Люди и чудовища. И прибудет погибель ко всем нам

— Можно, потише, спасибо!

Пара скрылась с балкона. Люди стали косо поглядывать на Хаокина, а тот продолжал шушукаться с продавцом. Ариадна нахмурилась и, не дожидаясь своего сопровождающего, пошла сначала к одному прилавку, потом ко второму, третьему. Ей хотелось поскорее уйти с этого базара и от этого человека. Хаокин резко стал для нее самым отвратительным и мерзким на свете. Девушка успела затеряться в толпе и вдруг врезалась в кого-то.

— Извините, — машинально проговорила она и вдруг услышала знакомый голос:

— Ну здравствуй, Ариадна.

Она встретила отца.

— Ты, — чуть не вскричала девушка, но сдержалась. — Зачем ты здесь?

— Ах ты ж, паршивка! — взорвался он. — Как ты смеешь так со мной говорить после всего сделанного тобою? Ты на коленях прощение у нас выпрашивать должна!

— Тот же вопрос хочу задать тебе, — резко ответила Ариадна. — Только бросив вас, я поняла, что значит быть человеком, я…

Вдруг отец ударил ее по щеке.

— Это ты называешь человеком? — закричал Фредерик. — Шляться девице одной по чужой земле? Соблазнять женихов и кидать их? Подставлять свою семью, оскорблять родителей своим непристойным поведением? Это значит быть человеком? По-моему, это значит быть бесстыдной мразью. Почувствовала вкус свободы? Веселья тебе захотелось? А о нас ты подумала? Подумала своими куриными мозгами, когда бросала жениха? Да он был в такой ярости, что мог убить нас. Мы с Ричардом уже контракт брачный подписали, а ты вот что выдала! Обманула, похитила коня, выпустила товар и сбежала. А нам расплачиваться за твое безрассудство! У меня шрам до сих пор остался. А где ты была тогда? Радовалась, что от нас избавилась? Твоя подружка с ее отцом, между прочим, спасли ситуацию. И я не буду даже говорить, чего это стоило им и чего это стоило нам. Не думал, что у меня вырастет такая мразь, для которой семья, честь — пустые звуки. Из-за тебя у нас долги. Твоя свадьба была таким шансом! Ты бы обеспечила семье хорошую жизнь. Но тебе захотелось свободы! Захотелось почувствовать вкус жизни! Что, почувствовала? Теперь счастлива — ты убила будущее нашей семьи.

— А мне что хорошего было бы? — прошипела Ариадна, держась за красную щеку. — Ты забываешь, что хотеть продать меня монстру, который бы убил меня!

— Не пререкайся со мной сейчас! — закричал отец, тыча в лицо ей пальцем. — Настоящая женщина должна сидеть дома, детей растить, слушать мужа, а до женитьбы — отца. Ну извини, что мы решили выдать тебя замуж за богатого сильного мужчину. Это ведь так ужасно жить в роскоши! Уж извини, но так поступают со всеми девушками, желая им счастья.

— Продавая маньяку?

— Замолкнись, я сказал! Это была хорошая партия. Да, он уже несколько раз брал себе жен до этого, и они рано умирали. Но, если бы ты не рыпалась, жила бы себе преспокойно. И не с такими уживались. Зато он богатый, и наша семья вышла бы в свет.

— Какие же вы все-таки… — у Ариадны не было слов.

— Жертвенность, доченька, вознаграждается богами, — мягко произнес Фредерик. — Ты должна была быть благодарна за такой шанс. А ты всегда думаешь только себе. Эгоистка! — закричал он. — Мне стыдно и противно, что ты моя дочь. — И хотел снова ударить ее по лицу, но на этот раз Ариадна схватила его руку.

— Не тронь меня!

— Я научу тебя, как быть послушной. Я приведу тебя к Ричарду, и ты на коленях будешь вымаливать у него прощение. Может, тогда он сжалится над тобой и возьмет в жены.

— Ты не можешь это сделать! Не имеешь права!

— Имею. Ты моя дочь. Заберите ее.

Двое, что были с отцом, подошли к Ариадне.

— Что происходит? — Вдруг она увидела Хаокина с этой дурацкой тележкой.

— Не твое дело, щенок. Иди, куда шел, — закричал Фредерик. Ариадна увидела, как зеленым сверкнули глаза Хаокина. Какая-то страшная буря поднялась в нем, девушка почувствовала. Ей стало не по себе. Ариадна с испугом посмотрела на него и помотала головой. Хаокин нахмурился и тут же сказал Фредерику:

— Я шел к жене. И увидел вас с ней. Отпустите ее, или я зову на помощь.

— Что? Кто ты вообще такой?

