Люди и чудовища. И прибудет погибель ко всем нам

Вот последняя фраза Ариадне показалась уже размышлением самого Хаокина.

— А Ксандр? — спросила она.

— А. Он. Он родился несколько лет позже. Уже около Дюжинки, в родовом поместье Атталей. Тот год был годом голода. Годом смерти. Говорят, вороны в тот день бились головой об окна. То ли так есть хотели, то ли с собой кончали.

Опять же. Сначала — пересказанный текст. Последняя фраза — его личное мнение.

— Ну а что дальше было?

— Что дальше? — задумался Хаокин. — Не помню. Сплошные солнечные дни, детство. Уголок рая на земле. Еще один ребенок — долгожданная девочка. С утра сообщили, что мать рожает, а ребенок всё не появлялся. И вообще всё было… как обычно. Солнце светило, на небе ни облачка. А затем начались крики, мальчишек согнали в другое здание. Слуги по дому носились, а на дворе — ливень, гроза. А затем им сообщили: «У вас теперь есть сестренка. Элеонорой звать». Николас был просто на седьмом небе от счастья, всё ходил с малюткой на руках. Мэри даже обижалась, что ей дочь не дают. Тогда муж начал носить на руках их обеих. А мальчишки всё с любопытством глядели на новое создание, поселившееся в их доме.

— И… и что случилось? — проговорила Ариадна.

— А ничего не случилось, — сказал Хаокин резко. — Пришла старуха и напророчила. Дескать, ваши дети — четыре всадника апокалипсиса. И уж лучше бы они не рождались... Подобную чушь. И родители ушли из дома. А ночью устроили пожар. Детская пылала, а Элеон всё страшно кричала. И ее нельзя было найти, потому что всё в огне и непонятно, куда идти. И так и не нашел ее. И мальчишек не нашли — пропали те. И так не стало семьи Атталей. Вот что случилось.

Ариадна молчала.

— Так ты соврал, сказав правду? — наконец произнесла она. — Ты — Ксандр Атталь?

— Нет. Я Хаокин. Но ладно, всё равно спалился. Ксандром я был когда-то.

— Люди же не меняются. Ты сам это пять минут назад сказал.

— Люди — нет, взгляды меняются. А я уже больше не могу думать, как тот мальчик.

Они вернулись в свою деревню. Еще долго солнце не сходило с горизонта, но у гор ранилось их острыми краями; кровь звезды разлилась по всему небу и исчезла лишь тогда, когда убиенное тело унесло в те места, где никто из живых еще не был. Хаокин долго бродил по темным улицам, у него стали мерзнуть ноги, но он не сразу понял, что это не ему холодно, а Ариадне. Парень пришел к ней в комнату. Девушка спала мертвым сном, сжавшись от холода, одеяло лежало на полу. Хаокин укрыл ее, лицо Ариадны снова стало безмятежным. Хаокин улыбнулся. Как она прекрасна, когда спокойна. Как она прекрасна всегда. Внутри всё переворачивалось, трепетало, когда он думал о ней, когда он видел ее. Хаокин вдруг представил, что отцу Ариадны удалось бы забрать ее. Представил, как сам он долго бы искал девушку по базару, а потом, узнав правду, ринулся бы за Ариадной вдогонку, проклинал бы себя за то, что оставил ее, что не уследил, не…

Хаокин вдруг в ужасе осознал страшную мысль: «Я к ней привязался». По телу его проскользнула леденящая дрожь. Хаокин попятился и вышел из дома в панике. Он бежал, оглушенный чувствами, сердце безумно колотилось, он снова задыхался, яркие огоньки вдали расплывались в пожар, а в ушах стоял крик. Парень сбился с ног и упал на дороге.

История обезличенного мальчика История прошлого X

Маленький белый кролик грыз что-то меж деревьев. Ксандр держал его на прицеле, но руки дрожали. Мальчик пытался выровнять дыхание, но перед глазами стояла картина того дня, когда он убил человека.

Бесполезно. Ксандр опустил арбалет и случайно выпустил стрелу. Она врезалась в дерево около кролика. Тот, испугавшись, убежал.

— Отлично! — воскликнул Ксандр, получилось слишком громко — эхом его голос пронесся над лесом, переполошив птиц. — Черт…

Мальчик спрыгнул с дерева, швырнул со всей ненавистью арбалет, побежал к реке. Его разрывало изнутри. Он хотел умчаться далеко-далеко отсюда настолько сильно, что был готов кричать.

— Да как так можно! — шептал он. — Почему я должен страдать от этих глупых, тупых людишек? Я виноват, что ему вздумалось меня похищать? Я виноват, что он хотел убить мою сестру? И как я должен был поступить с ним? Ненавижу. Идиот! А эти… Волки, люди — все одинаковые. Жестокие и тупые. Неужели нельзя жить мирно? Неужели нужно постоянно пытаться друг друга убить? Идиоты, идиоты! Ненавижу. Это всё ОНИ виноваты! ЭТИ ЛЮДИ. Они называли себя нашими родителями и предали НАС! Ненавижу. Они должны были заботиться о нас! Они должны были воспитывать Элеон! Они должны были научить меня, как поступать правильно, а они, жалкие трусы, бросили нас. Как они могли предать нас? Как? Как? Это они во всем виноваты. Ненавижу! Ненавижу!

