Люди на болоте. Дыхание грозы

полом, с хорошей печью - хотя бы в одну комнату, - если достатка

никакого,/ если лес выкупить не на что, неизвестно, на какие средства

сложить сруб. Пожалуй, пусть сруб и самому можно, наловчившись, сложить, и

стропила поставить, и накрыть тростником, но ведь столяра - хочешь не

хочешь - нанять нужно. Двери да рамы сам не сделаешь! И печь не слепишь!

И без стекла не обойдешься! Окна как-никак надо сделать большие!..

Много чего нужно! И на все нужны деньги! А тут - и лошадь такая, что вряд

ли осилит привезти столько лесу. И коровы нет; без коровы, без молока -

жизнь не в жизнь; прежде чем приниматься за хату, хоть бы телку какую

приобрести! И ржи в закромах - на дне: до конца зимы вряд ли удастся

перебиться! И картошки вряд ли хватит до новой! А надо же хоть немного

оставить на семена!..

И хлев - чудо просто, как он еще стоит: крыша на нем черная, замшелая,

вся в дырах, в соломенных заплатах, течет! И сруб в колодце - зеленый,

прогнил, земля сыплется в воду! Все, все - куда, кажется, ни глянь, все

просит рук, забивает голову заботами!

Но разве только это одно бередит душу? Переиначивать, менять многое

нужно в заведенном спокон веку порядке - вот что особенно, беспокоит.

Негоже плохо думать о родном жилье, но ведь в сени зайти противно, такой

вонью бьет оттуда, где чавкают, визжат поросята. Будто нельзя держать

поросят в пристройке к хлеву. Старый, кислый запах не покидает хату:

может, от поросят, которых иной раз - вот же порядок!
– кормили в хате.

Пробовал - как когда-то казарму - проветривать хату, но толку мало - вонь

не проходит.

И неизвестно, как изжить ее! Да и как изживешь, если отец и мать

привыкли, будто и не замечают ее. Однажды заикнулся Миканор об этом, -

мать так взглянула, словно он говорит чепуху какую-то.

– Это тебе кажется, Миканорко, - сказала спокойно, уверенно.
– Кажется,

что плохо пахнет. Как себя помню, так пахло. И у других так же...

Вот же ответ - у других так же! А если у других плохо делают, значит, и

всем так надо? Это же правда: недавно заходил к Зайчику - поросята в хате,

можно сказать, рядом с детьми. Дети ползают, играют возле них, между ними,

в разлитом поросячьем месиве, а Зайчикам - хоть бы что, будто так и надо.

Когда сказал им, так Зайчик пошутил, - мол, неизвестно, за кем лучше

присматривать нужно! Детей, мол, вон сколько, а поросят - всего два!

Зайчиха на него, Миканора, как нa чудака глядела!

Просто беда, никакой санитарии! Если бы в казарме, в полку хоть

десятая, да что десятая - сотая часть такого беспорядка была, так

командира полка метлой вымели бы из армии, судом-судили, как преступника!

А тут живут - и ничего! Будто так и надо!

"Мало культуры! Можно сказать, у многих вовсе культуры нет! А некоторых

видов культуры - не секрет - не хватает всей деревне..."

Привык в полку каждые десять дней со свертком белья, с полотенцем, с

куском хорошего мыла шагать в мозырскую баню. Попариться, похлестать себя

веником привык, а тут - черт его знает - как за всю зиму помыться? Летом -

– в любом пруду, в любом затоне искупаться можно, а зимой - как?

Когда маленьким был - мать в корыто, в ушат сажала, а теперь - не

очень-то вымоешься в корыте! И сесть толком нельзя в нем, не говоря уже об

ушате!

"Баню, баню строить надо!
– не отступает, крепнет думка. _ Не такую

пусть, как в Мозыре или Юровичах; хоть сарай какой-нибудь сложить. Но

только чтоб баня как баня - с печкой, с полками, с паром! И чтоб вся

деревня пользовалась, и старые и малые! Можно как в Мозыре - один дещ"

для мужчин отводить, другой - для женщин. А можно и так:

до обеда - мужчины, после обеда - женщины. Но только - чтоб была баня!

На всю деревню, для всех!.."

И бани нет, и школы нет. И читальни тоже. И все надо, надо, а как

сделать все, если тут столько забот с одной греблей? Чем больше думаешь,

тем больше видишь, что с остальным надо подождать: и с молочным

товариществом, и с мелиорацией. Всего сразу не сделаешь, надо считаться с

людской силой - и гребли пока хватит. На одну греблю сколько силы

требуется!

И винить людей нельзя - бедность, нищета. И без того частенько ни дня,

ни ночи не видят: бьются как рыба об лед, чтобы кусок хлеба да рассол

иметь, перебиться как-то от лета до лета.

Но и сидеть сложа руки да слушать жалобы и горевать тоже не метод.

Переделывать надо сонное, гиблое это болото, самому переделывать: никто

другой - не секрет - делать за тебя не будет. Комиссар полка Курбацкий что

говорил, когда собрались в полковом клубе перед разъездом по домам, когда

каждому как премию за отличную службу и для руководства на будущее дали

подписку на "Белорусскую деревню"?

"Вы прошли хорошую армейскую школу, - говорил комиссар, - выучились

грамоте, политически выросли, усвоили основу культуры; вы будете самой

культурной, передовой силой в деревне. Несите же туда все передовое,

будьте и там бойцами, бойцами за новый строй, за новую жизнь, за

коммуну!.."

Кому-кому, а ему, Миканору, если толком разобраться, вдвойне стараться

нужно, не рядовой ведь красноармеец, да и не только младший красный

командир, а комсомолец, один на все Курени. Один: в том - не секрет - и

беда. Не очень развернешься в одиночку, без помощников, если столько дел и

так тяжело уговаривать людей. Комсомольскую ячейку организовать - не

секрет - надо бы. Есть из кого, тут и слепому видно: только бы

подготовить, сознательными для комсомола сделать, чтоб знали, что такое