Любовная проблема

— Мне и так хорошо, — сказала Эмма, заставив себя улыбнуться. — Но спасибо.

Райли заставила себя улыбнуться в ответ, ее глаза были грустными, и от этого Эмма чувствовала себя намного хуже. Это должна была быть ночь праздника и счастья, а не унылое путешествие по дорожке воспоминаний, когда подруга пытается навязать ей виски.

Она мысленно встряхнула себя.

— Знаешь что? Давай пойдем пообщаемся, — сказала Эмма. — Ты выглядишь слишком хорошо, чтобы сидеть в углу в одиночестве. Это платье...

Райли нагло ухмыльнулась и подмигнула.

— Сэму оно тоже понравилось. Дважды.

— Больше никаких подробностей, — пробормотала Эмма, подняв руку. — Пожалуйста.

Она позволила Райли втянуть ее в разговор с некоторыми из школьных друзей Джули из Калифорнии и изо всех сил старалась не замечать, что Кэссиди был в четырех футах слева от нее и сейчас разговаривал с длинноногой брюнеткой с растрепанными волосами, и в платье, которое было даже короче, чем у Райли.

Джули подскочила к ним, выглядя очаровательно в белом коктейльном платье с коротким рукавом и пышным хвостиком. Она выглядела свежей и сияющей.

И счастливой. Почти невыносимо счастливой.

Эмма вспомнила, каково это счастье.

И именно поэтому она злилась. Не потому, что она вспоминала плохие моменты. А потому, что она вспоминала хорошие.

Джули вежливо извинилась перед всеми остальными, прежде чем отозвать Эмму, Райли и Грейс в сторону.

— Итак, никакого давления, девочки, и под этим, конечно, я подразумеваю, чувствовать себя обязанным из-за того, что я собираюсь сказать. Но родители Митчелла настаивают на том, чтобы мы произносили тосты.

— Почему? — спросила Райли.

— Потому что, они платят за все это шикарное мероприятие, поэтому они могут делать все, что хотят, но, да поможет мне Бог, если мама Митчелла встанет и начнет говорить, эта вечеринка превратится в групповой сон, и весь этот праздник пройдет впустую...

— Впустую? — перебила Эмма.

Джули указала на нее.

— Попробуй пожить с Митчеллом и не подбирать такие слова.

— Успокойся, Джулс, — сказала Грейс. — Мы тебя прикроем. Если родители Митчелла начнут портить настроение своими монологами, Райли притворится пьяной и схватит микрофон.

Райли кивнула.

— Я упоминала, что принесла фляжку? С таким же успехом она может быть реквизитом, раз уж Синклер утверждает, что она ей не нужна.

Джули и Грейс посмотрели на Эмму, и рука Джули потянулась к ее руке.

— Как ты?

Эмма застонала.

— Я в порядке. Я возненавижу себя, если ты потратишь хоть одну секунду на беспокойство обо мне.

— Я не волнуюсь, — сказала Джули, — просто... это произошло именно тогда, верно? Все, что произошло между вами, было на репетиционном ужине?

— Давным-давно, — сказала Эмма, сжимая руку Джули. — Мы с Кэссиди оба прошли через это.

Джули начала грызть ноготь, но потом поняла, что не хочет испортить свой новый маникюр.

— Значит, ты не страдаешь от посттравматического расстройства отношений?

— Да, ничего подобного, — сказала Эмма, сохраняя спокойный голос.

Райли наблюдала за ней, прищурив глаза.

— Ага. Что это с вами двумя происходит в последнее время?

— Что ты имеешь в виду? — Эмма сделала глоток вина.

Райли фыркнула.

— Ты думаешь, мы не замечаем каждый раз, когда между вами происходит крошечный сдвиг?

— На самом деле, мы ещё больше замечаем это, потому что изменения крошечные, — добавила Грейс. — Было бы менее подозрительно, если бы вы двое чередовали эмоциональные ссоры и времена, когда у вас всё хорошо. Но вместо этого вы оба чертовски стараетесь игнорировать друг друга.

— Да. И это очень подозрительно, — кивнула Джули.

Эмма оглядела группу.

— Может ли кто-нибудь из вас перевести все это? Потому что это прозвучало как настолько ерундовая оценка ситуации, что для того чтобы мне понять нужно сначала прилечь.

Все трое обменялись взглядами. Затем Грейс заговорила.

— Дело обстоит так: Долгое время мы думали, что вы с Кэссиди избегаете друг друга из-за какого-то ужасного разрыва, после которого вы возненавидели друг друга.

— А теперь? — спросила Эмма, хотя она не была уверена, что хочет это услышать.

— Теперь мы думаем, что вы двое избегаете друг друга по гораздо более опасной причине, — тихо сказала Грейс. — Потому, что у вас есть возможность причинить друг другу боль.

Эмма отвела взгляд. Да, она определенно не хотела этого слышать.

— Он наблюдает за тобой, понимаешь, — сказала Райли. — Когда он думает, что ты не смотришь.

Эмма ненавидела, что ее сердце сделало какую-то подлянку.

— У тебя все еще есть чувства к нему? — спросила Джули. — Никто не осудит тебя, если то, что он не так давно был рядом, всколыхнуло какие-то давно похороненные чувства.

Эмма открыла рот, чтобы отрицать это. Чтобы отрицать все. Она не могла заставить себя солгать.

Но она также не могла собраться с силами, чтобы сказать правду, потому что правда заключалась в том, что она не знала, что чувствует. Или что чувствует он.

Она знала только одну вещь, что нет ничего больнее чем жизнь без Кэссиди.

А потом ее вообще избавили от необходимости отвечать, потому что худший кошмар Джули стал явью.

Отец Митчелла нашел себе микрофон.

Прежде чем она смогла остановить себя, она искала и нашла Кэссиди. Он наблюдал за ней этими вечно нечитаемыми глазами.

А когда отец Митчелла заговорил, Эмму ждал очень неприятный сюрприз. Посттравматическое расстройство отношений оказалось проблемой.

И Эмма только что обнаружила свой спусковой крючок.

Семь лет назад

— Твоя улыбка выглядит немного натянутой, — сказала Дэйзи на ухо Эмме, отводя ее от одной из самых назойливых тетушек.

— Это потому, что у меня болит лицо, — ответила Эмма, массируя щеки. — Не думаю, что мне приходилось так много улыбаться и вести светскую беседу... когда-либо.