Потом была ветка, нога, что за нее зацепилась. Ксандр упал на землю. И крик, что так долго сидел в груди, вырвался наружу.

— Ненавижу, ненавижу, ненавижу! — яростно твердил он и снова кричал, будто его режут, переставая только ради нескольких коротких вдохов.

Трава вокруг мальчика вдруг выгорела. Небо сначала потемнело, а потом исчезло со всем, что было в лесу. Вместо этого появились некие сущности, плывущие в воздухе, подобно змеям — синим, фиолетовым, красным. Они оползали стороной круг выжженной травы, обжигаясь об него, как от кислоты. А Ксандр продолжал кричать, ничего не видя и не слыша.

К кругу подскочило некое черное существо, напоминающее жабу с лицом чертика, с рогами и козлиными ушами. Жаба остановилась у круга, наклонилась к нему и испила — круг стал чуть меньше, жаба испила еще раз, круг еще уменьшился. Тогда она перепрыгнула через мальчика и поскакала дальше.

Ксандр больше не кричал, но еще лежал, свернувшись калачиком, и дрожал.

Перо полусгнившее, полусожженное парило в воздухе, подгоняемое неощущаемыми сущностями. Оно так бы вечно и летало, не зная, кому принадлежит и зачем существует, но наткнулось на ребенка, который оказался не в том месте и не в лучший момент времени.

Перо закружилось вокруг Ксандра, испытывая неведомое ранее притяжение, медленно опускалось, пока со всей силы не вонзилось прямо в сердце мальчика.

От внезапной боли Ксандр вернулся в жизнь и начал хватать воздух ртом, будто не мог дышать. Темные сущности моментально исчезли, солнце засияло. Только трава под мальчиком оставалась выжженной. Ксандр это заметил и вскочил с места. Это сделал он? Круг мертвой травы в два метра. Когда? И почему не заметил?

Мальчик побежал к воде умыться.

— Возьми себя в руки, Ксандр, — прошептал он, глядя на отражение. Отражение вдруг странно улыбнулось. Ксандр вздрогнул и отошел от реки. Это была не его улыбка, было в ней что-то жуткое. Мальчик поднял арбалет и вернулся к сестре.

Элеон дожидалась его, то открывая, то закрывая дверь клетки.

— Ксандр! — испуганно закричала девочка и вцепилась в брата.

— Элеон, ты чего? Кто-то напугал тебя?

— Что-то плохое случилось, что-то очень плохое...

— С кем?

— С тобой.

— Со мной всё в порядке. — Ксандр облегченно вздохнул. Ему было неловко за то, что сестра слышала его истерику. — Я просто… перенервничал, знаешь ли.

— Нет, это что-то плохое. Плохое, — причитала Элеон, крепко держась за брата. — И оно не уходит, Ксандр, не уходит!

— О чем ты? Всё хорошо.

— Нет, — сказала она и заплакала.

Они поехали дальше по дороге. Навстречу им — огромное семейство в кибитке. Иностранцы, таких странных одежек Ксандр не видал еще. Мальчик хотел проехать мимо в надежде, что его не заметят, однако путники завели с ним разговор. Все остановились, устроили привал.

Ксандр быстро сдружился с путешественниками. Они спросили его, откуда такая телега, и мальчик признался, что украл. Элеон пугали новые знакомые брата, поэтому она залезла в клетку и сидела там, наблюдая, как другие дети носились вокруг лагеря. Ксандр общался больше со взрослыми. Они рассказали, что путешествуют по миру, много где побывали, зарабатывают выступлениями.

Потом стали обедать. Элеон тоже приглашали, но она постеснялась подойти, поэтому брат принес ей еды в клетку и пошел обратно к новым знакомым, сколько бы сестра ни уговаривала его уехать. А ведь сам сказал: «Хорошие девочки не разговаривают с незнакомцами». Элеон раздражали эти люди, ее раздражало, что Ксандру они нравятся. А еще больше ее раздражало то, что они пили вино. И Ксандр тоже. Он, конечно, и раньше в компании ребят пробовал, но Элеон-то этого не видела. К тому же тролли ей всегда говорили, что алкоголь — это зло, которое делает из человека алкоголика. Но опять же Элеон побоялась подойти к Ксандру, чтобы сказать ему об этом. Дети стали забегать в клетку. Девочке это надоело, и она села около взрослых, но чуть поодаль. А затем кто-то закурил, и Ксандр признался, что хотел бы тоже еще раз попробовать, ну ему и дали сигаретку. Элеон была возмущена. Ей казалось, что она теряет брата. Ксандр заметил шок сестры и засмеялся: