Любовная проблема

Его глаза сузились.

— Боишься, милая?

Ее карие глаза вернулись к его.

— Не заинтересована.

Алекс усмехнулась.

— Я так не думаю. Есть причина, по которой ты убегаешь от любого разговора о нашем прошлом, как только становится интересно. Ты в ужасе.

— Ты тоже не очень-то форсируешь тему.

Его улыбка стала шире.

— Именно поэтому нам нужно поговорить об этом. Двенадцать дней с бывшими... со сколькими ты уже побеседовала?

— С десятью, — неохотно ответила она. — Одиннадцатый придет сегодня вечером.

— Отлично, — сказал он. — Тогда номер двенадцать будет завтра вечером.

Эмма лишь кивнула ему, затем встала и направилась к двери. Очевидно, она решила, что их встреча окончена, но он не пытался ее остановить. Он сказал то, что должен был сказать.

— Принеси вина, — сказала она, не потрудившись обернуться, когда говорила это. — Что-нибудь хорошее. Видит Бог, оно нам понадобится.

Глава 17

Эмма знала, что этот день наступит. С той самой секунды, как она получила письмо от Кэссиди с его дурацким заданием написать статью «Двенадцать Дней с Бывшими», она знала, что он выбрал ее для написания этой истории, потому что хотел открыть эту банку с червями.

Но самое странное было не в этом. Странным было то, что Эмма хотела это сделать. Конечно, ее ладони были липкими, а в груди последние две с половиной недели поселился ужас, но в глубине души она знала, что им это необходимо.

При нормальных обстоятельствах они оба, вероятно, смогли бы справиться с незаконченным делом. Они могли бы прожить свою жизнь с небольшим дополнительным багажом.

Но теперь дело было не только в них. Эмма не собиралась в ближайшее время оставлять работу в Шпильке, а Кэссиди, казалось, был в своей стихии в Оксфорде, что означало, что в обозримом будущем они будут работать в непосредственной близости друг от друга.

Но что еще важнее, у них были общие друзья. Игнорировать друг друга в офисе не было большой проблемой — это стало своего рода игрой.

Но они оба будут на свадьбе Джули и Митчелла, в конце концов.

Это был лишь вопрос времени, когда напряжение между ними вырвется наружу и их друзьям придется выбирать сторону.

Время зарыть топор войны.

Эмма глубоко вздохнула и снова накрасила губы. Она могла это сделать. Они могли это сделать. Они оба были спокойными, рациональными взрослыми людьми. На самом деле, они оба были спокойны почти до конца. За исключением, конечно, того конфликта.

Она сделала шаг назад и посмотрела на себя в зеркало. Глаза казались слишком большими, но такое иногда случалось.

Одежда была в порядке. Когда она сказала девочкам, что сегодня будет их с Кэссиди «разговор», было много обсуждений по поводу наряда.

Райли проголосовала за короткое красное платье с «вырезом для сисек», потому что «мужчины не могут быть слишком грубыми со стояком».

Грейс предложила что-то розовое и женственное, чтобы «напомнить ему, что нужно быть джентльменом».

Старая добрая Джули спросила, сохранилось ли у Эммы ее свадебное платье, «просто так».

Ответом на этот вопрос было большое «нет». Она отдала дизайнерское свадебное платье в благотворительную организацию, которая продавала платья на аукционе, а вырученные средства направляла жертвам секс-торговли.

В итоге Эмма выбрала то, в чем чувствовала себя наиболее комфортно. Для некоторых женщин это были штаны для йоги и майка, но Эмме нравилось иметь немного больше... брони. Для Эммы комфорт означал ощущение неуязвимости.

Поэтому на ней были сшитые на заказ брюки кремового цвета, черная шелковая блузка и остроносые туфли с леопардовым принтом.

Обеими руками она собрала волосы назад и уложила их в гладкий конский хвост на затылке.

Вот так.

Изысканная, невозмутимая и немного крутая.

Это был самый безопасный способ, который она могла придумать, чтобы встретиться с Кэссиди лицом к лицу.

Кстати говоря... Она взглянула на часы.

Уже с минуты на минуту.

Кэссиди постучал, как раз вовремя. Он не всегда был таким пунктуальным. Когда они учились в колледже, она вечно получала от него сообщения «Буду через пять минут», что, как она со временем поняла, означало «Буду в течение часа. Наверно».

Это было не потому, что он был неорганизованным, совсем наоборот. Кэссиди всегда был продуманным во всем, что делал. Вместо этого у Эммы возникло ощущение, что опоздания Кэссиди проистекали из страха пропустить что-то. Как будто он всегда боялся упустить возможность стать богаче, умнее, лучше...

Ей потребовалось много времени, чтобы понять, что она была его запасным планом. Тихая маленькая мышка, на которую он мог рассчитывать, когда все остальное терпело неудачу.

Но она больше не была его мышкой. Не была его ничем.

И никогда больше не будет.

Она открыла дверь. Он был в костюме. Вечно эти проклятые костюмы. Этот был темно-синего цвета, в паре с белой рубашкой и темно-синим галстуком, который должен был быть скучно однотонным, но вместо этого выглядел чертовски сексуально из-за своей простоты. Кэссиди всегда носил узкие галстуки, но не в модном, хипстерском стиле, а так, чтобы показать его подтянутое телосложение в современном совершенстве.

— Ты меня раздражаешь, — пробормотала она, хотя он не произнес ни слова.

Он поднял брови и шагнул в ее квартиру.

— Разве можно так разговаривать с парнем, который принес тебе вино?

— У меня полно своего вина.

— Да, но это лучше, — сказал он тоном, не терпящим возражений, направляясь на кухню за штопором.

Эмма даже не стала спорить, закрывая входную дверь. Наверное, так было лучше.

— Так почему я раздражаю тебя? — спросил он, когда она вернулась на кухню. Он уже нашел бокалы для вина.

Она махнула на него рукой.

— Просто... ты слишком хорош собой.

Его рука дрогнула, наливая вино. Совсем ненадолго, но достаточно, чтобы она поняла, что застала его врасплох.

— Не волнуйся, — сказала она, протягивая руку и выхватывая бокал с вином из его рук. — Я говорю об этом как о досаде, потому что за приятной внешностью скрывается довольно скверный характер.

Он моргнул, и хотя она хотела сказать, что это замечание было несерьезным и дразнящим, у нее возникло странное чувство, что она его обидела.