— Ксандр. Я уверен, вы раньше слышали такую фамилию — Атталь. Я из этой семьи.

Имя моментально подействовало на Фредерика.

— Неужели? — спросил он. — Не знал, что у них есть родственники. Ты лжешь?

— Вам нужны доказательства? — спросил Хаокин, а про себя проговорил: — Что-то это мне напоминает. — И продолжил с Фредериком: — Хорошо. Вот мое доказательство. — Он показал руку, на которой вдруг появилось кольцо с красным камнем. — Фамильная реликвия.

Дальше общение пошло по-другому руслу. Фредерик и Хаокин начали разговаривать друг с другом, будто они желают получить деньги от женитьбы на Ариадне. Фредерик хотел, чтобы ему заплатили за дочь, Хаокин хотел приданное. Ариадна с любопытством смотрела на этих двоих. Не было похоже, чтобы Фредерик поверил Хаокину. Но к чему тогда этот цирк? Может, не хотел унижаться перед подчиненными, может, испугался Хаокина. Сложно сказать. Но ушел отец даже какой-то расстроенный. Хаокин и Ариадна отправились домой.

— Я часто думала, что скажу отцу при встрече, — произнесла девушка. — Всё, что чувствовала на протяжении жизни. Как терпела их издевки, как я ненавидела их всех и мечтала убраться из дома. Хотела, чтобы меня впервые в жизни услышали: «Вот я! Я тоже человек! Почему меня не считают человеком?» Хотела выразить всю злость, но не смогла даже дать отпор. Отец просто раздавил меня. Будто это я во всем виновата! Как это бесит. Он не считает меня за человека и обвиняет меня в бесчеловечности? Да кто он такой, чтобы обвинять меня? Если бы ты не пришел, я бы не знала, что делать. Он просто наорал на меня, а я ничего путного не сказала в ответ! Я даже в глаза ему боялась смотреть. Не понимаю, что со мной не так! Знаешь, чего я на самом деле боюсь? Когда ты разорвешь связь между нами. Что я стану прежней. Слабой, трусливой девчонкой. Я боюсь этого.

— Ты такая дурочка!

— Ты совсем, что ли?

— Я не в том смысле, — проговорил Хаокин как можно мягче. — Разве ж такой ты была? Слабой и трусливой? Серьезно? Думаешь, ты от меня свой характер получила? Не-а. Знаешь, какой ты была? Ты ведь спасла меня от людей, которых боялась всю жизнь. Притом, — он усмехнулся, — мне показалось, это было из вредности. Вроде: «Мой питомец. Только я могу его обижать». Помню, когда тебе показали жениха, ты спела при отце песню. И там были такие слова: «Ну же, убейте меня… А иначе я сама вас придушу». — Он рассмеялся. — Не-а, Ария, люди не меняются, меняются их взгляды. В нашем характере есть какой-то нерушимый каркас, на который клеится всё остальное. Ты всегда была такой: своенравной, переменчивой и, можно даже сказать, с добрым сердцем. Просто в ту ночь ты чуть не умерла. И, значит, уже не могла жить прежними мыслями.

Они шли молча. Ариадна всё прокручивала в голове разговоры с отцом, с Хаокином. Нужно было что-то сказать. Молчание убивало.

— А это забавно, что ты назвался Атталем, — сказала она наконец. — Это последний род, в который я могла бы войти. Атталей, вроде, оставалось всего двое, муж и жена, и те бесплодны.

Хаокин задумался и через некоторое время проговорил:

— Да, если так подумать, Аттали просто вымерли в Феверии. Я читал свитки, и когда-то этот род процветал. Потом одни уехали, другие как-то умерли, третьи еще чего-то. Николас ведь был единственным ребенком в семье, последний Атталь, надежда, так сказать.

— Это тот бесплодный мужчина?

— Ну почему бесплодный? У него были дети. От жены — Мэри Авиафины. Из-за них, кстати, и свадьбу сыграли, — говорил Хаокин. — Вокруг Мэри, конечно, все носились, пророчили смерть при родах и ей, и ребенку. Слишком юный возраст. А она сама верила во всё это, хотя муж пытался ее переубедить. Твердила: «Не хочу умирать, ничего не узнав в жизни. Я даже не видела море, Николас. Я даже не видела моря», — говорил Хаокин печально. И Ариадне почему-то казалось, что он пересказывает чью-ту прочитанную не раз историю. — И Николас решился, собрал ночью вещи, взял жену и, никому не сообщив, уехал на море. Мэри была на седьмом месяце, а на восьмом начались роды. И никто не умер. А родились здоровые мальчики, Альт и Джоуи. Они начали жизнь свою у моря, и так их и тянуло туда постоянно…