Любовные артефакты и прочие (не)приятности

— Много общего? Вы тоже занимаетесь наукой?

Я подумала о кусочках липкой пленки, которую я сделала сама по инструкции в книге, о научных трудах, которые штудировала вечерами и которые, конечно, помогли мне стать лучшей в своем деле, и ответила:

— Да. Почти. Я работаю библиотекарем в королевском публичном книгохранилище.

— О-о-о, — протянула госпожа Ойтнер, тая, как мороженое в жаркий солнечный день. — Библиотекарь! Это лучшая профессия для молодой женщины!

А ведь я даже не обманула, просто умолчала кое о чем. Например, о том, что в данный момент пытаюсь обнести квартиру ее сына. В ответ на комплимент я скромно опустила глаза долу.

В коридоре послышались шаги. Через мгновение в гостиную бодрой походкой вошел Варт-два с подносом в руках. Снова придется пить кофе. Я люблю кофе, но у меня и так сердце стучит от волнения, мне бы сейчас ромашкового чая или настойки пустырника!

— Вартуша! — Матушка распростерла руки, принимая сына в любящие объятия.

Зануда не подвел, позволил себя облобызать, после разлил напиток по чашкам и хотел было встать за спинкой кресла — запамятовал с непривычки, что он теперь за хозяина.

— Что ты там стоишь, дурачок, — захихикала я, обращая все в шутку. — Садись рядом. Да ты не переживай, мама уже знает, что мы с тобой скоро поженимся.

— Да? В самом деле?

Вот же дубина стоеросовая, все представление мне загубит!

— Конечно! Она в курсе наших планов. Я все ей рассказала.

Я похлопала по подлокотнику кресла, намекая — то есть приказывая — чтобы зануда присел рядом. Тот послушно, как телок на выгуле, примостился на указанное место. Кресло крякнуло и перекосилось. Варт уперся ногами в пол, чтобы не съехать. Я, в свою очередь, наползла на него. Мы застыли в странных позах, будто птички на насесте. Зануда хранил невозмутимость. Я улыбалась во все тридцать два зуба.

— Дети, вам удобно? — удивилась матушка, близоруко щурясь в сторону сыночка.

— Очень! — воскликнула я. — Да, Варт? Мы всегда так сидим.

Балансировать стало легче, когда я обняла лаборанта за руку и прижалась щекой к его плечу.

— Не всегда, — пошел в отказ зануда. — Сегодня ночью ты спала на моей ноге.

Казалось, шире улыбаться уже некуда, но мне удалось.

— Ах, Варт, не смущай матушку! — хихикнула я и игриво шлепнула зануду по руке. — Так на чем мы остановились?

Госпожа Ойтнер не отводила взгляда от Варта — вот что значит материнская любовь! Выражение лица у нее сделалось непонятное, задумчиво-тревожное. Беспокоится, небось, как бы ее птич не свалился с насеста.

— Вартуша, напомни, над чем ты сейчас работаешь? — внезапно поинтересовалась она.

— Мы…

Я незаметно ущипнула зануду за бок, он откашлялся и поправился:

— Я разрабатываю новый метод очистки кристаллического пиродия от примесей. Невероятно увлекательное занятие!

«Не сомневаюсь!» — хмуро подумала я.

— Вот оно что… — протянула матушка и бросила на меня быстрый острый взгляд, добравшийся до самых печенок. — Вот оно как… Ясненько.

Неожиданно госпожа Ойтнер сорвалась с места и в мгновение ока очутилась у зеркала связи. Я не ожидала такой прыти от корпулентной матушки.

— Я немедленно вызываю полицию! — взвизгнула она.

— Да что случилось? — Я тоже вскочила на ноги.

— Ты думаешь, я родного сына не узнаю? Он занимался очисткой пиродия два месяца назад. Это не Варт! Это… как там его?!.. Как там тебя?

— Одна голова хорошо, а две лучше, — подсказал зануда.

Предатель!

Матушка уже выстукивала на зеркале код экстренной связи с ближайшим отделением полиции. Вот-вот произойдет непоправимое! Нет уж, за решеткой я не хочу!

В голову не пришло ничего более разумного, кроме как выудить из потайного кармана камешек-артефакт и запустить его в зеркало. Удар оказался на удивление метким.

Сначала треснуло стекло.

А потом весь мир провалился в темноту.

Глава 20. Вперед, в темноту!

Варт

Я долго топтался у входа в пещеру и вспоминал, брал ли в какой-нибудь из книг кто-то из рыцарей с собой коня, дабы вместе с ним атаковать дракона в его логове. Удвоенными, так сказать, силами. Или воины всегда ходили на чешуйчатого врага в одиночку? Сахарок, надо сказать, ничем не помогал мне в этих размышлениях. Он меланхолично жевал травинку и пофыркивал, поводя головой туда-обратно. Ну, хотя бы не боялся. Это ведь хороший знак, верно? Если бы обитатель пещеры был и вправду очень опасен, мой конь бы это почувствовал?

Ох.

Я вытер потные ладони о штаны и глубоко вздохнул. Ладно. Просто схожу, туда и обратно. Посмотрю на дракона одним глазком… И сразу назад. Необязательно же сразу стрелять в него, так?

— Так, Варт, — твердо прошептал я. — Ты должен быть решительным. Время идет. Шансы вернуться домой и застать там Кэс стремительно утекают сквозь пальцы. Так что давай. Возьми себя в руки и иди уже. Убьешь дракона, добудешь живую воду, польешь дерево, склеишь артефакт.

Угу. Все это очень напоминало детскую сказку. В опоссуме — гусь, в гусе — яйцо, в яйце — кристалл, в кристалле — смерть алхимика. Когда-то давно я искренне верил, что все так и есть. А вот теперь уже далеко не был уверен в правдивости сего сюжета. Кажется, смерть алхимика таилась вовсе не в мифическом кристалле, а в глазах одной конкретной девушки. Очень красивых глазах, кстати. Прозрачных, как горное озеро. Огромных, как…

Так.

Я достал из кармана длинный кусок горючего мегатита, которым со мной поделился погорелец, и поджег его, чиркнув по камню и выбив искру. Сахарок заржал, вскинув голову, и я решительно потянул его за собой в пещеру. В крайнем случае, сяду на него — и только меня дракон и видел. Это, конечно, если сумею удержаться в седле во время бегства.

В пещере было темно. Пахло грозой. А еще впереди что-то сопело. Судя по звуку, что-то большое, такое… не как свинья. А как бык, например. Или кит. Интересно, умеют ли драконы менять размер, когда им вздумается?

Я встряхнул головой. Какие только мысли не приходят в голову от ужаса! Да. Положа руку на сердце, я был в полном ужасе. Полнейшем. Никогда в жизни я так не боялся, даже когда на спор прыгал в море с самой высокой скалы. Или когда прятал от матушки дневник с единственной двойкой за все восемь лет обучения в школе.

— Кххх, — выдохнуло что-то впереди, совсем недалеко. Запахло серой.

— Кх-кх-кх, — закашлялся я в ответ, радуясь, что пока звук не сопровождается огнем. А мог бы!