Люди, дружившие со смертью

— А дороги? Тут же нет дорог.

— Кто тебе такое сказал. Вон река к северу — чем тебе не дорога. Или вот перевалы… Страна На Той Стороне с этого места куда ближе, чем мир, в котором мы уродились.

–

Я думал над словами хозяина, пожалуй, весь день и к вечеру не выдержал — рассказал Ади. Мне было плевать на его зубы с ядом или крылья у сына, больше всего меня удивило его размышления о дорогах.

— Ну ладно там Эршаль рассказывал про дороги своей молодости. Так ведь те дороги навозом завалило еще до нашего рождения. А тут? Еще какие-то дороги?..

— Слушай, а тебя не смущало, что я спокойно прошел почти весь ваш мир? И нигде не пошел слушок, что Реннер жив?.. А все просто — я шел их дорогами.

— Но обратно…

— Обратно мы шли по твоим дорогам. Они тебе привычней, да и я их не забыл.

— Все равно — не понимаю…

Ади тяжело вздохнул. Я решил, что разговор закончен, но Реннер прошелся по комнате, взял с моей кровати книгу, не спеша ее пролистнул, затем повернулся ко мне:

— Смотри…

Он показал мне картинку на странице, затем захлопнул ее и подал книгу мне:

— А теперь найди ее.

Я помнил, что страница была в последней трети книги, помнил положение иллюстрации на странице. Но я пролистывал книгу — сперва быстро, потом уже внимательней, но не мог ее обнаружить.

— А теперь переложи ее в левую руку и пролистни правой.

Страница с картинкой открылась сразу, как будто была заложена.

Я не понял, как это получилось, но подумать над этим стоило бы…

— Так и этот мир, — продолжил Ади. — Эти люди живут на тех же землях, что и вы, но у них свои законы, свои карты, свое государство. И у городов на их картах имена хоть и похожие, но другие.

Ади печально посмотрел за окно:

— Интересно, как там сейчас на той стороне.

Окна нашей комнаты выходили на север. Горы были на востоке.

Но я все же спросил:

— А что там, на той стороне?..

— Там хорошо.

— Хорошо там, где нас нет… А может там хорошо именно потому, что нас там нету.

— Ты знаешь, не задумывался…

Депо

А потом погода испортилась — стала нелетной.

Птицы жались под крыши, спасаясь от дождя. У меня был соблазн вылететь в непогоду, ведь где-то за тучами обязательно должно быть солнце, но мокнуть не захотелось.

Я коротал время с малышом или за какой-то книгой. В библиотеке нашлось даже издание «Полной истории войн». Труда классического, но изданного так давно, что я по своей короткой памяти мог бы дописать глав десять. Эта книга была моим роком. Я начинал читать ее много раз, но так и не успевал дочитать. В этот раз я тоже пролистнул, и поставил на место. Оставалась где-то страниц двести — мне подумалось, если я дочитаю ее, не станет ли мне одним смыслом в жизни меньше?

Однажды я читал, когда в комнату вошел Ади.

Выглядел он расстроенным. И я догадывался, что именно его беспокоит.

— Как наши дела? — спросил я.

— Плохо… — сказал он, слегка поморщившись.

За время пути я привык к манере разговора Реннера — с равным спокойствием он бы возвести, что в подкове не хватает гвоздя, и что мир окончательно слетел с петель. Мне пришлось переспросить:

— Насколько плохо?

Ади присел на мою кровать и покачал головой. Потом молча показал на окно. С утра там моросил дождик, но после обеда в прямые росчерки капель вплелся хаотичный танец снежинок.

— Часть перевалов еще открыты, но вероятней всего, мы к ним не успеем. Пошли, пообедаем что ли…

В обеденной зале было уже накрыто на троих. Там был хозяин, и когда мы вошли, он нам кивнул. В кувшинах стояло вино. Мы пили, но тосты не произносить никто не стал.

— Когда вам надо в дорогу? — спросил хозяин.

— Вчера… Нас не будут встречать на перевале. И вообще не советуют туда и соваться. Зима в этом году ранняя…

Увидев, что Ади ест без аппетита, он пододвинул к нему поближе блюдце с чесноком:

Угощайся… Вы это… Чеснок, прежде чем есть, пробуйте… Лето в этом году дождливое, чеснок выкопали поздно. А у меня еще на том участке тюльпаны, словно твой бурьян растут. Так что может то ли чеснок, то ли луковица тюльпанная.

Ади кивнул, но к чесноку не притронулся. Я для приличия, взял одну головку. Чеснок был злой…

Хозяин прищурился.

— Остаетесь зимовать?..

Было видно, что ему это совсем не нравится — два лишних рта прибавляли хлопот. Но Ади снова покачал головой.

— Мне надо в дорогу… За горы.

Лицо хозяина скривилось пуще прежнего:

— Замечательно. Замерзнете как щенки, и лет через двадцать вас откопают совсем как живых… Уж лучше у меня оставайтесь — зачем мне грех на душу брать.

— Сдохну ли я под снегом — это еще вопрос. А что я до весны не дотяну — так это к бабке не ходи… Так что я поеду, — он повернулся ко мне, — Ты можешь остаться…

Мне подумалось, что это не самый лучший вариант — дойти в одиночку у Ади было гораздо меньше шансов. Я часто убивал, но убивать безразличием мне еще не приходилось.

— Какой перевал закрывается последним? — спросил я.

— От погоды зависит…

— А какой самый ближний? Ты продашь мне двух мулов или тяжеловозов. Я распоряжусь, деньги спишут тебе на счет. Мы пойдем через снега. Не может быть, чтоб не пробились через какую-то метель.

— Они тебе слабо помогут…

— Но все же…

Хозяин задумался:

— Вообще-то если хочешь умереть так, чтобы нечего было хоронить, есть еще одна дорожка… Под горами…

Я присвистнул — подобное я читал в какой-то книжке. Кажется, в той самой, где было прописано про бочки, побег и реку.

— Под горами? — переспросил Ади.

— Лет семьдесят назад, говорят, она была еще цела. Сейчас ей никто не пользуется, но о том, что ее разрушило землетрясениями — тоже никто не говорил…

— А почему ей не пользуются сейчас?

— Говорили, что слишком многие вышли в путь, но не вернулись и не вышли.

— И как же они проковыряли под горами?

— В том-то все и дело… Там карстовые пещеры. Заблудиться там проще простого, так что держитесь реек, так, по крайней мере, вас только сожрут…