это было потому, что мой отец не собирался передавать свою компанию кому-то, кто не был членом семьи?

Кэссиди тихо выругался и опустил подбородок.

— Эмма...

— Не надо, — мягко сказала она. — Пожалуйста, не надо.

Затем она подняла руку, чтобы помахать Яне, которая посмотрела на них, взяла две бутылки вина и направилась к ним.

— Налить? — спросила она, протягивая красное для Кэссиди и белое для Эммы.

— Да, пожалуйста, — одновременно сказали Эмма и Кэссиди.

— И неплохо было бы два бургера, — добавила Эмма, передавая Яне их меню.

Кэссиди посмотрел на нее.

— Ты останешься на ужин?

Она поняла, о чем он на самом деле спрашивает: Ты останешься на ужин со мной?

Она приподняла бровь.

— Верно?

В ответ он повернулся к барменше.

— Можно ли добавить Грюйер(традиционный швейцарский сыр) к этим гамбургерам?

Когда Яна наполнила их бокалы вином и ушла передать заказ, Кэссиди перевел разговор на более безопасные темы, и Эмма позволила ему.

Нет, приветствовала это.

Она полагала, что в какой-то момент им с Кэссиди придется закончить разговор, который они начали в ночь репетиционного ужина. Она не была уверена, что еще можно сказать, но знала, что они обязаны поговорить друг с другом без вспыльчивости и опустошения, которые душили их в тот вечер.

Но сейчас... сейчас она была довольна тем, что разделила ужин с человеком, который был... ну, не совсем другом. Но провести с ним непринужденный субботний вечер казалось странно правильным.

— Ты когда-нибудь думала о возвращении? — спросил он. — В Шарлотту?

Эмма задумалась над этим вопросом.

— Я никогда не скажу «никогда». Ведь папа там. И, конечно, Дэйзи. Но... Я думаю, что Нью-Йорк теперь мой дом. Это странно, потому что я всегда думала, что Манхэттен — это зуд, от которого я избавлюсь к двадцати годам, но...

— Это проникло в твою кровь, — сказал Алекс.

— Да, — ответила Эмма. — Именно так. А что насчет тебя? Ты когда-нибудь думал о возвращении?

Он поднял плечо.

— Я не знаю, куда бы я вернулся. Мои родители больше не живут в Бостоне, так что для меня там ничего не осталось. Они купили дом во Флориде. Северная Каролина была домом только из-за колледжа, а потом из-за...

— Того что там находилась компания моего отца, — закончила она за него.

Его глаза вспыхнули, и она поняла, что он хотел возразить, но, очевидно, передумал, потому что просто кивнул.

— Верно, и как только я отправил туда заявление об уходе, я оказался в Сан-Франциско, но это тоже не было правильным...

— А Нью-Йорк? Кажется тебе правильным городом? — спросила она, сделав глоток воды.

Он помолчал несколько мгновений.

— Я все еще пытаюсь это выяснить.

К своему удивлению, Эмма почувствовала странную боль при мысли о том, что Нью-Йорк не был домом для Кэссиди, как это было для нее.

Испытала странное чувство... чего-то... при мысли о том, что он может уехать из города. Это, конечно, упростило бы ее жизнь, но тогда она поняла, насколько их с Кэссиди холодная война стала частью ее жизни здесь.

— Твоя оксфордская команда действительно сказала тебе, что я ходила на свидание с Коулом? — спросила она.

Кэссиди фыркнул.

— Если бы ты знала их так же, как я, ты бы ни капельки не удивилась.

— Но зачем они это сделали? Я имею в виду... зачем лгать?

Он отхлебнул вина.

— Потому что они хотели подтолкнуть меня к тому, чтобы я пригласил Алишу. Они думали, что если я узнаю, что ты идешь на свидание с Коулом, я начну действовать.

— И это сработало?

Он посмотрел на нее.

— Да, черт возьми, сработало.

Это признание удивило ее. Они с Кэссиди встречались с другими людьми годами. Насколько она могла судить, ее личная жизнь никогда не влияла на его, и наоборот.

Она хотела спросить, что изменилось, но не могла заставить себя сформулировать вопрос. Она не была уверена, что хочет или готова получить ответ.

— Ты не спрашиваешь почему, — сказал он с язвительной улыбкой.

— Заметил, да?

— Встречайся с кем хочешь, Эмма. Только не с одним из моих сотрудников. Особенно не с Коулом. Или Линкольн. Или...

Она слегка вздрогнула от грубого приказа.

— Не тебе решать, в кого мне влюбляться.

— Справедливо, — тихо сказал он.

Они оба замолчали, когда Яна поставила перед ними гамбургеры, и, чёрт возьми, Кэссиди был прав насчет того, что в этом месте готовят чертовски вкусные гамбургеры.

Картофель фри был горячим и идеально соленым, гамбургер — сочным и декадентским. Эмма почувствовала, как сок стекает по ее подбородку, и лишь наполовину вытерла его салфеткой, потому что была слишком занята следующим кусочком.